Тимур Нур-Алиев
Как радостно в "Маугли" конкуренты приветствовали ошибку вожака волчьей стаи! Как вопили: "Акела промахнулся!". Хотя те же крикуны верно сопровождали Акелу и неукоснительно исполняли его команды - пока они сулили богатую добычу.
Россия уже больше года ждет от Путина богатой добычи. Феноменальный взлет его популярности в избирательной кампании выстроен именно на этих ожиданиях. Иначе не был бы столь стремительным.
Чем более бурно развивается влюбленность, тем скоротечнее. Социальные отношения в этом схожи с взаимоотношениями юноши и девушки. Павловский же и компания, добиваясь скоропостижного успеха своего творения, не думали о непрочности такой любви.
Сейчас квалификация лиц, ответственных за имидж Путина, вызывает серьезные сомнения. Это не только Сочи. Имиджмейкерских "удач" хватало и раньше. Так, правильно заменив торжественный прием простой встречей с церковными иерархами, фоном президенту сделали позолоченную лепнину, никак не вяжущуюся с трагизмом событий. Политтехнологи то ли забыли, то ли вовсе не знали, что картинка - в отличие от текста - идет непосредственно в подсознание. А именно подсознание формирует - и долго удерживает - отношение к человеку.
Российское общество, вопреки библейской заповеди, создает себе кумиров необычайно охотно. И от каждого бога, царя и героя ждет чудес, нимало не беспокоясь об отсутствии таковых у его предшественников.
Увы, ожидаемого чуда не случилось. Экономического роста - вопреки победным реляциям - никакого. Источник радужных цифр - конъюнктура мирового рынка энергоносителей. А на нее один раз уже рассчитывали. Первое крупное подорожание нефти в конце 1973-го позволило Брежневу свернуть реформы Косыгина. Но западный мир переориентировался на новые технологии, резко снизил потребление энергии. Нефть вновь подешевела. И наше временное благополучие рассеялось, как нефтяная гарь.
Не зря старый президент сдал полномочия досрочно. Невольно вспоминается фраза из старой "Правды": "При прежнем председателе колхоз стоял на краю экономической пропасти. При новом председателе колхоз сделал шаг вперед".
Но пока нового президента боготворят. Ибо ждут чуда. То есть он должен дать много и быстро. Но ни много, ни тем более быстро не получится. И очень скоро преемнику придется убедиться в том, что уже в полной мере испытал на себе предшественник: от любви до ненависти один шаг.
Ведь чудес ему при всем желании не сотворить. Так, отказ поехать в Североморск, хотя и вызвал всеобщее осуждение, с точки зрения обычного администратора, вполне разумен. Ничего качественно нового президентское присутствие принести не могло.
Предыдущим ударом сходного масштаба стал успех Басаева и Хаттаба в Дагестане. Но тогда Путин стал символом отпора агрессорам. Перед бедой мы сплачиваться умеем - как будто нет поводов достойнее! Но начальный успех сейчас сходит на нет. Очень скоро эрозия популярности, порожденной чеченскими событиями, станет лавинообразной.
В странах развитой экономики почти каждый имеет некоторую собственность и может, опираясь на нее, действовать независимо от остальных. Соответственно общественное мнение там разнообразно, и в силу этого разнообразия лишь в редчайших случаях - и очень неохотно - переориентируется все и сразу.
Тоталитарные режимы заставляют граждан мыслить согласно предначертаниям власти. Общественное мнение стабилизировано - пусть и неестественным путем - и меняется только с согласия небольшой самостоятельной верхушки.
У нас же система принудительного мышления разрушена. Собственность - опора независимости - еще не развита. Поэтому общественное мнение может от малого повода измениться сколь угодно резко. Например, по классической схеме: утром правоверный коммунист, днем убежденный демократ, вечером ура-патриот.
Значит, времени у Путина куда меньше, чем можно ожидать по экономической динамике. Изменение реактивного, ничем не сдерживаемого общественного мнения, как и поворот магнитных стрелок, описывается математической теорией катастроф. До поры до времени не меняется ничто - и вдруг резкий скачок сразу в конечное положение, без промежуточных стадий. Ожидать плавного нарастания недовольства не приходится. Малый толчок запустит цепную реакцию, и в один момент все возмутятся: чуда-то нет! Вспомните Андерсена - секунда, и вслед за одним малышом весь народ хором выдохнул: "А король-то голый!"
У нас поводов раздеть короля более чем достаточно.
С поводами политическими можно бороться. Пусть рейтинг президента и упал, по некоторым данным, аж на 30%, но хватило уверенного поведения на встрече с родными погибших, чтобы популярность Путина вновь поползла вверх. Народ у нас и впрямь на удивление отходчивый.
Куда страшнее - для всей страны - долгосрочные, экономические, сложности. Так, в ближайшем будущем неизбежно массовое выбивание производственных мощностей. Восполнить их не на что: дороговизна нефти вряд ли продлится достаточно долго, чтобы на нефтедоллары заменить хоть десятую долю изношенного оборудования. Тем более что поставлено оно на те же нефтедоллары, но при несравненно более благоприятной конъюнктуре.
Поэтому Путину следует найти такие же долгосрочные, экономические опоры. А не прыгать по виртуальным кочкам в трясине общественной эйфории. Тем более что и нынешний удар по эйфории - подводная катастрофа - порожден в конечном счете причиной сугубо экономической.
Российская экономика в состоянии содержать Вооруженные силы общей численностью хотя бы впятеро меньше прежних советских - при сохранении прежней их структуры. Но численность упала всего раза в два с половиной. И содержание армии даже на советском, далеко не щедром, уровне совершенно непосильно стране.
А структура меняется странно. Сокращаются подразделения малочисленные, зато высококвалифицированные и оснащенные сложной техникой. Но почти не меняются многолюдные и малоэффективные силы. Например, катастрофа "Курска" сделала общеизвестной ликвидацию флотских служб спасения - малочисленных, зато хорошо обученных, опытных и использующих мощное специализированное оборудование.
Логика этих странностей проста. Сокращаются те фрагменты армии, где минимальна доля расходов на содержание генералов и адмиралов. Ибо именно генералы и адмиралы решают, каким частям надлежит исчезнуть, а какие останутся. Типичный закон самосохранения.
Множество армейских частей переводят на сокращенный состав с сохранением прежних управленческих структур. При мобилизации якобы можно быстро развернуть их до штатной численности. Но лишь немногие из возможных угроз нашей безопасности оставят время на мобилизацию. Сохранение обороноспособности требует упразднения целых соединений ради поддержания численности и боевой выучки остающихся. Но куда деть генералов?
Выход армии из генеральского тупика должен быть чисто экономическим. Например, вывести многих высших командиров за штат, сохранив им (чтобы не сопротивлялись) реальные, а не номинальные доходы, - казенные дачи, денщиков, пайки. Экономия на содержании частей, существующих только ради собственных командиров, вполне окупила бы такое решение.
Но принять его может только Верховный главнокомандующий. И только если поймет экономическую сущность происходящего и с армией, и со страной.
Увы, заботы об экономическом благополучии в его действиях не замечается. Так, "мудрая" президентская команда решила разом оскопить все регионы-производители.
Российская экономика располагает единственным достаточно мощным локомотивом. Из всех доноров только Москва сосредоточена не на сырье, а на самых перспективных сферах экономики - наукоемких производствах и сервисе. Поэтому столица не только сама превратилась в процветающий европейский город. Она еще и втягивает в орбиту своего хозяйства другие регионы, раскручивает своими заказами и партнерскими договорами их производство.
Такой источник процветания надлежит холить и лелеять. Китай чуть ли не пылинки сдувает с Гонконга. Хотя там его есть кому заменить. Но даже если в стране сотня локомотивов - ни один из них не лишний.
У России же локомотив один, и не идеальный. В реальной жизни изъяны не могут исчезнуть в одночасье. Но если, цепляясь за отдельные шероховатости, долбать московский локомотив, может встать намертво весь российский состав.
Правда, в эффективность московского пути верят не все. Город изначально располагал немалыми средствами. Через Центр замкнута заметная доля наших транспортных и финансовых потоков. Развитие на эти деньги эффективной инфраструктуры делает Москву все привлекательнее, то есть приносит ей все новые деньги. Московские успехи либеральные теоретики пытаются объяснить не блестящим менеджментом, а всего лишь исключительным положением.
Так, господин Великий Новгород когда-то тоже был исключением. Виднейший член ганзейской торговой системы соединял богатства Руси с развитой североевропейской экономикой. Но великий князь московский Иван III практически отрезал город от балтийской торговли, а Иван IV потопил в крови все оставшееся от былых вольностей крупнейшей славянской республики.
Город утратил и господство, и величие. Даже на среднероссийском фоне он не выделялся ничем. Пока губернатор Прусак не вспомнил: свободу можно дать, даже если больше дать нечего. Сегодня Новгородская область предоставляет иностранным инвесторам, пожалуй, самый благоприятный в стране режим. И несравненно зажиточнее подавляющего большинства регионов России. Хотя не располагает ни сырьевыми запасами сибирских масштабов, ни дорогами московского качества.
Так что оживить экономику способен каждый регион. Если его руководство знает, что делать, а федеральные власти ему хотя бы не мешают. Но для этого Центру следует заботиться не только о сиюсекундном наполнении бюджета. А собственно президентская команда о долгосрочных перспективах доселе не задумывалась. Похоже, не только команда, но и сам президент не представляют в полной мере ни проблем страны, ни своих собственных возможностей. Успеет ли он все это постичь до того, как капризная дама по имени Общественное Мнение вместо жаркого поцелуя наградит его сокрушительной пощечиной?
