Избиратели и демократия

МОСКОВСКИЙ центр Карнеги издал очередной сборник статей, посвященных на этот раз внутренней российской политике. Составители сборника исходят из того, что противоречивая реакция нашего общества на происходящие демократические изменения является тем самым фактором, который препятствует дальнейшему прогрессу России. Тем самым они еще раз подтверждают концептуальный вывод американского исследователя Стивена Коэна (см. "Петит" на этой странице) о превалировании в ученых кругах на Западе модели о демократическом переходе со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Впрочем, конкретные исследования в рецензируемой книге лишены идеологической зашоренности. Елена Авраамова рассматривает влияние социально-экономических факторов на формирование политического сознания российского общества. Она констатирует наличие социальной базы у реформаторов-прагматиков, обладающих реальными рычагами управления. Для этой части электората первостепенное значение имеет стабильность и преемственность власти, которая должна гарантировать соблюдение существующих "правил игры" в политике и экономике. Даже финансовый кризис августа 1998 года не привел к массовому разочарованию.

Следует, на мой взгляд, согласиться с автором, что "адаптационно ориентированные группы" составляли и составляют социальную базу правоцентристских партий. Вместе с тем, возможно, Авраамова существенно сужает основу и возможности соответствующей части электората, когда исходит из того, что данная "ниша политического спектра на прошлых парламентских выборах была занята НДР".

Леонтий Бызов исследует становление новой политической идентичности в постсоветской России. Автор указывает, что для нашей страны характерны нарушения единой идентичности в результате расслоений по социальному, идейно-политическому, поколенческому и региональному расслоениям. С этим, безусловно, можно согласиться. Правда, с той поправкой, что совершенно такая же ситуация существовала, существует и будет существовать во всех демократических государствах. Значит ли это, что в них не может быть "единой идентичности"?

Политические выводы автора представляются несравненно более обоснованными. Нельзя не согласиться, что "западная идея" не пользуется сегодня в России сколько-нибудь серьезной популярностью. Нет в России ни резкого полевения, ни роста праворадикальных настроений. Обществу действительно нужна стабильность и действительно не любой ценой. "Даже после кризиса августа 1998 года около 47% населения продолжало оценивать переход к рыночной экономике как положительное явление, хотя и содержащее очевидные отрицательные моменты (при 39% полагающих, что переход к рынку - грубейшая ошибка или даже преступление). В результате все большую популярность приобретает модель социально ориентированного капитализма с государственным регулированием определяющих сфер жизни и широкой экономической свободой на его "нижних" этажах - в мелком и среднем бизнесе, торговле и сфере обслуживания".

Весьма интересна статья Ростислава Туровского о региональной идентичности в современной России. Автор указывает, в частности, на нарастание экономических и политико-культурных противоречий между Москвой и "остальной Россией" и появление различий не только в уровне и качестве жизни, но и в сфере систем ценностей. Соглашаясь в принципе с Туровским в отношении данного тезиса, следует, однако, уточнить, что аналогичная ситуация довольно типична для нашей страны. Другое дело, что социология прежде была чрезмерно политизирована и редко регистрировала указанные различия.

Зато следует во многом согласиться с автором, когда он пишет, что "провинция все чаще пытается обрести, доказать самой себе и всем остальным свою самость. Появилась своеобразная "провинциальная идентичность": провинция считает себя настоящей, коренной Россией и отрицает за Москвой право называться Россией, русским городом. Раскол "Москва - провинция" за последние годы углубился, и не случайно многие исследователи говорят о появлении особого "московского субэтноса" в результате культурной трансформации москвичей, утративших связь с остальной Россией".

Правда, мне лично представляется, что автор чрезмерно драматизирует создавшуюся ситуацию. Она была куда хуже в эпоху, родившую анекдот: "Что такое длинное, зеленое, пахнет колбасой?" Другое дело, что политическая самостоятельность регионов в период перехода к рыночной демократии, безусловно, растет и ведет к артикуляции провинциальной самости и региональной автономии.

Вообще статья Туровского о региональной идентичности и формировании местного патриотизма - одна из самых удачных (если не самая удачная) в данном сборнике. Мне кажется, что следует обратить особое внимание на его выводы о развитии русской региональной идентичности, которая полным ходом идет в современной России и является одной из главных примет нашей нынешней политической истории.

Борис Макаренко рассматривает проблему взаимовлияния через выборы институтов власти и российского избирателя. По его мнению, результаты голосования за депутатов Государственной Думы в предстоящем декабре не будут революционными. Не будет ни массового падения явки избирателей, ни сколько-нибудь существенных сдвигов в расстановке сил среди фаворитов. Самыми заметными новыми явлениями на электоральной карте, по мнению автора, являются сокращение сегмента традиционных демократов, постепенное возникновение политического центра, сохранение ядра коммунистического электората, начало размежевания умеренных марксистов и державников-националистов.

Игорь Задорин, Юлия Бурова и Анна Сюткина исследовали в своей статье взаимовлияние и взаимосвязь СМИ и массового политического сознания. Они абсолютно верно отмечают, что за последнее десятилетие произошло определенное падение доверия населения к прессе. Отсюда ограничители возможностей влияния СМИ на массовое политическое сознание и поведение российского населения. Авторы предполагают, что в период стабилизации или стагнации СМИ теряют политическую влиятельность и остаются значимыми только для узкого круга политической элиты и ее интеллектуального окружения.

Наконец, Владимир Петухов рассматривает характер, формы и основные тенденции политического участия (то есть включенность в различные политические процессы) российских граждан. Автор отмечает, что еще до августовского кризиса, но особенно после него проявилась тенденция к поиску консолидирующих ценностей и прежде всего государственности. Отсюда беспрецедентно высокий уровень доверия, который до сих пор оказывается россиянами Евгению Примакову. Петухов указывает на сохраняющийся кризис политического участия в современном российском обществе и отмечает, что существуют факторы изменения нынешней ситуации. По мнению автора, в обществе накоплен значительный потенциал гражданственности и готовности к соучастию в общественных преобразованиях.