Джованни Бенси
Вспоминается исторический анекдот о том, как во время Второй мировой войны кто-то (кажется, Вячеслав Молотов) обратил внимание Сталина на то, что неплохо было бы включить Ватикан в антигитлеровскую коалицию, поскольку он имеет бесспорный авторитет среди миллионов католиков, живущих во всех странах мира. На что Сталин якобы язвительно спросил: «А сколько у Ватикана дивизий?» История наверняка выдумана, но вполне правдоподобна. Советские вожди доверяли только силе оружия, но не силе духовной, они доверяли больше танковой броне, а не силе молитв. Тем не менее мировой католицизм вызывал у них серьезные опасения, что доказывают многочисленные попытки спецслужб социалистических государств проникнуть в тайны ватиканского двора и нейтрализовать его политику.
При этом агентов из-за железного занавеса интересовало не только влияние, которое Святой Престол оказывает на миллионы людей, вдохновляя их антикоммунистической идеологией. Немалую роль играло и то обстоятельство, что Ватикан был и остается центром, в котором сосредотачивается масса всевозможной информации не только религиозного характера. И это объясняет, почему советская разведка в своих разных ипостасях всегда пристально интересовалась Ватиканом, несмотря на отсутствие у него дивизий, и пыталась внедрить в него своих информаторов.
«Великолепный монах»
Историю советского шпионажа в Ватикане изложил в книге «Spies in the Vatican» («Шпионы в Ватикане») бывший офицер военной разведки США Джон Келер, который в 1980-е годы был советником президента Рональда Рейгана. Ознакомившись с документами, рассекреченными по окончании холодной войны в Москве и других столицах восточноевропейских стран, Келер делает вывод, что начало «тайной войны против Ватикана» восходит к апрелю 1923 года, когда католический священник Константин Будкевич был расстрелян на Лубянке по обвинению в «контрреволюционной деятельности». Та же участь постигла и многих православных священников, но расстрел Будкевича показал, что большевики усматривали не только в Православной, но и в Католической Церкви враждебную силу.
В 1960-е годы, по рассказу Келера, советские власти приняли решение внедрить своих агентов в Ватикан, который тогда проводил так называемую восточную политику, воспринимаемую в Москве как опасное вмешательство в дела соцстран Восточной Европы. Эту операцию проводила спецслужба ГДР «Штази», возглавлявшаяся Маркусом Вольфом. Ему удалось провести несколько смелых акций, связанных с именами Пауля Диссемонда, бенедиктинского монаха Ойгена Браммерца и выпускника Мюнхенского университета Альфонса Вашбюша.
Диссемонд начал работать на «Штази» в 1974 году, когда ему было 54 года и он занимал пост генерального секретаря Немецкой епископской конференции. Это он информировал «Штази» и КГБ о том, что тогдашний государственный секретарь Ватикана, кардинал Агостино Казароли установил контакты с епископами ГДР и Польши для проведения совместно с Ватиканом враждебной коммунистическим режимам политики, рассчитанной на их подрыв и ослабление. Именно он держал «Штази» в курсе дела развития этих контактов. По окончании холодной войны, пишет итальянская газета «Стампа», Келер посетил Диссемонда в Берлине, но тот отрицал, что «изменял Церкви», и продолжал настаивать на этом вплоть до своей смерти в 2006 году.
Монах-бенедиктинец Ойген Браммерц был завербован советскими спецслужбами сразу после войны, когда он как военный врач «Люфтваффе» был интернирован в лагерь военнопленных. В 1975 году он был отправлен трирским бенедиктинским аббатством св. Матфея в Рим, где его приняли на работу в качестве переводчика в редакцию немецкого издания ватиканской газеты «Оссерваторе романо». Постепенно ему удалось проникнуть в комиссию Святого Престола по науке, членом которой являлся кардинал Казароли, «архитектор» восточной политики. Среди крупнейших успехов «великолепного монаха», как его называл Маркус Вольф, был отчет, отправленный в «Штази», в котором перечисляются фамилии и даются характеристики тех, кто в Ватикане причастен к проведению и реализации восточной политики.
После избрания краковского кардинала, архиепископа Кароля Войтылы на папский престол под именем Иоанна Павла II Браммерц отправил многочисленные донесения о «растущем влиянии польского духовенства в Ватикане». Браммерц отправлял донесения в «Штази» вплоть до своей смерти 18 февраля 1987 года, затем его дело продолжил другой немец, Альфонс Вашбюш, окончивший в 1965 году философский факультет Мюнхенского университета и завербованный «Штази» под кличкой Антониус. В 1976 году он отправился в Рим в качестве корреспондента немецкоязычного католического информационного агентства КNА. В 1981 году во время чрезвычайного положения, объявленного генералом Войцехом Ярузельским в Польше, Вашбюш снабжал польские спецслужбы сведениями об антикоммунистической деятельности Католической Церкви.
Ближе всех приблизиться к Папе Иоанну Павлу II удалось другому агенту, польскому доминиканцу священнику Конраду Станиславу Хеймо, другу Папы Войтылы со времен совместной учебы в Краковском университете. В Риме патер Хеймо занимался организацией паломничеств в Рим католиков из Польши и имел «неограниченный доступ» к Понтифику, вплоть до последних дней его жизни. Дело Хеймо особенно шокирующее.
Обвинения против него были выдвинуты в 2005 году Леоном Кьересом, тогдашним директором польского Института национальной памяти (ИНП), собирающего и исследующего документы, связанные с деятельностью спецслужб бывшей Польской Народной Республики. Кьерес показал журналистам некоторые документы, доказывающие шпионскую деятельность патера Хеймо, и заявил, что ИНП готовит по этому поводу досье, состоящее из 700 страниц. В польской службе безопасности Хеймо был известен под двумя псевдонимами: Хейнал и Доминик. По мнению другого польского священника, Ярека Целецкого, тогдашнего директора Информационной службы Ватикана, Хейно всегда отличался преданностью Войтыле, и если он действительно работал на службу безопасности, то это было только по принуждению.
Сам патер Хеймо категорически отверг выдвинутые против него обвинения. На пресс-конференции в Риме, сразу после того как в его адрес прозвучали обвинения, Хеймо наотрез отрицал, что он шпионил за Папой, но признал, что часто вел себя как «наивный человек». Если его в чем-то и можно обвинить, то только в «излишней болтливости». Возможно, что он иногда делился подробностями о жизни и деятельности Папы Римского с людьми, надежность которых ему была неизвестна. Но в любом случае, оправдывается патер Хеймо, и этим людям он рассказывал о Папе только «то, что можно почерпнуть из печати».
Кто натравил «серого волка»?
Есть классическая тема, которая неизбежно всплывает при обсуждении деятельности спецслужб соцстран и Ватикана, – это предполагаемая причастность Болгарии и ГДР к покушению на жизнь Иоанна Павла II в 1981 году. Надо сказать, до сих пор причастность к покушению КГБ так и не доказана. Заинтересованные лица отрицают участие советских спецслужб в попытке турецкого террориста Мехмета Али Агджи убить Папу. Эту возможность опровергли и покойный глава КГБ Владимир Крючков, и Михаил Горбачев, и болгарский президент Георгий Пырванов. Последний во время визита Иоанна Павла II в Софию публично поблагодарил его за то, что он предложил реабилитировать Болгарию на международной арене, сняв таким образом с нее подозрение в попытке убить Понтифика.
Однако, по свидетельству главного редактора «Оссерваторе романо» Джана Марии Вьяна, Войтыла все-таки до конца жизни был убежден в том, что заказчик покушения скрывается где-то в бывших соцстранах. Что турецкий националист из организации «Серые волки» Мехмет Али Агджа был только исполнителем и его услугами воспользовались, чтобы замести следы.
 В организации покушения на Папу Иоанна Павла II 13 мая 1981 года на площади Святого Петра в Риме многие подозревали спецслужбы социалистических стран. Фото www.best4best.ru |
Этим делом не так давно занималась следственная комиссия итальянского парламента под руководством сенатора Паоло Гуццанти. Располагая новыми данными из так называемого досье Митрохина (выписки из архивов советского КГБ, переданные Великобритании советским перебежчиком Василием Митрохиным), комиссия пришла к выводу, что за покушением на Папу все-таки стояли коммунистические спецслужбы. Однако корректность и объективность расследования комиссии Гуццанти многими подвергалась сомнению.
Тем не менее комиссия располагала документом, датированным 13 ноября 1979 года, то есть вскоре после избрания на папский престол кардинала Войтылы. Это одобренный Секретариатом ЦК КПСС план действий «по борьбе с политикой Ватикана в отношении социалистических стран». Этот документ приводится Джоном Келером в его книге. В нем КГБ получает приказ (цитируем по обратному переводу с английского) «противодействовать новому политическому курсу, начатому польским Папой, если необходимо, дополнительными средствами». Этот текст, по мнению Келера, со всей очевидностью доказывает, кто являлся заказчиком покушения на Понтифика: под документом подписи девяти руководителей КПСС того времени, включая Михаила Горбачева, еще не ставшего «апостолом перестройки». Конечно, возникает вопрос: а насколько аутентичен этот документ? В мире спецслужб ведь все возможно. К тому же не совсем ясно, что значит «дополнительными средствами». Если речь идет об идеологических диверсиях и использовании контрпропаганды (так называемые активные мероприятия), это одно, а совершение политического убийства – это совсем другое. Только следует отметить, что в 1980-е годы КГБ уже давно отказался от убийств как средства политической расправы и даже отдел по проведению спецопераций был ликвидирован. Времена все-таки наступили вполне вегетарианские.
«Сребреники» гвардейца
Кроме более или менее крупных разведчиков в Ватикане вращалась и шпионская мелюзга. К этой категории, например, принадлежит чехословацкий священник Ярослав Фойтл из Папской коллегии св. Яна Непомука в Риме, которого, после подавления Пражской весны в 1968 году, чехословацкие спецслужбы (СТБ) склонили к сотрудничеству: во время визита в Прагу священник дал себя соблазнить очаровательной девушке, конечно же, агентессе СТБ.
Сталин издевался по поводу того, что у Ватикана нет дивизий и поэтому он не годится как союзник. Но у Святого Престола все-таки кое-какая армия есть – сотня-полторы швейцарских гвардейцев, одетых в живописную униформу ХVI века и вооруженных средневековыми алебардами. Тем не менее и эта «армия», выполняющая прежде всего церемониальные функции, в период холодной войны вызывала интерес восточноевропейских спецслужб. В мае 1998 года произошла трагедия: командир швейцарских гвардейцев полковник Алойс Эстерманн был убит вместе с женой ефрейтором Седриком Торнэ, который затем покончил с собой. Мотивы преступления сразу показались неясными, и среди них всплыли указания на возможную связь между Эстерманном и «Штази». Тогдашний пресс-секретарь Ватикана Хоакин Наварро Вальс и сама семья убитого офицера сразу же опровергли эти слухи: «Это все ложь, это все выдумано, это такая гипотеза, которая даже не принимается во внимание», клялся пресс-секретарь, и семья погибшего добавила: «Это абсурдно, немыслимо. Это надругательство над памятью об Алойсе». Но западноберлинская газета «Берлинер Курир» опубликовала сведения, подлинность которых не поддается проверке, но которые дают пищу для размышлений. Газета пишет, что Эстерманн был сотрудником «Штази», действовавшим под кличкой Вердер, и между 1980 и 1984 годами якобы передал «не менее семи высоко конфиденциальных сообщений» о Ватикане спецслужбам ГДР. Согласно реконструкции «Берлинер Курир», Эстерманн оставлял свою информацию в тайнике в ночном поезде Рим–Инсбрук, откуда где-то по дороге ее вынимал сотрудник «Штази». Газета предполагает, что полковник швейцарской гвардии занимался шпионажем прежде всего из алчности, поскольку его зарплата составляла не более 1500 немецких марок (сегодня примерно 750 евро) в месяц. Йоханн Легнер, представитель «ведомства Гаука», немецкого архива документов «Штази», подтвердил, пишет газета, что в 1979 году «Штази» вела оперативное дело осведомителя по кличке Вердер. «Берлинер Курир» отмечает, что для «Штази» Эстерманн был интересным по двум мотивам: «Его приближенность к польскому Папе Иоанну Павлу II, страшно мешавшему коммунистическим режимам, и его ватиканский паспорт, позволявший ему путешествовать без всякого пограничного контроля».
Спецмиссия епископа
Конечно, есть и обратная сторона медали. В недавнем прошлом советские власти рассматривали некоторые аспекты деятельности Ватикана в СССР как «шпионские», хотя сам Святой Престол предпочитает говорить о «подпольной миссионерской деятельности» своих священников, прежде всего иезуитов, в условиях атеистического диктаторского режима. Обвинение в «шпионаже в пользу Ватикана» было стандартным на судебных процессах против католического духовенства в послевоенные годы в «странах народной демократии».
Примечательна фигура французского епископа Пия-Эжена Невё, прибывшего в Россию еще в 1906 году и служившего здесь до 1936 года. Еще будучи священником, он исполнял обязанности духовника французских и бельгийских рабочих, занятых на строительстве фабрики в Макеевке, на Украине. В 1920-е годы, когда Католическая Церковь в России лишилась своих епископов – они все были интернированы или выехали за границу – Пий-Эжен Невё стал апостольским делегатом и единственным епископом в советской России.
Этому предшествовала довольно авантюрная история. В 1926 году в Москву с дипломатической миссией прибыл французский иезуит Мишель Д’Эрбиньи, с 1922 года возглавлявший Восточный институт в Риме и являющийся членом Папской комиссии Pro Russia. В СССР он приехал как ватиканский дипломат, хотя и с французским паспортом. Направляясь в Москву, он прибыл в Берлин, где остановился на один день. Здесь он был тайно посвящен в сан епископа берлинским нунцием Эудженио Пачелли (будущим Папой Пием XII). Здесь он получил тайное указание, прибыв в столицу СССР, посвятить в сан епископа Пия-Эжена Невё. Д’Эрбиньи выполнил задание Папы, и таким образом в Москве снова появился католический епископ. Причем его храм находился под самым носом ОГПУ, на Малой Лубянке, а епископ, будучи французским гражданином и имея дипломатический иммунитет, был неприкосновенен.
В те годы Невё постоянно отправлял через французскую дипломатическую миссию сообщения в Ватикан, чтобы информировать Папу о реальной религиозной ситуации в стране. В книге французского монаха-августинца Антуана Венгера «Рим и Москва. 1900–1950» среди цитируемых писем Невё в Ватикан можно найти и такие, где он описывает не только церковную ситуацию и религиозную жизнь в стране, но и сообщает сведения о политике сталинского ЦК, об убийстве Кирова и другие сведения, которые Невё чаще всего получал от прихожан...
Можно ли считать это сбором политической информации? С точки зрения ОГПУ, деятельность Невё носила разведывательный характер. С этим не согласится ни один католический историк, для которого письма епископа из Москвы были всего лишь информацией о положении религии в советской России, где Церковь была преследуема и гонима. Однако в 1936 году епископ Невё отправился на лечение во Францию, но вернуться в Москву ему было не суждено. Советский МИД аннулировал его въездную визу.
В этих «шпионских» историях, возможно, много преувеличенного и надуманного, но, как бы то ни было, нет сомнений, что в советскую эпоху Ватикан и Лубянка внимательно присматривались друг к другу. Напомним, что французский католический храм до сих пор стоит на Малой Лубянке...
