Петр Акопов ИСТОРИЯ иногда повторяется, как будто на что-то намекая нам. Семь лет назад, 31 октября 1992 г., председатель ГКЧС Сергей Шойгу летел в Сибирь. По дороге он сделал остановку в Екатеринбурге, куда ему внезапно позвонил и.о. премьера Гайдар. Шойгу было приказано срочно вылететь в Пригородный район Северной Осетии, где начался вооруженный конфликт между осетинами и ингушами - первое кровавое побоище на Кавказе в "независимой" России. Шойгу поручили помочь в урегулировании межнационального конфликта. Столкновения шли еще неделю, только уже с участием федеральных войск. (О своей роли - а у него тогда вместе с вице-премьером Хижой были все полномочия - в ингушско-осетинском конфликте Шойгу рассказывал следователю в июне 1993 года.) До сих пор часть ингушских беженцев так и не вернулась в Северную Осетию. Третьего ноября 1999 г. глава МЧС Сергей Шойгу, находившийся с инспекционной поездкой в Сибири, был вызван из Новосибирска премьером Владимиром Путиным и направлен на Кавказ для решения проблем беженцев из Чечни. Шойгу даны "самые широкие полномочия".
Двести тысяч вынужденных переселенцев действительно поставили Ингушетию в тяжелейшее положение, но думается, что основная причина командирования Шойгу в другом. Как бы ни отрицал этого сам министр, его последние поездки по России - предвыборные и политические. Тем, кто сомневается в этом, достаточно посмотреть на то, как подают каждый шаг Шойгу правительственные СМИ. Шойгу пытаются "сделать" рейтинг: молодой, энергичный, все проблемы по плечу. Раскрутка чрезвычайного министра отчасти повторяет рекламу Путина с одной существенной поправкой: Шойгу не умеет подавать себя и плохо говорит. Однако, по мнению кремлевских имиджмейкеров, за Шойгу должны говорить его дела, а точнее, их телевизионная подача. Раз Путин заработал рейтинг на борьбе с терроризмом, то почему бы Шойгу не прибавить популярности как организатору спасения мирного населения от наступающих холодов (в Сибири и на Дальнем Востоке) и спасителю беженцев от ужасов войны. Этот расчет достаточно примитивен, но в нынешней ситуации у Кремля не так-то много вариантов.
Усиление, пусть и виртуальное, Шойгу уже вызвало версии о близких премьерских перспективах Сергея Кужугетовича. Конечно, Ельцин может принять абсолютно любое решение, но все же подобная "рокировочка" сейчас явно не отвечает интересам Ельцина, если, правда, у президента не обострится страх перед чересчур популярным премьером. По крайней мере лишний повод для таких подозрений добавило и внезапное возвращение Ельцина с последующим вызовом Шойгу и довольно странные телевизионные кадры беседы Путина с министром по чрезвычайным ситуациям. Нельзя забывать, что в окружении президента продолжается борьба кланов и единение всех противоборствующих кремлевских группировок - лишь видимость. Сергей Шойгу в этих условиях вполне может быть просто вовлечен в чужую игру и даже не понимать, для каких целей его используют.
Ситуация с беженцами хорошо иллюстрирует значение пропаганды. Понятно, что решить проблему беженцев до завершения основной части военной операции в Чечне (т.е. занятия городов и вытеснения боевиков в горы) не удастся. Только тогда начнется массовое возвращение беженцев, а до этого момента власти могут только более или менее сносно разместить уже прибывших и готовиться к приему десятков тысяч новых переселенцев. Судя по всему, федеральные власти настроены на завершение основного этапа кампании к концу ноября и поэтому рассчитывают на скорое возвращение беженцев в Чечню. При таком подходе от действий Шойгу зависит немногое. Ситуация с беженцами чуть улучшится, но все равно не будет решена из-за ожидания скорого завершения войны. Независимо от того, как будет развиваться ситуация на самом деле, в ближайшие недели проправительственные СМИ будут доказывать, что жизнь беженцев улучшается, а антикремлевские СМИ, наоборот, говорить о гуманитарной катастрофе. В этой ситуации лично Шойгу и его "медведи" скорее всего ничего не потеряют, но и не приобретут. Операция в Чечне входит в ту стадию, когда делать дутые рейтинги на войне становится все труднее.
Не случайно и то, что как раз сейчас Путин заговорил о необходимости новой государственной идеологии и создании концепции развития государства. Новая идеология, естественно, патриотизм. Закрепить свою "боевую" популярность премьер рассчитывает через возрождение у униженных сограждан чувства гордости за свою страну. Видимо, наши правители всерьез рассчитывают, что гордость за Россию автоматически перенесется на власть.
