Дмитрий Орешкин ЕСЛИ БЫ не казус Руцкого, 2000 год остался бы на скрижалях как "решающий и определяющий": из прошедших 13 региональных избирательных кампаний в 12 победили правящие соискатели. Это уже не выборы, а отчетно-выборные собрания. Что пример г-на Руцкого как раз подтверждает: кандидатура просто не прошла согласования в ЦК. А то быть бы счету 13:0. Даже 14:0, но выборы в Удмуртии были в республике первыми прямыми, и переизбрание бывшего главы Госсовета в президенты как бы не в счет.
В предстоящих избирательных кампаниях очевиден столь же высокий уровень, мягко говоря, предсказуемости: по Горбенко (Калининградская область) решение уже состоялось и обнародовано, Кислицына (Марий Эл) тоже снимают, по некоторым другим кандидатурам аппарат вырабатывает позицию. Просьба соблюдать тишину: постсоветская номенклатура, отладив механизм регионального экономического монополизма, занялась восстановлением монополии на власть.
В Читинской области в поддержку действующего губернатора Р.Гениатулина объединились КПРФ, "Единство" и ОВР. Он и победил в минувшее воскресенье с отрывом 40,8%. В Агинском Бурятском округе блок коммунистов и беспартийных начальников принес действующему лидеру Б.Жамсуеву почти 90% голосов.
Региональный расклад повторяет историю с платформой в поддержку Г.Селезнева во время оформления его спикером Госдумы. Как и тогда, с одной стороны оказалось номенклатурное большинство (КПРФ плюс "Единство"), а с другой - неаппаратное меньшинство.
Контуры новой политической конфигурации просматриваются достаточно ясно. Государство есть частная собственность бюрократа, как неосторожно заметил К.Маркс. В глубинах своего классового интереса люди КПРФ, ОВР, "Единства", НДР, "Народного депутата", "Регионов России", Аграрной партии суть одно и то же: крупные или мелкие, удачливые или неудачливые государственные чиновники, которые умеют существовать только на теле государственной монополии. Поэтому им так легко находить друг друга. Новорусскому бюрократу, в общем, безразлично, в социалистическом или капиталистическом прикиде выступает кормящее тело. В капиталистическом даже лучше: легче осуществляется съем прибавочной стоимости.
Новая партия власти, она же партия номенклатурного капитализма, шеренгой выходит на парад. В этом есть свои плюсы. Единство бюрократического интереса и метода укрепляет географическую цельность державы, упорядочивает иерархию. С другой стороны, оно же сдерживает свободу развития. Историческое время опять приносится в жертву историческому пространству - как это и положено в России. Наступает стабилизация.
Спасите наши выборы!
Отражением процесса является дискредитация выборов. Регионалы не отличаются изощренностью, тиражируя однотипные приемы передачи власти самим себе. Сначала это были досрочные выборы. Они принесли победу десятке самых ловких, сумевших прицепиться к поезду федеральных голосований. Центризбирком потом прикрыл эту лазейку, но кто успел - тот победил. Другой прием - вал поправок к избирательному законодательству с целью устранить второй тур, таящий максимальную угрозу действующему правителю. Все началось в Приморском крае, затем последовала Псковская, Волгоградская, Воронежская области (здесь, кстати, инициатива льготной поправки исходила от зампреда областной избирательной комиссии), недавно такое же льготное для губернатора решение было принято в Таймырском АО.
По простоте и эффективности похоже на "серые схемы" ухода от налогов. Сходство еще и в том, что эти механизмы не действуют вне номенклатурной круговой поруки. Поэтому важнейшим источником губернаторских побед и свершений является союз с региональными избирательными комиссиями. Они сегодня сильнее зависят от местных администраций, чем от ЦИК. В результате на выборах в Удмуртии, в Курской и в Читинской областях явка составила соответственно 50,3%, 51,8%, 50,4%. Какие странные совпадения. 50 плюс 1 процент - не во всех регионах требование закона, но всегда как бы косвенное подтверждение легитимности победителя.
Свежо и остро
Региональная бюрократия по кускам глотает избирательную систему, как это уже сделано с добывающей промышленностью, алкогольным бизнесом, региональными СМИ и судебной властью. Избиратели в ответ начинают тяготиться выборами. На муниципальных выборах в Твери около 16% пришедших на участки проголосовали против всех кандидатов. Как правило, в 3-5 раз превышает норму и негативистское голосование на текущих губернаторских выборах. Выборы начинают раздражать народ ровно настолько, насколько они перестали раздражать начальников. Публичная политика понемногу возвращается назад к политике внутриноменклатурных договоренностей.
Следующим шагом вполне может стать появление свежего и сильного лидера, который возьмет на себя смелость или вообще отказаться от выборов как от "гнилой затеи", или довести ее до бессмыслицы, сохранив формальные признаки свободного волеизъявления, - вспомним недавние избирательные кампании в Белоруссии и Югославии.
- Соотечественники! - искренним голосом скажет свежий и сильный лидер. - Неужели вы не видите, как от предвыборных кампаний разит коррупцией и бесстыдным торгом?! Доверьтесь мне, я вырву мешки денег из этой клоаки и брошу их на строительство детских домов, на поддержку отечественного производителя┘
Кто возьмется спорить с этим сильным и свежим? Уж во всяком случае не нынешняя партия власти. Она первая будет ему аплодировать, ибо при нем-то государственное тело раздобреет больше прежнего. Тем более вряд ли найдутся контраргументы у избирателя.
Возможно, это крайний сценарий. Однако нельзя не видеть, что даже в изменившейся структуре российского электората скрыта опасность для электоральной демократии. Региональные выборы раз за разом дают схожие трехцветные результаты: явная победа консолидированной партии номенклатуры, чуть-чуть Жириновского и 15-25% за "Союз Правых Сил". СПС держится хорошо - на уровне, в 2-3 раза превышающем число голосов, собранных на думских выборах. Некоторым образом дублируется электоральный расклад начала 90-х, когда выбор был двумерным: или за старую власть, или за перемены (тогда перемены ассоциировались с демократами). Сегодня утомленное большинство за власть, а за "перемены" - максимум четверть. Деградация политического спектра очевидна. "Партия середины", если угодно, "партия застоя" обречена на победу. Какая разница, слева или справа пришли ее члены? Крайне левых, вроде Лодкина и Кондратенко, которых и так-то было по пальцам перечесть, после этого избирательного цикла, скорее всего, не останется вовсе. К середине неудержимо стремится так называемый "административный ресурс" - течет туда, где видит кратчайший путь к сохранению власти. Это опасно, потому что при отсутствии сдерживающих факторов поток запросто смоет сами выборы - как лишнее препятствие.
Важнейшая задача той самой "четверти электората" и СПС, как партии, отражающей ее интересы, - защита института электоральной демократии, избирательной системы в принципе.
Кто там шагает правой?
Есть два способа защиты. Первый - на трамбовку избирательных процедур региональными чиновными кланами ответить трамбовкой с федерального уровня. Это подразумевает укрепление вертикали, секвестр региональных законодательных вывертов, выведение местных избирательных комиссий из-под губернаторской руки под руку Центризбиркома. Как раз то направление, где обнажили мечи 300 спартанцев под началом Александра Вешнякова. Парламентские слушания по закону о партиях, по реформе избирательного законодательства - фрагменты этого сценария.
Есть и другой путь. Выборы - орудие гражданского общества, и грош этому обществу цена, если оно не способно сберечь свое главное средство защиты. Его можно украсть и превратить в пустышку - что прилюдно и делают сейчас региональные чиновные блоки. Его можно отнять силой и растоптать - гораздо менее вероятный, но тоже возможный сценарий. В любом случае, единственный возможный ответ гражданского общества - укрепление правого фланга в широком смысле слова. Расхождения по поводу призрачных мест в правительстве, экономических программ и персональных амбиций - это детский сад по сравнению с задачей, которая встает сегодня перед СПС. Их обязанность - участвовать во всех выборах хотя бы для того, чтобы выборы остались самими собой.
Страна нынче выбирает между правом выбирать и правом подчиняться. Города - это видно по результатам - стараются сохранить за собой принципиальное право на выборы. Провинция все чаще готова с ним распрощаться. Участие СПС в региональных и муниципальных выборах - один из немногих способов пробить брешь в стене провинциального политического монополизма. Выборы в защиту выборов. Во многих случаях вопрос стоит именно так. И чем дальше от столичных городов - тем острее.
