Энергетический потенциал экстремизма

ПОЛОЖЕНИЕ на Северном Кавказе, вся политическая, экономическая и психологическая ситуация в этом сложном регионе в немалой степени зависит от ситуации в Чечне. Поэтому первостепенное значение имеет понимание причин чеченской войны, а это весьма непростая задача.

Может вызвать недоумение то обстоятельство, что войну против России ведет только чеченский народ при относительной лояльности к ней других северокавказских регионов и этносов. Между тем федеральная власть не относилась именно к чеченцам как-то особенно "плохо", чем могла бы вызвать активно враждебное отношение к себе. В ходе сталинских репрессий чеченцы пострадали не больше, чем другие народы Северного Кавказа.

После первой чеченской войны 1994-1996 гг. российские центральные власти молчаливо смирились с тем, что Чечня фактически стала независимой. Чеченские же руководители сразу после подписания Хасавюртовских соглашений, грубо попирая их, объявили о своем суверенитете. Их стали поддерживать некоторые восточные и прибалтийские страны, а также многие экстремистские мусульманские центры. Казалось бы, налицо все необходимые условия для того, чтобы Чечня и дальше шла по пути строительства своего независимого государства. Однако летом 1999 г. произошло совершенно неожиданное событие: маленькая Чечня напала на Россию, чем сразу поставила под удар свою с такими жертвами обретенную "независимость". Агрессия ничем не была спровоцирована, ее объектом был не только Дагестан, а вся Россия, что доказывается террористическими взрывами в Москве и в других городах.

Приходится констатировать: чеченцы как этнос еще не достигли того уровня развития, когда они смогли бы создать свое государство и жить абсолютно суверенно. Поэтому собственную внутреннюю несостоятельность чеченские экстремистские лидеры попытались компенсировать внешней агрессией, совершенно бессознательно исходя из того, что в случае краха внутренние неразрешимые экономические и политические проблемы отпадут сами собой. Иными словами, это был самоубийственный шаг.

Подобное в разных странах бывало неоднократно, и все же неясно, почему часть населения Чечни была и остается столь деструктивной. При этом нужно учитывать, что наиболее образованная и активно-созидательная часть людей чеченской национальности уже давно выехала за пределы своей родины и не принимала, конечно, участия ни в военных действиях, ни в террористических актах. Страна оказалась практически полностью в руках людей, которые не признавали ничего, кроме силы. Они вряд ли четко представляли себе, какое будущее должны построить для своего народа, и, конечно, совсем не понимали, что используемое ими глобальное насилие может привести к уничтожению их самих.

В качестве основы для объяснения причин чеченской войны может быть взято и следующее соображение: в силу особенностей исторического развития, национальной идеологии и национального характера в ХХ в. среди чеченцев сформировался значительный энергетический потенциал. Причем окружающие условия жизни воспринимались значительной частью чеченцев в качестве угрожающих их существованию, что в совокупности с ощущением собственной исключительности придавало этому потенциалу разрушительный характер.

Разрушение и агрессия стали прочно доминировать в отношении соседей, что выразилось в постоянных нападениях на них, похищениях людей, скота и т. д. Все время чеченцы нападали и на военные объекты Российской армии, и очень важно отметить, что иногда нападения совершались ради нападения и не преследовали корыстных целей. Это были попытки самоутверждения инфантильных личностей, которым нужно участие в захватывающей игре. Деструкция стала доминировать и во внутриполитической жизни, в результате чего были уничтожены образовательная, экономическая и здравоохранительная системы. Отдельные вооруженные группировки постоянно конфликтовали друг с другом, публичные казни стали обычной практикой. Одним словом, произошел отказ от гуманитарных завоеваний цивилизации, откат к первобытно-диким отношениям и стандартам.

Когда в 1992-1994 гг. чеченские лидеры, активно поддерживаемые значительной частью населения, потребовали полной независимости, дело было не столько в независимости, сколько в том, чтобы дать выход агрессии. Это и лежало в основе бессознательной мотивации, а требование независимости - лишь мотивировка.

Разумеется, ничего нового в чеченской агрессии нет. Когда в VII в. ислам объединил арабов, они в течение ряда веков покорили многие народы Азии, Африки и Европы. После объединения Чингисханом татаро-монгольских племен они захватили значительную часть Евразии. Французы после революции в начале ХIХ в. под водительством Наполеона захватили практически всю Европу, в том числе и немалую часть европейской России, воевали в Египте. Точно такой же огромный прилив разрушительной энергии наблюдался в России, когда власть захватили в 1917 г. большевики, которые стали необыкновенно агрессивны и внутри страны, и за ее пределами. Нечто подобное было и в гитлеровской Германии.

Наряду с накоплением разрушительного потенциала вторым фактором, толкающим часть чеченцев на войну с Россией, стала поддержка исламских террористических центров. Создание в 1996 г. "независимой" Чечни было расценено ими как гигантский шаг в мусульманском экстремистском движении, сама Чечня - как его кровное и любимое дитя. Помощь этого движения была отнюдь не только политической, идеологической и психологической, но и крупномасштабной материальной. Поэтому есть все основания считать, что, когда началась война в Дагестане, Россия стала жертвой нападения не только со стороны Чечни, но и со стороны экстремистских исламских кругов. Следовательно, чеченская война есть не только борьба с терроризмом и за территориальную целостность страны, но и отражение иностранной агрессии.

Исламские экстремистские движения давно ведут террористическую войну с западными странами и западной цивилизацией в целом. Содержанием мотивов их ненависти к Западу является зависть и ревность к более богатому и престижному существованию и образу жизни. Подобного рода мотивы испокон веков стимулировали действия человека, который нападал на своего более удачливого и счастливого соседа - или любого другого, который казался таковым.

Отсюда постоянные террористические акты в отношении официальных лиц и простых граждан западных стран. При этом террористы ни разу внятно не объяснили, чем вызваны их деструктивные действия, в чем их смысл. Скорее всего, они попросту не знают подлинных мотивов своего поведения, однако в последние годы террористическая активность исламского экстремизма против Запада заметно ослабла, но это вовсе не означает, что соответствующие центры отказались от террористических методов решения своих проблем. Здесь другая причина: появился новый, на их взгляд, более уязвимый объект агрессии - Россия. Соединение разрушительного энергетического потенциала самой Чечни, точнее, части ее народа, с таким же потенциалом экстремистских мусульманских центров и привело в результате к чеченской войне.

Констатация факта большого разрушительного потенциала у какого-нибудь народа отнюдь не означает призыва к тому, чтобы запрограммированно негативно относиться к нему или тем более применять к его представителям только репрессивные меры. Самое главное - направить этот потенциал в другое русло - русло созидания материальных и духовных благ. Сделать это не менее сложно, чем обезвредить и наказать террористов. Если иметь в виду Чечню, то эта деятельность уже начата. Естественно, что ее осуществляет Россия и федеральная власть.

Однако было бы грубой ошибкой считать, что только с помощью экономических мер и восстановления социальной инфраструктуры можно решить проблемы Чечни. Не менее важно изменение психологии народа, которая допускала рабовладение в конце ХХ в. и захват заложников как промысел и "профессию". Необходимо убеждение самого народа в том, что лучше работать, чем воевать, и что Россия и русские не являются врагами чеченцев. В этом смысле особенно важно школьное воспитание, предполагающее формирование иной культуры, нежели существует сейчас, других нравственных и духовных ценностей, основанных на уважении к жизни другого человека, на психологической толерантности.

Для профилактики терроризма целесообразно было бы использовать международный опыт, который есть, например, в Испании, Ирландии и других регионах мира, столкнувшихся с отрицательной энергией терроризма, где власти сумели в какой-то степени направить эту энергию в созидательное русло - стали уделять больше внимания развитию мелкого и среднего бизнеса, находить другое применение молодым людям, умеющим воевать, и т.д. России еще предстоит нелегкая работа в Чечне, когда экономические и политические преобразования должны будут сочетаться с продуманными методами, меняющими психологию экстремизма, заложником которой оказалось целое поколение.