Наука и власть

СУГУБО утилитарный, нередко попросту высокомерный подход российской власти к науке - явление не новое. Еще Козьма Прутков заметил, что "перед Шуваловым свой стяг склонял великий Ломоносов". В период всевластия коммунистической идеологии это печальное обстоятельство приобрело еще более гипертрофированный, доходящий до абсурда характер. С одной стороны, власть не жалела средств на ВПК, развитие которого непредставимо без постоянного прогресса в целом ряде прикладных и фундаментальных направлений науки. С другой - в представлении партийно-правительственных бонз ученые были такими же "винтиками" и послушными "подручными партии", как писатели, ИТР, журналисты... Очевидно, что мнение "винтика" при строительстве в расчет приниматься не может, тем более если речь идет о "великой стройке светлого будущего всего человечества". В результате мы, например, угробили генетику, проморгали компьютерную революцию, потеряли все из-за косности и ограниченности нашего политического руководства, которое просто не могло выйти за рамки своих замшелых представлений и понять, что общественный прогресс определяется не классовой борьбой, а в первую очередь научно-техническими достижениями.

Власть и наука - это те институты современной цивилизации, от которых в огромной степени зависит динамика процессов развития общества и государства. Этот постулат особенно актуален для России, переживающей ныне один из сложнейших (но и самых многообещающих!) периодов своей истории. Сегодня для нас нет и не может быть иной политики, никакой другой национальной идеи, кроме политики ощутимого улучшения экономической ситуации, кроме идеи повышения уровня и качества жизни людей, целенаправленного формирования на этой основе свободного и ответственного человека. Потому что лишь свободные граждане, живущие достойной жизнью, способны создать гражданское общество и правовое государство и гарантировать нашу страну от очередных перекосов в развитии.

Между тем именно сейчас в обществе заметен некоторый перебор эмоций при дефиците плодотворных, перспективных идей. Вероятно, подобная ситуация характерна для любого переходного периода, но тем более возрастает роль науки и ученых в жизни страны. Первые признаки того, что власть начинает это осознавать, кажется, просматривается. Но пока нет полной уверенности, что это не временное явление, продиктованное конъюнктурой момента, а постоянно действующий фактор. Дело в том, что на заре становления новой России наша Академия наук была привлечена и принимала самое непосредственное и активное участие в государственном строительстве. Особенно в областях, связанных с оборонной и внешнеполитической сферами. Но этот "роман" власти с наукой, увы, развивался по уже знакомому сценарию и продлился недолго.

В результате мы имеем то, что имеем: власть дает ученым некое весьма скромное содержание, своего рода пособие по безработице, а ученые при таком раскладе получают возможность ни за что не отвечать, не нести никакой ответственности за состояние дел в стране. Назвать подобное положение вещей прискорбным - значит ничего не сказать. Мощный долговременный негативный эффект сложившегося между властью и наукой модуса взаимоотношений состоит в первую очередь в том, что общество не может преодолеть поистине самоубийственный потенциал существующих антиинтеллектуальных настроений. Последние, в свою очередь, всегда были и будут благодатной почвой для возникновения тоталитарных тенденций, что увеличивает опасность очередного поворота на бесплодный, тупиковый путь развития. Думается, приводить для подтверждения этой аксиомы исторические примеры не требуется - они общеизвестны. Но уместно напомнить, что в государствах, по нашим меркам вполне благополучных, дело обстоит как раз наоборот. Руководители таких государств пользуются интеллектуальными услугами, всем объемом знаний и умений своего общества отнюдь не спорадически, не из конъюнктурных соображений и не в авральных ситуациях, а на системной, постоянной основе. Такова традиция, и только при таком подходе диалог власти с наукой становится небесплодным. Стоит ли говорить, что в этом случае ученый не рассматривается в качестве "винтика" и даже просто человека, знающего много больше других. Здесь существует прочно укоренившееся понимание того непреложного факта, что технологии в современном мире развиваются стремительно, а в связи с этим столь же быстро возрастают возможности и способность ученого, всей сферы науки непосредственно влиять на жизнь общества.

Представляется, что нынешний этап в жизни России может стать в этом отношении переломным. Есть, как мне кажется, определенные предпосылки к тому, чтобы наметившийся между властью и наукой очередной диалог постепенно перерос в своего рода конвергенцию и приобрел характер устойчивого позитивного фактора общественно-политического прогресса и социально-экономического развития российского государства. По целому ряду признаков можно судить, что мы преодолеваем самые нелегкие времена переходного периода и вступаем в качественно новый этап государственного развития, этап, возможно, и не столь "романтичный", как прежний, но тем более предполагающий востребованность реально существующего интеллектуального потенциала. Конечный результат начатого Россией колоссального движения зависит и от власти, и от науки, от нового образа их отношений. При этом задача власти - поддерживать и культивировать здравые, конструктивные силы и идеи, формировать благоприятную конкурентоспособную среду для деятельности ученых. Это обязательное и необходимое условие, реализация которого немыслима без развития демократии и преодоления бюрократизма, создающего атмосферу беспредельной безответственности. Несомненно, что и демократия не является идеальным общественным строем. Идеал, как известно, недостижим в принципе. Но именно демократия при всех ее издержках есть наиболее надежный гарант от крупных ошибок, от застоя и воинствующего антиинтеллектуализма. В условиях демократии, поддерживаемой сильным дееспособным правовым государством, содружество власти и науки будет чрезвычайно перспективным и плодотворным.