0
1164
Газета Политика Интернет-версия

26.07.2000 00:00:00

Социал-демократия после социализма и вне демократии

Александр Лебедев

Об авторе: Александр Евгеньевич Лебедев - председатель Национального инвестиционного совета.

Тэги: социалдемократ, Россия


социал-демократ, Россия

В ПОСТКОММУНИСТИЧЕСКОМ пространстве выросли не только пародийно-серьезные границы, призванные суверенитетом заполнить пустоту, что возникла после распада Берлинской стены на сувенирные камешки, но и партии, имитирующие все придуманные на Западе оттенки политического спектра. Интересно, что в России более или менее значимые да влиятельные объединения так и не решились назваться социал-демократическими, возможно, потому, что термин этот казался одиозным как антикоммунистам, помнившим, к чему привела деятельность Российской социал-демократической рабочей партии (с буквами м и б в размашистых скобках), так и выучившимся по советским учебникам среднестатистическим избирателям, - всем тем, кто твердо усвоил: от всяких социал-фашистов и прочих предателей интересов пролетариата добра ждать не следует.

Впрочем, социал-демократический след в сознании экс-коммунистов был весьма заметным (хоть и не вполне свежим). Ведь идея совместить социалистические устремления с демократическими ценностями обрела популярность еще при Горбачеве (вспомним хотя бы Александра Руцкого, уже отбомбившегося по Афганистану, но еще не успевшего стать узником "Лефортово"; именно в тот период жизни будущего курского губернатора возникла пресловутая группа "Коммунисты за демократию", прозванная острословами "Волки за вегетарианство").

Печальный финал карьеры Имре Надя и портреты Александра Дубчека, намотавшиеся на гусеницы советских танков, не внушали серьезных надежд на торжество социал-демократии в одной отдельно взятой стране. Однако розовые политики упорно зажимали красную гвоздику в заскорузлом кулаке и предлагали электорату понюхать, чем пахнет левый центр. Кто только ни пытался поуютнее рассесться в этом центре - от вечного оппозиционера Григория Явлинского (неуемно предлагающего оригинальный синтез псевдолиберальных экономических идей с традиционной для европейских левых социальной демагогией) до Геннадия Зюганова, чью умеренность в отстаивании коммунистических идеалов определяет стремление сохранять цивилизованную дистанцию от власти (так и не удалось пламенному революционеру Виктору Анпилову - вопреки угрозам-обещаниям - отрихтовать в подлинно пролетарском духе лидера КПРФ).

Российские избиратели порой голосовали за знатных левоцентристов (одни за Явлинского - потому что все-таки интеллигент и противник концлагерей; другие за Зюганова - потому что какой-никакой, а коммунист, а значит, лагеря при случае может построить). Однако все по-прежнему морщились при упоминании социал-демократических ценностей. Оно и немудрено: социал-демократия хороша в странах сытых, процветающих, где профсоюзный лидер, бодро выскакивающий из дорогой спортивной машины, может в прыжке посочувствовать наемным труженикам, в три погибели согнувшимся в дешевеньких фольксвагенах с пятилетним стажем. Любые околосоциалистические эксперименты требуют или колючей проволоки, или некоторого изобилия - иначе нечего будет раздавать абсолютно и относительно обнищавшим, униженным различиями в уровне жизни, оскорбленным несправедливостью общественного устройства (и мироустройства вообще).

Органичную взаимосвязь сытости с социал-демократическим идеалом наглядно демонстрирует европарламент, составленный по преимуществу из профессиональных борцов за профсоюзные свободы и за право всякого трудящегося отдыхать не на приевшихся Канарах, а на более экзотических Багамах. В промежутках, разделяющих сезонные регулы мирной борьбы против капитала и за места под сейшельским солнцем для всех трудящихся, европарламентарии охотно беседуют с отцами-основателями независимой Ичкерии и сокрушаются из-за несовершенства российской армии, которая упорно не желает расставлять "круглые столы" для переговоров со спустившимися с гор мужественными воинами, лишенными доступа к нефтеносной трубе и от безвыходности занимающимися кражей людей.

В России у социал-демократов дела идут не столь блестяще, как в Европе. Бесплатной раздачи путевок в профсоюзные здравницы Туретчины и Сицилийщины организовать не получилось, бойцы Ирландской республиканской армии в Государственную Думу не заглядывают - так что приходится применяться к местным условиям. Условия же диктуют необходимость дружить с властью, иногда оставляя на властных руках неглубокие царапины - чтобы не забывали, кто здесь защищает интересы трудового народа.

Геннадий Зюганов слывет социал-демократом в основном на Западе - для внутреннего употребления он верный ленинец (хотя и цивилизованный, конструктивный оппозиционер, готовый к диалогам, сотрудничеству и ко всему прочему, что сулит - воспользуюсь полуцитатой из Фазиля Искандера - приближенность к столику). Предложив обществу - вместо "социализма с человеческим лицом" - коммунизм без патологической кровожадности, Геннадий Андреевич исправно получает причитающуюся ему долю электоральных симпатий и уверенно держится за руль оппозиционной баржи, надежно прикрепленной к кремлевскому буксиру.

Это в наших условиях неплохая политическая ниша - благо упомянутый буксир движется в основном по хорошо изведанным протокам; трос, намертво связующий приверженцев идей Маркса-Ленина-Зюганова с ревнителями упрочения отечественной государственности, не слишком заметен; вращение декоративного штурвала можно выдать - при желании - и за противостояние "преступному режиму", и за поддержку "здоровых сил", и за что угодно.

И все же Геннадию Андреевичу не удалось монополизировать социал-демократическую идею в ее специфической российской интерпретации. Тезка и соратник товарища Зюганова предпринял небезуспешную попытку занять не освободившееся еще место всероссийского лидера розовых - всех тех, кто в лагеря сталинского образца не хочет, но от полубесплатной раздачи колбасы не отказался бы.

Понятно, что колбасная идея выглядит не вполне презентабельно, и левоцентристам из новосозданного движения Селезнева приходится прибегать к менее съедобным обоснованиям своей как бы программы. На самом деле никакой программы, конечно, нет. Есть звучное название (разумеется, не какое-нибудь социал-демократическое, а простое, скромное - "Россия"). Есть заявленные намерения в целом любить правительство - но ни в коем случае не позволять ему заняться реальными экономическими реформами. Есть, видимо, амулеты да обереги от появления призрака Гайдара (Чубайса приверженцы Геннадия Селезнева на всякий случай стараются вовсе не поминать - ни к ночи, ни в иное время суток).

Все подобные амулеты и заклинания, впрочем, трудно трактовать как идеологию. Поэтому понятно стремление лидеров нового левоцентристского движения дополнить традиционное социал-демократическое мировоззрение чем-нибудь попривлекательнее изрядно истрепавшихся концепций Маркса или Каутского. Господин Селезнев решил проблему путем навязчивого повторения слова евразийский (трудно сказать, имеется ли при этом в виду система взглядов Георгия Вернадского или Льва Гумилева; скорее всего создатели нового политического объединения подразумевали что-нибудь среднее между построениями Н.Назарбаева и "Кратким курсом истории ВКП(б)").

К обозначенной евразийской риторике показалось уместным присоединить давнишнюю идею Александра Солженицына о новой России в составе трех славянских республик и русскоговорящих областей Казахстана. Понятно, что такая идея не слишком понравилась бы г-ну Назарбаеву (а ритуальные упоминания о социальной справедливости вряд ли пришлись бы по душе автору "Красного колеса"); но идеологическая чистота левоцентристам не нужна. Нужно иное - под разговоры о новой псевдоидеологии создать квазиполитическое почти движение.

Опыт не новый, а потому и не слишком поучительный. Отрадно лишь то, что очередное "левоцентристское" образование, обслуживающее конкретные интересы г-на Селезнева и некоторых его коллег-единомышленников, совершенно безвредно. Замшелая риторика, соединенная с давно испробованными политическими технологиями, не способна, конечно, породить новые идеи. Но принципиальная лояльность селезневского движения к власти (слава богу, не к социализму, разумеется, не к демократии) позволяет отнестись к широко разрекламированной акции с доброй улыбкой - и безо всякой опаски.


Комментарии для элемента не найдены.

Читайте также


Рыночная ипотека до сих пор под негласным запретом

Рыночная ипотека до сих пор под негласным запретом

Анастасия Башкатова

Решение квартирного вопроса для многих семей откладывается

0
1113
Угольный сектор ждет консолидация

Угольный сектор ждет консолидация

Ольга Соловьева

На грани банкротства может оказаться 40% предприятий отрасли

0
1451
В Италии начали реформу тюремной системы

В Италии начали реформу тюремной системы

Александр Тараканов

Приговор больше не будет зависеть от наличия или отсутствия свободных мест за решеткой

0
934
Камбоджа и Таиланд пошли на мировую

Камбоджа и Таиланд пошли на мировую

Надежда Мельникова

Усилиями США и Малайзии стороны договорились о прекращении огня

0
943

Другие новости