Леонид Волков ДЕСЯТЬ лет назад 1-й Съезд народных депутатов РСФСР принял Декларацию о государственном суверенитете России. Сегодня даже многие бывшие коллеги-демократы терзаются сомнениями: а нужно ли было принимать этот рискованный документ? Такие последствия. Такую державу развалили. И что в итоге? Ни богатства, ни демократии. Хозяйство в упадке. Гиганты промышленности стоят. Энергетика не обеспечивает свет и тепло в целых регионах. Крестьянство в тупике. Откуда зло? Кто виноват?
Tак вот - я виноват! Я признаю себя виновным. Действительно, я признаю себя лично и в полной мере виновным в появлении на свет и последующем принятии Декларации о государственном суверенитете РСФСР, от которой в самом деле пошли Ельцин, Конституция России, Российская Федерация как государство. И едва ли не вся эта дерьмократия. Ибо не будь этой Декларации у Ельцина в руках - не прошел бы он в председатели Верховного Совета РСФСР в 1990 г. Кто не верит, пусть попросит телевидение показать старые кадры заседания съезда, на котором вся тысяча с лишним народных депутатов независимо от цвета политических бантиков поднялась на ноги, требуя от горбачевского чиновника Казакова поставить на голосование вопрос о Декларации. И, за исключением трех, проголосовала за включение ее в повестку дня съезда. Впрочем двое из этих трех тут же поспешили исправить "ошибку".
Именно на нечто подобное я и рассчитывал, когда в тревожный момент конца мая 90-го года на собрании 220 депутатов от "Демократической России" передал депутату Румянцеву маленький листок с тут же в зале набросанными четырьмя пунктами Декларации о государственном суверенитете РСФСР. Я тогда уже использовал свое слово, в котором, кстати, к неудовольствию Бориса Николаевича, предлагал демороссам не просто выдвигать Ельцина, а заключить с ним взаимообязывающую "хартию". Румянцев же как раз направлялся к трибуне, с которой и озвучил этот проект. И не только озвучил, но и вложил в него всю свою кипучую энергию и незаурядный организаторский талант.
Собственно, идея "суверенитета" носилась тогда в воздухе. "Суверенитет" был одним из многих пунктов тогдашних демократических программ. Слово "суверенитет" склоняли все демократические кандидаты. И даже некоторые - недемократические. Но именно поэтому никто конкретно не представлял себе, что это на самом деле такое. И надо сказать, что генсековская команда нашла способ наполнить пока еще достаточно размытое понятие своим собственным содержанием. Называлось это содержание "экономический суверенитет" и означало некоторое расширение бюджетных прав республики и в виде привеска - разрешение иметь собственную республиканскую компартию - прообраз нынешней КПРФ, - только не под Зюгановым, а под Полозковым.
Вот этой опасной липе и нужно было противопоставить "государственный суверенитет" и придать ему настоящее демократическое содержание. Государственный суверенитет создавал на месте партийной епархии Российское государство. А внесенный в проект пункт о верховенстве российской Конституции и Закона открывал пространство для строительства нового правового государства на месте аморфной РСФСР. Государства, где правит Конституция, а не капризы ЦК КПСС. К тому же сама форма Декларации была одновременно мягкой и торжественной, юридически гибкой и мобилизующей. И она оказалась тогда замечательным инструментом в руках Ельцина и демократов.
Как замечательным? А развал Союза, России?
Размышляя над этим нелегким вопросом, я осознаю, насколько же наивно и безответственно отвечать на него, оглядываясь лишь на сегодняшнюю конъюнктуру. Ибо настоящий ответ может быть найден только в историческом масштабе. И в этом честном масштабе становится ясным, что вышедший в ходе реформ на экран обвал России на самом деле уходит своими корнями в далекое и не очень далекое прошлое. Сегодня забыты или, того хуже, фальсифицируются многомиллионная лапотная нищета дореволюционной империи, запредельная нищета и ужас существования сталинских времен. Но забыли также до-ельцинское недавнее - реформы Павлова, табачные бунты, Уренгой, Баку, Тбилиси, Вильнюс...
Между тем быстрота, с которой были приняты аналогичные декларации во всех остальных 14 республиках Союза ССР, где, кстати, не было ни Ельцина, ни демократов, - одно из самых ярких свидетельств того, насколько давно уже назрел обвал насквозь прогнившей союзной надстройки. Декларация о государственном суверенитете, как и последовавшие затем реформы, на самом деле была попыткой вытащить Россию из-под обвала. Так что же - не получилось?
Чтобы ответить на этот вопрос, надо представить себе альтернативу. Ею не было бы тихо-мирное продолжение горбачевских реформ. Опираясь на власть в РСФСР, Горбачева смели бы реставраторы черносотенного сталинизма. Обвал и гниение продолжались бы, но самым вонючим образом - под колпаком репрессивной союзной власти. Ибо никакое правительство само по себе не в состоянии справиться с последствиями чудовищной сталинской Большой экономики, не менее страшной, чем Большой террор.
Но стало ли лучше в ельцинской России? Допустим, не стало. Может быть, и стало бы, если бы... Если бы не поторопились интеллигенты-демократы отдать власть интеллигентам-либералам. Если бы не было лукавой чубайсовской ваучерной приватизации. Если бы авантюрные приближенные (знаю с их собственных слов) не спаивали Ельцина. И если бы российский народный человек не был пропитан до мозга костей и последней капли крови святой верой в то, что все за него должны делать правитель, правительство и государство.
Но в истории не бывает "если бы". И смешно в историческом масштабе думать, будто такую безнадежно бедную со всей своей чудовищной военно-промышленной индустриализацией и самоедски разбазариваемыми направо и налево природными ресурсами страну, со всеми ее заводами-гигантами, городами-заводами и колхозами-совхозами, можно какой-нибудь, пусть самой радикальной и самой идеальной реформой в одночасье, т.е. в течение всего нескольких лет, превратить в цветущий оазис цивилизации. Великий исторический смысл демократического поворота (или переворота) в России начала 90-х годов, а стало быть, и Декларации о государственном суверенитете состоит не в открытии некоего маниловского благолепия. В Декларации была оформлена историческая попытка демократов отодрать страну от тюремного пайка несвободы - экономической, творческой, политической. Вынуть из груди и, как сердце Алеко, зажечь факел, с которым, лишь пройдя долгие темные коридоры тюремного прошлого, русский человек мог бы выйти на простор настоящей, современной жизни. Это был факел свободы и достоинства, свободы как достоинства не державы, а человека, россиянина, свободного гражданина свободной страны. Свобода от комплекса державности, когда без державы твое "я" ничего не значит. Эйнштейну или Ростроповичу держава не нужна. Но и сегодняшнему немцу или британцу тоже не очень. Потому что они могут утвердить и защитить себя сами.
Не могу не вспомнить, как однажды резвые мидовские ребята спросили меня с издевкой: "О какой свободной России идет речь, от кого, от чего свободной?" "От имперской надстройки, - ответил я им, - от привычки жить в угнетении и быть угнетателями".
Да, экономическая реформа в России не получилась. Но того же нельзя сказать о реформе политической. Впервые в своей истории вслед за Декларацией и благодаря ей Россия получила действующую демократическую Конституцию. По своему значению она не уступает американской. Разумеется, в этой Конституции есть свои слабые, есть устаревшие места. Но все наши усилия удержать Россию в демократических рамках будут обращены в прах, если новая власть несколькими росчерками пера, да еще под клятвы в верности Конституции отправит эту Конституцию на общую свалку российских нечистот. Скрупулезное отношение к Конституции есть не что иное как залог демократического будущего России. И я, бывший депутат и один из участников ее разработки, хочу персонально напомнить об этом президенту. Его ведь, как и всех властителей, будет судить история.
И Ельцина тоже будет судить и оправдывать история. Как ныне Хрущева. Может, и уйти бы ему в 1996-м, но кому оставить власть, Зюганову? Этот самобытный человек взвалил на себя невероятной тяжести и трудности ношу и держал ее на своих все более больных плечах и на огромной силе воли в течение почти 10 лет. Говорят, страсть власти? О, господи, да ведь это тривиально и мелко. Амбиции власти есть у каждого творчески одаренного человека, будь то актер, поэт или политик. Но есть ведь и МИССИЯ. И у Ельцина она была.
Да, Ельцин не выдержал. Не удержался. Кто бы выдержал всю эту подлость, тупость и пошлость? И все же он дал России настоящую Конституцию и настоящую свободу. Теперь, поливая Ельцина грязью, Россия, в том числе интеллигентная Россия, спешит отречься от этих бесценных даров. Неужели же в надежде на "небо в колбасах", которого все равно не будет. Как не будет творческого вдохновения, питаемого одним только честолюбием формального таланта по принципу, высказанному В.Вульфом: "Театр был и при Сталине".
Несомненно, к Ельцину масса претензий. Но одно дело претензии, а другое - ложь или, как принято деликатно говорить, "одностороннее освещение фактов". Но откуда, черт возьми, берется эта ставшая уже международной ложь? Вот и Би-би-си в фальшивой поделке "Царь Борис" изображает дело так, будто, например, в октябре 1993-го не было ни битком набитого баркашовцами и жириновцами Белого дома, ни вооруженного мятежа их родного черносотенного собрата Макашова с его стрельбой по мэрии, да и всего остального. А будто бы взял "царь Борис" и попросту расстрелял неугодный ему "парламент". Так вот и сказано "парламент", а не здание, в котором на самом деле находилась едва сотня из тысячи народных депутатов - наиболее отчаянные сторонники Хасбулатова и Руцкого. Мне не очень импонирует стрельба по зданию. По мне, лучше бы взять его тогда народным штурмом, к чему были близки Гайдар и Лужков. Да только крови было бы слишком много, народной крови. И предлагал я тогда Филатову: да призовите вы всех депутатов, включая коммунистов, в Общественную палату. Пусть сохранится иммунитет, статус... И пусть работают над законами до принятия Конституции и новых выборов. Только без претендента в властители Хасбулатова с его диктаторскими замашками.
А вообще странная у россов историческая память. Иван Грозный, Петр Великий, Сталин великий и мудрый - вот это ее герои. И им с легкостью отпускаются чудовищные исторические грехи, моря крови и унижений, преступления, нищета. Иное дело мирные реформаторы - царь Александр Второй и крестьянские дети: Хрущев, Горбачев, Ельцин. Тут каждое лыко в строку. Но вот парадокс: именно крестьянские дети, "простые" реформаторы из народа в отличие от разных лукавых вождей оказались в какой-то момент готовыми повернуть страну в сторону чего-то нормального, человеческого и выступить против страшного наследия созданной "вождями" системы. И об этом тоже хотелось бы сегодня напомнить.
