Надо ли взрывать храм Христа Спасителя еще раз?

ПЛАН уничтожения храма Христа Спасителя был следующим: "Вначале взрываются стены, потом пилоны, последние взрываются в два приема, первый - когда взрывается часть пилонов под куполом на отметках 40 метров и второй - когда взрывается остальная часть". Это было осуществлено организацией со странным названием "Взрывсельпром" 5 декабря 1931 г. всего за 45 минут. Правда, прежде чем закладывать динамит, большевикам пришлось потратить много времени и усилий на дискредитацию кафедрального храма Московской епархии и одновременно крупнейшего памятника победы России в наполеоновских войнах.

Тогда, в начале сталинской эпохи ответственные за антирелигиозную пропаганду объясняли москвичам, что архитектура у него поздняя имперская, а скульптура и живопись не представляют художественной ценности. Как это ни удивительно, но такие же утверждения стали повторять в ходе развернувшейся в наши дни кампании по дискредитации храма. И ожесточенность обвинений, к несчастью, оказывается сопоставимой с той, что была перед его взрывом.

Трудно представить себе, что сегодня, когда грандиозный собор восстановлен и завершено его художественное убранство, могли снова прозвучать слова об уничтожении какой-либо его части. Тем не менее это произошло. Архитектор А. Денисов, давно отстраненный от работ по восстановлению собора, и поддерживающие его представители Министерства культуры говорили о "демонтаже" установленных скульптур и "замене" только что завершенной живописи. Правда, служащие министерства подчеркнули, что выступают не от имени своего учреждения, а от себя лично. Спасибо хоть на этом. Было бы очень трудно поверить, что их позиция совпадает со взглядами министра культуры и правительства России.

Всем понятно, что обвинения в адрес тех, кто занимался воссозданием храма, прежде всего Российской академии художеств, - лишь словесное оружие в предвыборной борьбе. Однако напрасно оно было применено.

План атаки на художественные работы в храме Христа Спасителя был рассчитан на то, чтобы "взорвать" в общественном мнении образ, который стал самым явным символом перемен, произошедших в России и ее главном городе. Своей мощной структурой храм градостроительно укрепил сердцевину столицы. Возвращение главного высотного ориентира Москвы XIX века мобилизовало все, что осталось в городском пространстве от этого столетия классической русской культуры. Улицы, ориентированные на собор, устремились к нему. Возродились далекие панорамы, в которых он доминировал. И в этом уже заключена подлинность храма - его подлинная, такая, как была, градостроительная роль.

Архитектурный облик храма сейчас не вызывает споров. Было решено нападать на произведения скульпторов и живописцев. Это показалось тем более удобным, что росписей собора еще не видела широкая публика, и пока можно говорить о них странные вещи. Например, что "везде применялись акриловые краски, и это ужасно". Прежде всего эти краски были использованы на самом деле только на 200 из 23 400 кв. м росписей. Кроме того, это была всего лишь современная разновидность темперы, материала более традиционного и освященного вековой практикой.

В отношении скульптуры чаще всего противники Академии художеств задают три вопроса. Первый - как получилось, что фигуры святых, украшающие врата храма, оказались не на своих исторических местах? В Русском музее в Санкт-Петербурге сохранилась модель врат, исполненная при К.А. Тоне, и в соответствии с ней, а не с фотографией, показывающей реставрацию врат начала века, было осуществлено их воссоздание. Причем по благословению Патриарха.

Второй вопрос - почему сохранившиеся в Донском монастыре горельефы оказались не готовыми занять свое место на новом храме? Прежде всего, увы, в силу того, чему мы все подвержены - ходу времени, а также того, что, конечно, неприятно, но от художников не зависит, - не слишком хорошего московского климата. Кроме того, устанавливать эти горельефы не в музее, а на самой постройке в центре города среди транспортных потоков означало в современной экологической ситуации содействовать их дальнейшему разрушению. Поврежденная скульптура Реймского собора, где короновали на протяжении столетий французских королей, также была помещена в музей при нем и заменена на фасадах копиями. Таких примеров во всем мире становится все больше.

Третий вопрос - как получилось, что круглые панно уже потеряли цвет, форму и потрескались? Предположим, что у критиков художественного убранства собора зрение лучше, чем у его сторонников, и это действительно так. Однако беспокоиться не стоит. Действительно, круглые горельефы сделаны из более легкого материала, поставлены временно, и на их место уже делаются такой же формы медальоны из бронзы. Два из них готовы и ждут в мастерской З.К. Церетели, чтобы их укрепили на фасаде храма.

Все это, может быть, и парные, но частные вопросы. Хорошо, что на них легко ответить. Главное все же заключено в другом. Храма не было, а существовал бассейн на его месте. Не оставалось никаких руин. Даже поиск подробных фотографий, эскизов художников, других изображений был грандиозной работой архивистов, искусствоведов, архитекторов и художников. Это совсем не воссоздание какой-то утраченной части памятника, а восстановление его на пустом месте. Его невозможно, как справедливо подчеркнул главный архитектор собора М.Посохин, "выдержать в реставрационном режиме". Воссоздание - особый вид реставрации, тем более в случае тотального разрушения памятника. Храм в максимальной степени создан в соответствии со своим первоначальным обликом, но отказываться от применения современной техники и более долговечных материалов было бы крайне странно.

И еще одно важно - жизненный опыт, эмоциональный мир, просто души художников, наших современников, нельзя сделать другими. Они внесли в храм свое умение, огромный труд, религиозное чувство конца тысячелетия. Очень важно, что был воссоздан крупнейший собор Москвы императорской эпохи. Он стал не только возрожденной постройкой К.А. Тона, но ярким и грандиозным памятником России нашего времени, и факт его нового появления на московской земле - одно из самых значительных событий в истории искусства послеперестроечной России, событие, много объясняющее и искупающее в нашей эпохе.