Сергей Брезкун
Герои Советского Союза командармы 1-го ранга С.К. Тимошенко и Г.И. Кулик. Фото 1940 года
Известный последователь Виктора Суворова-Резуна Марк Солонин в своей книге о 1941 годе утверждает, что маршалы, расстрелянные в 1937 году, – это «люди того же поколения, той же политической и жизненной «школы», что и провалившиеся-де в Великую Отечественную войну маршалы Тимошенко, Буденный и Кулик, генерал армии Тюленев, главком кавалерии Городовиков. Мол, через полгода-год Сталину пришлось отправить всех их от греха подальше в глубокий тыл, а «на завершающем этапе войны этих горе-командиров в действующей армии уже мало кто и помнил...»
ДОСТАЛОСЬ ВСЕМ – ВИНОВАТЫМ И НЕВИННЫМ
В этом духе Солонин продолжает и дальше. Он клевещет на командиров РККА, взятых как профессиональный корпус в целом, и заявляет, например, что «в Военную академию им. Фрунзе принимали командиров с двумя классами церковно-приходской школы», облыжно зачисляя в число выпускников «ЦПШ» маршалов Ворошилова, Тимошенко, Жукова, генерала армии Кирпоноса. Последний, к слову, благодаря способностям получил неплохое для сына бедняка начальное образование в земской школе, где большинство учеников было детьми сельских богатеев и служащих из помещичьей экономии. Кирпонос не смог продолжать учебу лишь из-за бедности.
Солонин утверждает также, что «привлечение полуграмотных, зато «социально близких» кадров было основой кадровой политики (имеется в виду вся кадровая политика, не только в РККА. – С.Б.) и в 20-х, и в 30-х, и в 40-х годах». А отсюда вывод: уровень командного состава РККА вообще был крайне низок.
Ну что тут сказать?
Ставить на одну доску кадровую политику в какой бы то ни было сфере жизни советского общества в 20-е и в 30-е годы можно, лишь плохо зная историю собственной Родины. На деле нельзя равнять под одну гребенку даже кадры, характерные для 1935 года и для 1941 года, – рост профессионального уровня всего за шесть лет был качественным, разительным – в промышленности, в науке, в оборонной сфере! Бездарей и «балласта» хватало, но его хватает всегда и везде, во всех обществах, иначе не были бы разработаны на «просвещенном Западе» лишь внешне шутливые законы Паркинсона и Мэрфи и знаменитая «иерархология» с ее «принципом Питера».
Вопрос в том, что доминирует!
В Советском же Союзе Сталина доминанта была такова, что кадровая политика обеспечила успехи РККА, советской экономики и культуры в Великой Отечественной войне! Отсылаю читателя к, например, оценкам немецкого генерала фон Меллентина на сей счет. И даже в отношении старых командных кадров, кроме маршала Кулика, можно сказать добрые, а точнее – справедливые слова.
Так, 62-летний генерал-полковник Ока Иванович Городовиков, герой гражданской войны, к началу новой войны, конечно, устарел. Однако его никто и не ставил в «первую линию». С июня 1941 года он был генерал-инспектором и командующим кавалерией РККА, но последний пост был, по сути, номинальным. Во время войны Городовиков руководил формированием кавалерийских частей, являлся представителем Ставки ВГК по использованию кавалерии. И со своими обязанностями справлялся неплохо. Да и не был он таким уж конником-ретроградом. Например, его речь на совещании высшего начальствующего состава в декабре 1940 года хотя и не выдавала в старом кавалеристе нового Шлиффена, была вполне неглупа, реалистична, содержала здравые мысли при здравой же констатации, что в современной войне, да еще при наличии воздушного превосходства противника, «крупные силы конницы при всем своем желании, хоть семь звезд во лбу, ничего не смогут сделать».
Или – маршал Ворошилов... Константин Залесский в своем биографическом справочнике «Империя Сталина» утверждает, что он «показал полную неприспособленность к руководству войсками в современной войне» и «лично попытался вести войска в атаку», что и стало одной из причин немедленного отзыва Ворошилова из Ленинграда и замены его Жуковым.
Справочник К. Залесского, при всех его недостатках, – ценное издание... Но если его автор желает пользоваться высосанными из пальца «подробностями» биографий деятелей сталинской эпохи, могу порекомендовать ему обратиться к книге американского «историка» Гаррисона Солсбери «900 дней. Блокада Ленинграда». Там можно найти следующий текст: «... Сталин не шутил. Через три дня он прислал особую комиссию в штаб Мерецкова. Ее возглавил ужаснейший бандит из НКВД, помощник Берия Г.И. Кулик».
Григорий Иванович Кулик, соратник Сталина по обороне Царицына, за свою бурную жизнь имел немало грехов и в 1950 году, «вдрызг обиженный» на Сталина, был расстрелян «по заслугам». Лишь Хрущев и хрущевцы полностью оправдали и реабилитировали Кулика в 1957 году, посмертно восстановив его даже в воинском звании Маршала Советского Союза и звании Героя Советского Союза. Однако Григорий Иванович ни одного дня не служил в советских спецслужбах и никогда соответственно не был помощником Л.П. Берии.
Кулик оказался единственным из четырех Маршалов Советского Союза, имевшихся в СССР к началу войны, который действительно провалился полностью, провалился бездарно и, с учетом его натуры, – логично... Поэтому его и реабилитировал Хрущев – он ведь и сам был бездарен, зато амбициозен сверх меры. Но можно ли мазать только черной краской и чернить генерала армии Ивана Владимировича Тюленева?
Тюленев не был неучем в военном деле. Придя в армию в 1913 году, храбро воевал, получил полный «бант» Георгиевских крестов, в 1917 году окончил школу прапорщиков, а после Гражданской войны – Военную академию РККА в 1922 году и Курсы усовершенствования высшего начсостава в 1929 году. Начав войну в должности командующего Южным фронтом (его основу составил Московский военный округ, которым Тюленев командовал с 1940 года), он воевал действительно неудачно и в 1941 году был назначен командующим войсками «невоюющего» Закавказского военного округа. Но с мая 1942 года округ стал очень даже воюющим и был преобразован в Закавказский фронт, которым Тюленев худо ли, бедно ли командовал до конца войны.
 |
| Генерал армии Иван Тюленев ведет наблюдение за противником. Фото РИА Новости |
МАХАЛ ЛИ ШАШКОЙ ВОРОШИЛОВ
Вернемся, однако, к Ворошилову, в представлении «демократов» с шашкой наперевес противостоящему гренадерам Риттера фон Лееба... В 1982 году в серии «Военные мемуары» Воениздат выпустил в свет воспоминания Михаила Ивановича Петрова. Работая с 1937 года в Комитете обороны при Совнаркоме СССР, автор занимал должность адъютанта и офицера связи при главнокомандующем Северо-Западным направлением К.Е. Ворошилове.
Петров-то и разъяснил – что и к чему, начав с опровержения лжи о Ворошилове в романе А. Чаковского «Блокада» и в одноименном фильме. И поскольку эта ложь давно укоренилась, приведу ниже две обширные цитаты из воспоминаний фронтового помощника маршала:
«...в кинокартине «Блокада»... К.Е. Ворошилов показан в маршальской форме мирного времени (которой, по свидетельству М.И. Петрова, как и пистолета, и сабли, на фронте никогда не имел. – С.Б.) и с пистолетом в руке, держащим пространную речь перед шеренгой моряков. Ну, а затем... затем, подав команду «Пошли», он якобы идет в атаку впереди цепи. Утверждаю со всей ответственностью: это голый вымысел, ничего подобного не было и быть не могло! К великому сожалению, этот надуманный факт упоминается и в некоторых других изданиях...»
В качестве примеров М.И. Петров упоминает небылицу англичанина Верта о Ворошилове, «ищущем смерти на передовой» «приблизительно 10 сентября» 1941 года; описание «молодо шагающего в сторону грохотавшего боя» командующего фронтом уже не с пистолетом, а с фуражкой в руке в книге «Город-фронт»; сцену из романа «Крещение», где маршал штурмует Красное Село во главе бригады морской пехоты «с саблей наголо»...
И далее М.И. Петров пишет: «А теперь о том, как все было на самом деле. С утра 11 сентября 1941 года противник силами до четырех дивизий, поддержанных более чем двумя сотнями танков, продолжил наступление в полосе обороны 42-й армии в общем направлении на Красное Село. В 14 часов К.Е. Ворошилов и я с Л.А. Щербаковым, тогда еще полковником, выехали из Смольного в Пулково на КП этой армии. Там пробыли недолго, отправились осматривать Красногвардейский УР. И наконец прибыли в район деревни Кемпелево. Здесь командующий 42-й армией генерал Ф.С. Иванов доложил маршалу, что морская бригада с шестью танками КВ уже перешла в атаку с задачей перерезать шоссе Ропша – Красное Село.
К.Е. Ворошилов с небольшой возвышенности стал наблюдать за действиями этой бригады. Обратил внимание командарма на скученность боевых порядков моряков, а также на то, что второй эшелон бригады расположен слишком близко, в зоне досягаемости артогня противника. Эти замечания маршала были тут же учтены, что сыграло положительную роль. Бригада выполнила боевую задачу без неоправданных потерь.
Вот как все было на самом деле...»
Что же до общей оценки действий Ворошилова, то на него было вылито после его смерти столько грязи, что оскорбился даже Маршал Советского Союза К.С. Москаленко и в одном из номеров «Правды» за 1981 год написал: «Климент Ефремович... был одним из организаторов обороны Ленинграда, Мурманска, Карелии, Прибалтики. Как главнокомандующий направлением, а затем командующий Ленинградским фронтом, он вместе с А.А. Ждановым возглавлял оборону Ленинграда. И мне представляется несправедливой оценка, которая дается в некоторых литературных произведениях этому периоду его деятельности...»
Ворошилов действительно был неплох там, где был неплох. Он был прежде всего политиком, но и в военном деле разбирался, хотя яркого полководческого таланта не имел. Так или иначе, в первый период войны он упорно сдерживал фон Лееба, командуя войсками Северо-Западного направления, а потом – Ленинградским фронтом, и, вопреки возводимой на него напраслине, в августе-сентябре 1941 года сделал для обороны Ленинграда немало.
Впрочем, уже с 10 июля 1941 года для дневника генерала Гальдера характерны такие вот записи по группе армий «Север»: «Сопротивление противника... усилилось» (10 июля); «...сильные арьергарды противника при поддержке танков и авиации оказывают упорное сопротивление танковой группе Гепнера» (11 июля) и т.д.
И как раз 10 июля были созданы три главных направления, в том числе – Северо-Западное (Северный и Северо-Западный фронты, Северный и Балтийский флоты). Причем Ворошилову досталось нелегкое направление (хотя какое тогда было легким?) после первых неудач Северо-Западного фронта...
Позднее Ворошилов был заменен Жуковым, и в целом эта замена была оправдана. Однако надо знать, что Жукову крупно повезло, хотя о том тогда не знали ни он, ни Сталин, ни Ворошилов... Повезло в том, что назначение Жукова совпало с решением Гитлера в начале октября 1941 года прекратить штурм русской Северной столицы и перейти к ее блокаде. То есть войска истощили немцев под руководством – как ни крути – Ворошилова. А Жуков во многом лишь пожал плоды коллективных усилий двух месяцев.
На это обстоятельство указывает в своей книге «Беру свои слова обратно (ага, как же! – С.Б.)» даже Суворов-Резун. Он, правда, при этом очень уж мажет грязью Г.К. Жукова, но даже Резун не смог умолчать о том, что Жуков тоже оскорбился за Ворошилова.
Да, такое было. И в сборнике документов «Георгий Жуков» издания 2001 года приведено письмо Георгия Константиновича секретарю ЦК КПСС Демичеву от 27 июля 1971 года, где маршал писал:
«...В романе Чаковского, посвященной (так в тексте. – С.Б.) Ленинградской блокаде, имеется ряд прямых нарушений в описании действительности, искажений фактов и передержек, которые могут создать у читателя ложные представления об этом важнейшем этапе Великой Отечественной войны. Небрежно оперируя фактологическим материалом, А. Чаковский, например, рисует картину заседания Военного совета фронта. Только в угоду дешевой сенсации, желанием произвести внешний эффект я могу объяснить это вымышленное, несоответствующее действительности описание сцены отстранения от должности Маршала К.Е. Ворошилова и мое вступление в должность командующего Ленинградским фронтом. В действительности не было ничего похожего и подобного! Передача эта происходила лично с глазу на глаз. На заседании Военного совета секретари райкомов не присутствовали. Маршал К.Е. Ворошилов уехал из Ленинграда через двое суток, подробно введя меня в курс дел. Никаких переговоров со Ставкой не велось, так как не было проводной связи. Все, что пишет по этому поводу А. Чаковский, является его вредной выдумкой...»
Увы, и это авторитетное заявление не смогло исключить уже кинематографическую клевету на Ворошилова в «киноэпопее» «Блокада», из которой, возможно, Марк Солонин и почерпнул свое «понимание» роли маршала Ворошилова в Великой Отечественной войне.
Но ведь и это не все! Основная причина отзыва Ворошилова крылась отнюдь не в такой уж его полководческой бездарности, а напротив – в его несомненном дипломатическом таланте, превосходившем более скромные таланты военные. Известный уже нам М.И. Петров свидетельствует: «По возвращении (из Ленинграда. – С.Б.) Климент Ефремович принял участие в работе конференции представителей СССР, Англии и США, обсуждавшей вопрос о взаимной военно-экономической помощи в системе антифашистской коалиции».
Тогда это было важнейшее для СССР событие! Советскую делегацию возглавляли Сталин и Ворошилов, английскую – лорд Бивербрук, американскую – Аверелл Гарриман. Ворошилов здесь был более чем нужен и полезен – он бывал в Англии, имел опыт переговоров с западными переговорщиками. В августе 1939 года он блестяще вел военные англо-франко-советские переговоры в Москве, весело и точно вскрывая несостоятельность позиции западных «коллег».
Так что основная причина отзыва Ворошилова из Ленинграда – не мифическое махание шашкой на передовой, и не полная его несостоятельность как полководца! Напротив, для сдерживания натиска группы армий «Север» маршал сделал, повторяю, немало. Основная причина – потребность в Ворошилове на другом, дипломатическом, фронте. Но поскольку смена Ворошилова Жуковым происходила в драматических обстоятельствах, да и объективно она была целесообразна в силу действительно лучшей подготовленности Жукова к современной войне и его качественно большей жесткости и жестокости, чем у Ворошилова, все главные «действующие лица», включая Ворошилова, понимали, что этой смене в интересах дела лучше придать характер снятия Ворошилова. В этом случае у Жукова полностью развязывались руки для максимально жестких действий.
Однако в народе о Ворошилове в Ленинграде осталось хорошее мнение. Подтверждение этому я неожиданно нашел, знакомясь с докладной запиской заместителя начальника Особого отдела НКВД Юго-Западного фронта старшего майора госбезопасности В.М. Косолапова от 6 августа 1942 года «Об антисоветских и пораженческих высказываниях отдельных военнослужащих 21-й армии» на имя заместителя народного комиссара внутренних дел Абакумова. Кроме прочего, там имелось и такое место:
«Среди личного состава частей 21 армии отмечено несколько фактов высказываний с оценкой деятельности командования армий и фронта следующего содержания.
Лейтенант 278 СД Легкодымов, 27.7.42 г., среди красноармейцев говорил:
«... Тов. Ворошилов спас и отстоял Ленинград, который был в тягчайшем положении. Весь народ говорит о Ворошилове, и если бы ему поручили командовать Южным фронтом, то он разбил бы южную группировку противника и отбросил бы противника назад...»
Командир 855 СП, 278 СД майор Федоров среди командного состава полка высказался о том, что Тимошенко плохой вояка и он гробит армию...» и т.д.
КАКИМ БЫЛ «КОННЫЙ» ПОДХОД К ТАНКАМ
Лейтенант Легкодымов, да и майор Федоров, стратегами, конечно, не были, но их мнения интересны уже тем, что это были мнения рядовых советских людей, к тому же – людей военных, фронтовиков.
Что же до оценки роли маршала Тимошенко (он в то время был командующим войсками Сталинградского фронта), то, скажем, генерал Гальдер оценивал Тимошенко и его коллег не так уж и низко. Так, 11 июля 1941 года генерал Гальдер записал в дневнике: «...Русское командование поставило во главе фронтов (в действительности – стратегических направлений. – С.К.) своих лучших людей: Северо-Западный фронт возглавляет Ворошилов, Западный фронт – Тимошенко, Юго-Западный фронт – Буденный».
А через два дня, 13 июля 1941 года, прибавил: «...Теперь, после того как командование перешло в руки новых людей, противник наверняка не думает об отступлении...»
В марте 1964 года Г.К. Жуков в письме писателю В.Д. Соколову высказался о создании стратегических направлений отрицательно, но в реальном масштабе времени они, судя по всему, сыграли положительную – для того периода войны – роль, и управляли войной три главкома направлений не так уж бездарно. А их провалы тогда были почти неизбежны при любом уровне полководческого таланта. Слишком многочисленными были предыдущие провалы на более низких уровнях войны – при всей многочисленности обратных ситуаций на тех же низших уровнях.
Заканчивая разговор о Тимошенко, скажу, что именно в деятельности Семена Константиновича для меня есть несколько темных моментов. Однако и у него в Великую Отечественную войну был ряд успехов – тот же разгром немцев под Ростовом-на-Дону в ноябре 1941 года.
А вот тезка Тимошенко – знаменитый командарм Первой конной армии в гражданскую войну Семен Михайлович Буденный… Уже давно стандартным «клише» его облика стала следующая оценка: «противник танков и апологет конницы». Но вот что говорил Буденный в декабре 1940 года на совещании высшего руководящего состава РККА: «Дебаты с точки зрения применения подвижных родов войск как в тактике, так и в оперативном искусстве новых и уже массированных родов войск – танков, авиации и мотопехоты – всегда упирались в однобокость. Рассуждали абстрактно...»
Маршал Буденный был, конечно, прав... «Великие военные теоретики» типа Тухачевского в 30-е годы выдвигали самые различные «блестящие» общие доктрины во всех областях военного дела, «разбираясь» даже в авиации – есть на сей счет любопытные примеры. А Буденный танки, напротив, весьма последовательно и весьма конкретно защищал, заявляя:
«Оперативная мысль о применении танков гнездилась в армии в свое время таким образом, что танки могут действовать в оперативном масштабе без всякой поддержки конницы, мотопехоты и вообще пехоты.
Потом пришли опять к другому заключению, что танки не могут действовать самостоятельно... И вот последовал Хасан (неудачные бои у дальневосточного озера Хасан с японцами. – С.Б.). Мы в танках там понесли лишние потери, и поэтому некоторые сделали выводы, что танки сейчас отжили свой век. Танки, конечно, в горах действовать успешно не могут.
На финском театре так же, не зная условий театра, применяли танки неудачно. После этого вновь раздаются голоса, что танки не оправдали надежд. Так огульно подходить к оценке родов войск и к их использованию было бы неправильно... Решение сейчас вопросов, связанных с организацией наступательной операции... использование танковых соединений играет исключительно огромную роль для нашей армии...»
Вот как оценивал значение танков маршал-«конник» накануне Большой войны. А «теоретики» шарахались то к ним, то от них, чтобы потом – после смерти Сталина – все свалить на него, да еще на «тормозившего» развитие танкового дела Буденного.
И вот еще что... Те же Буденный и Кирпонос на Украине оказались в тяжелейшей ситуации вследствие провалов в Белоруссии командующего Западным особым военным округом, а с началом войны – командующего Западным фронтом Павлова. Попробуй удержи фронт, когда у тебя на западном фланге образовался прорыв противника в десятки километров, и в эту стратегическую «дыру» потоком вливаются механизированные соединения вермахта...
ВСПОМНИМ О РАССТРЕЛЯННЫХ МАРШАЛАХ
Не исключено, что «провал» Павлова объясняется некой «отрыжкой» заговора Тухачевского. А уж негативная роль Тухачевского и его подельников в подготовке армии – налицо. Если бы в 1941 году Красной армией командовали Тухачевские, и если бы они не «сдали» Россию своим коллегам – германским генералам сознательно, то они «сдали» бы ее в силу очевидного военного прожектерства. Тухачевский одно время требовал для РККА 100 тыс. легких танков, проявляя склонность к доктринальным «играм в солдатики» вместо серьезной практической работы.
Скажем, по уставам, которые разрабатывали «военные гении» Тухачевский, Уборевич и Якир, из дивизии в 17 тыс. человек в атаку на передний край должны были выходить в первом эшелоне 640 бойцов, и еще 2740 бойцов ждали прорыва обороны, чтобы «развить успех».
Я тут ничего не придумываю – это данные из основного доклада начальника Генерального штаба РККА генерала армии Мерецкова на все том же знаменитом декабрьском совещании высшего начальствующего состава в конце 1940 года.
Вот почему выступавший уже в конце совещания начальник штаба Ленинградского военного округа генерал-лейтенант П.Г. Понеделин сетовал, что «в дивизии штыков 3 тыс. с небольшим» при общем составе «около 17 тыс. человек» и что «достаточно потерять 1500–2000 штыков, как всякая наступательная способность дивизии пропадает, иссякает... дивизия может только обороняться...».
Есть русская пословица «Один с сошкой, семеро – с ложкой». В РККА образца Тухачевского–Якира был реализован, надо признать, менее впечатляющий вариант – в «тухачевской» пехоте на один штык приходилось «всего» 5,666 «ложки».
А вот образцы «авиационного мышления уничтоженных гениев», зафиксированные в стенограммах заседаний Военного совета при наркоме обороны СССР в декабре 1935 года. Начальник Управления воздушных сил РККА Я.И. Алкснис (Астров): «Я убежден, что в действиях в воздухе будет много похожего на действия на воде морского флота и на суше земных (так в стенограмме. – С.Б.) войск, только с той разницей, что воздушные силы имеют третье измерение, в котором можно также маневрировать, и это несколько усложняет дело...»
23 ноября 1937 года Алкснис-Астров был арестован, 28 июля 1938 года Военной коллегией Верховного суда СССР приговорен к расстрелу, а в 1956 году реабилитирован – хрущевцами.
Заместитель Алксниса В.В. Хрипин (тоже через три года репрессированный): «Оказалось, что истребители должны атаковать не сверху, а вести атаку в горизонтальной плоскости или находясь ниже ее».
Жаль, что этого не слышал автор знаменитой формулы времен войны «Высота – скорость – маневр – огонь!» трижды Герой Советского Союза Покрышкин... Вот уж он посмеялся бы, слушая, как Хрипин вещает: «...Я считаю, что в последнее время... значение воздушного боя несколько падает, и оно будет падать еще больше, поскольку встреча с воздушным противником будет еще больше затруднена (якобы из-за роста скоростей полета. – С.Б.)...»
Хрипин же намеревался требовать от бомбардировщиков, чтобы они маневрировали «зигзагообразно», а «если нужно» – разворачивались по команде «все вдруг», как в морской, мол, тактике. Не менее смехотворно и самоуверенно, зато пространно, рассуждали о тактике, приемах и дистанциях воздушного боя «всезнайки» Тухачевский и Якир. И уже этим – непрофессионализмом на фоне амбиций – они заслужили то, что заслужили, – не говоря уже о том заговоре маршалов, который, конечно же, был.
Предвоенная история РККА и история 1941 года непросты и неоднозначны объективно, и допустимо ли недостойно извращать и так непростые, многослойные реалии тех дней?
Дарья Гармоненко