Стивен Миллер Решение администрации Клинтона в 1994 году проводить политику расширения НАТО озадачило не только русских, но и американцев. Американская общественность отнеслась к этому вопросу индифферентно, однако среди внешнеполитических экспертов политика расширения НАТО была встречена подчас жесткой критикой. Выдающийся специалист Джордж Кеннан охарактеризовал расширение НАТО как "самую роковую ошибку" американской внешней политики за 50 лет. Такая политика не пользовалась широкой поддержкой даже внутри администрации Клинтона. Между тем расширение НАТО, лоббировавшееся небольшой группой внутри администрации, стало одним из центральных элементов клинтоновской внешней политики. Почему?
Во-первых, администрация Клинтона избавилась таким образом от багажа своего "плохого старта" в Европе. Администрация крайне неуклюже поступала в боснийских делах и не смогла впечатлить своим примером европейских союзников. Следовательно, она попыталась найти политику, которая позволила бы восстановить американское лидерство и нивелировать ущерб первого года пребывания у власти.
Во-вторых, будущее самого НАТО находилось под вопросом. Некоторые в США полагали, что НАТО с той же вероятностью могло самораспуститься, как и расшириться. С окончанием холодной войны НАТО потеряло свою основную задачу. Не было ясного видения будущего альянса. Это вызывало сильное беспокойство внутри трансатлантического сообщества, для которого сама мысль о мире без НАТО была пугающей. Расширение же дало НАТО вполне ясную и уважительную новую миссию - экспорт стабильности и демократии на Восточную Европу.
В-третьих, в политике расширения НАТО присутствовал значительный внутриполитический компонент. Республиканская партия, а также другие представители консервативных кругов приветствовали расширение зачастую из-за страха перед возрождением российской угрозы. В 1994 году республиканцы сделали расширение НАТО одним из центральных элементов избирательной платформы. И они победили. Президент Клинтон, будучи приверженцем традиции принимать идеи своих оппонентов и подобным образом избегать политического ущерба, забрал этот вопрос у республиканцев. Это сняло угрозу критики в его адрес по данному вопросу в ходе президентской кампании 1996 года.
В-четвертых, американская сила настолько превалирует, что США могут позволить себе быть достаточно гибкими в выборе курса. Ни сопротивление Европы, ни возражения России не были достаточны, чтобы остановить намерение США расширять НАТО. С тех пор как администрация Клинтона решила пойти по этому пути, уже ни одна другая держава не могла сделать что-то большее, чем просто приспособиться к американским предпочтениям. США настолько могущественны, что могут позволить себе не реагировать на издержки, связанные с их собственной политикой.
Благодаря комбинации этих причин на протяжении 90-х годов расширение НАТО двигалось вперед. Однако у большинства по-прежнему возникают сомнения, что у США на самом деле был какой-то неотложный интерес в быстром притягивании трех малых государств в НАТО.
Что касается второго этапа расширения, то это уже другое время. У власти в США находится иная администрация, и те факторы, которые объясняли политику расширения в 90-х годах, уже недостаточны. Сегодня в логике расширения присутствуют некоторые иные рассуждения.
Во-первых, существует элементарный факт политической инерции. Единожды открыв дверь альянса для новых членов, уже нелогично было бы ее закрывать. Вход остался открытым и для возможного вступления России.
Во-вторых, расширение продолжает пользоваться особой благосклонностью Республиканской партии. Отчасти благодаря сохранившимся со времен холодной войны симпатиям по отношению к странам Центральной и Восточной Европы, которые находились по ту сторону железного занавеса. Для некоторых сторонников расширения важным фактором является и природная неприязнь к России. Это, впрочем, не присуще Бушу и его ключевым советникам. Однако Буш вел свою предвыборную кампанию на платформе сохранения дверей НАТО широко распахнутыми, и сейчас он, сдерживая это обещание, ублажает электорат своей партии.
В-третьих, НАТО трансформировалось, как часто сегодня говорят в США, в клуб дружественных европейских демократий. Это уже не дисциплинированный альянс с ясной военной миссией. Как было продемонстрировано в Косово и Афганистане, НАТО не действует как один фактор. Далее. Нет никакого ожидания, что альянс будет действовать в защиту своих членов в Европе. Таким образом, нет серьезных оснований беспокоиться по поводу приема в его ряды новых стран.
В-четвертых, важность НАТО для американской политики снизилась очевидно. Действительно, многие рассматривают прием еще семи стран как четкий индикатор ослабления значимости союза. Управлять блоком из 26 государств будет значительно сложнее. И если бы США намеревались вершить стратегические дела через НАТО, они не стали бы усложнять механизм альянса. Однако администрация Буша предпочитает принимать ключевые решения в Вашингтоне и рассматривает НАТО как один из источников партнеров в "коалициях желающих". В этих обстоятельствах добавление семерых новых членов вполне допустимо.
В-пятых, есть надежда, что НАТО будет развиваться в сторону большего соответствия борьбе с терроризмом, которая является центральной озабоченностью администрации Буша. Большее число членов означает более широкую сеть сотрудничающих государств.
Наконец, правильно или неправильно, но Вашингтон полагает, что российско-американские отношения могут перенести напряжение от дальнейшего расширения или по крайней мере, что ущерб российско-американским отношениям будет приемлемым. Буш не желает иметь откровенно плохие отношения с Россией, однако одновременно он не позволит российскому ворчанию отвлечь его от политики, которой он предоставил приоритет. Так было в случае его выхода из Договора по ПРО. То же произошло и на пражском саммите НАТО, принявшем решение о приглашении семи новых государств.
