Алексей Олейников В середине сентября 1914 года, когда обозначилось наступление немцев к Варшаве и из отдаленной Сибири войска на фронт только перевозились, в столице Польши был сосредоточен лишь вновь сформированный 27-й армейский корпус – он занимал бывшие форты Варшавской крепости, наскоро подправленные и усиленные возведением промежуточных окопов и батарей. Впереди, в районе Лодзи, находилась конница – Кавказская кавалерийская дивизия, бригада 1-й Гвардейской кавалерийской дивизии и 1-й Астраханский казачий полк. Эти войска и ряд мелких частей были подчинены начальнику Варшавского укрепленного района генералу от инфантерии Петру Ольховскому.
Затем временное командование Варшавским отрядом (до подхода стягивающейся к Варшаве 2-й армии) было возложено на командира 27-го армейского корпуса генерал-лейтенанта Дмитрия Баланина.
Первые сибирские части, прибывшие для защиты Варшавы, принадлежали к составу 2-го Сибирского армейского корпуса – и это соединение до прибытия командующего 2-й армией также было подчинено начальнику отряда. Постепенно начали прибывать и другие войска – части 1-го Сибирского армейского и 4-го армейского корпусов.
К этому времени 27-й корпус уже прочно занимал Варшавскую укрепленную позицию.
Русское командование успело сосредоточить к Варшаве, хотя и с некоторым опозданием, достаточно внушительные силы (в общей сложности – 1-й, 4-й и 23-й армейские, 1-й и 2-й Сибирские армейские корпуса при поддержке 27-го армейского и 1-го Конного корпусов).
Но в самые критические сутки – 28–29 сентября – в штабе 2-й армии царила растерянность. В ночь на 30 сентября отступившие с передовых позиций 1-й и 2-й Сибирские армейские корпуса и вновь прибывшие 1-й и 4-й армейские корпуса находились на окраинах Варшавы, имея весьма слабое представление о сложившейся грозной обстановке. Судьба Варшавы висела на волоске – немцы были уже в 7–8 километрах от линии фортов, частично разрушенных еще в мирное время и лишь наспех подправленных. Германские тяжелые снаряды, хоть и в небольшом количестве, уже падали на линии укреплений, а ведь последние находились лишь в 3–4 километрах от оживленных улиц лучшей части Варшавы. Военный генерал-губернатор Николай Турбин получил приказ об эвакуации города.
И в такой опасный момент, 29 сентября, на командира 27-го корпуса была возложена ответственная и серьезная задача по обороне Варшавы.
В этот день 1-й и 2-й Сибирские армейские корпуса, накануне потесненные немцами, уже отступили за линию Варшавских фортов, а в штаб 27-го корпуса прибыл военный инженер генерал-лейтенант Нестор Буйницкий. От имени командующего 2-й армией генерала от кавалерии Сергея Шейдемана он предложил командиру 27-го корпуса объединить в своих руках управление всеми войсками для обороны Варшавы. После кратких переговоров Н.А. Буйницкий вручил комкору записку следующего содержания: «Командующий 2-й армией приказал: на время обороны Варшавской фортовой линии объединить управление всеми корпусами, расположенными по обводу бывших левобережных Варшавских фортов, под начальством ген. Баланина, причем оставить на фортах расположенные в них части 27 корп., подчинив их непосредственно соответствующим начальникам отделов обороны. В промежутках между фортами вместо расположенных там частей 27 корп., которые отвести в общий ген. Баланина резерв, расположить по указанию г. Баланина части отошедших на линию фортов корпусов: 1 арм., 2 Сибирского и 1 Сибирской дивизии и пр. части, могущие оказаться на линии фортов. Ген. Буйницкий».
От командира 27-го корпуса Н.А. Буйницкий поехал с докладом в штаб армии, откуда часа через два был получен следующий приказ: «В случае наступления противника на Варшаву в период нахождения корпусов 2-й армии в районе ее фортового пояса войска армии должны принять участие в ее обороне, сохраняя по возможности их нормальную организацию. В соответствии с сим предписываю ген. Баланину немедленно распределить крепостные районы между крупными войсковыми соединениями применительно к их настоящему распределению и дать указания соответствующим начальникам через штабы корпусов и дивизий. Об установленном распределении войск и общих указаниях, данных строевым начальникам, доложить мне. При распределении войск и плане их использования иметь в виду: 1) намеченное активное содействие обороне со стороны частей, сосредоточенных в районе дер. Войцешин-Барице, под начальством ген. Лилиенталя (то есть 5-й Сибирской стрелковой дивизии. – А.О.), 2) что войска 2-й армии могут быть использованы только для обороны промежутков и для активных действий».
Закипевшая в штабе 27-го корпуса так внезапно выпавшая на его долю работа долго не спорилась. Прибывавшие разновременно в течение дня начальники штабов 1-го Сибирского, 1-го и 4-го армейских корпусов давали противоречивые сведения, и приказ по обороне Варшавы пришлось неоднократно переделывать.
Дальнейшие упорные и кровопролитные бои с 30 сентября по 7 октября развернулись уже впереди Варшавской укрепленной линии – в 7–10 километрах от нее. Большое значение в деле успешной обороны Варшавы имело категорическое приказание свыше: «ни под каким видом Варшавы не отдавать и немедленно перейти в энергичное наступление», что и вылилось в контрнаступление войск Варшавского отряда.
С одной стороны, русские упустили редкий и счастливый случай полностью разгромить энергичного и сильного духом, но зарвавшегося противника, который смело устремился к столице Польши, рассчитывая ее захватить с наскока. С другой стороны, хоть и не удалось в полной мере наказать зарвавшегося врага, но доблестным частям русской армии, грудью прикрывшим столицу Польши, удалось одержать крупную стратегическую победу – немцы были отброшены и, преследуемые нашими войсками, поспешно отступили до самой границы.
А скромный командир 27-го армейского корпуса смело может считаться генералом, внесшим существенную организационную лепту в дело спасения от немцев 3-й столицы России осенью 1914 года.
