Александр Владиславлев Нас часто спрашивают: кто вы - левые или правые, консерваторы или социал-демократы? Ведь сегодня "Единая Россия" (и это уникальный случай!) признана и социалистическим, и демократическим (т.е. либеральным) интернационалами.
Ответ прост. Всякая партия должна отвечать запросам своего электората. Как известно, около 25% российских избирателей - сторонники левой идеи и голосуют за коммунистов, другая, меньшая часть - приверженцы либеральных взглядов и голосуют за правых. Остальные, которых большинство, определяют свои предпочтения исходя из других критериев: они учатся выживать в новых условиях и поддерживают тех, кто способен защитить их противоречивые интересы. Вот это большинство и есть наш электорат. Поэтому любой лейбл нам не только ничего не прибавит, но отпугнет от нас ту или иную часть потенциальных сторонников.
Это относится и к консерватизму, и к социал-демократии. Вообще консерватизм - это способ политического мышления и действия, основанный на уважении к традиционным ценностям. Он отрицает радикальные преобразования, направленные на разрыв с прошлым. Консервативными могут быть и правые, и левые, если придерживаются таких принципов. На Западе консерваторами называют приверженцев либерально-буржуазных ценностей, лежащих в основе модели западного общества. А у нас в годы перестройки так называли ортодоксальных коммунистов, отрицавших необходимость перемен. Поэтому, когда в России говорят о приверженности традициям, всегда нужно уточнять, о каких из них идет речь: о ценностях самодержавия, буржуазной демократии, большевизма?
Та же проблема с социал-демократией. В Европе слово "социализм" давно воспринимается лишь как комплекс мер, направленных на социальное партнерство и справедливость в условиях демократии и рынка. Но у нас-то оно еще долго будет читаться через призму отечественного опыта - как антитеза рынку и демократии.
Кроме того, в мире происходит заметное сближение взглядов и политической практики консерваторов и социал-демократов. Так, современный консерватизм вовсе не отвергает идею социальной ответственности капитала и государства, поддержки социально слабых. А социал-демократы Герхард Шредер и Энтони Блэр предложили концепцию "прагматического идеализма", чтобы гармонично соединить приоритеты динамичной рыночной экономики и социальной справедливости.
И еще одно важное обстоятельство. Россия - президентская республика, а в странах с таким типом государственного устройства партии строятся не только вокруг тех или иных идеологем, но и для поддержки политики конкретного лидера - президента или кандидата на этот пост. Яркий пример - Франция, где голлистская партия долго имела программу из трех слов: "Поддерживать генерала де Голля!" Да и в США обе ведущие партии различаются не столько идеологией, сколько фигурами своих лидеров. "Единая Россия" стремится стать партией президентской, и для нас больше подходит именно такая модель, вовсе не противоречащая принципам демократии.
Наша цель в практической политике - это мера, оптимальное соотношение между развитием рыночных механизмов и гарантиями социальной справедливости, защитой социально слабых групп, между энергичной модернизацией и сохранением традиционных ценностей. Мне кажется, именно такую меру ищет президент, руководствуясь волей большинства сограждан. А это большинство сегодня ждет заметного улучшения жизни, но не хочет новых революционных потрясений.
Значит, нам придется одновременно, параллельно решать задачи и социального, и либерального свойства. А для этого работать в режиме постоянной внутренней дискуссии, где будут плодотворно конкурировать правые и левые идеи. Именно так работают многие партии, например, Либерально-демократическая партия Японии, которая как раз благодаря такой гибкости раз за разом получает доверие избирателей.
Это вовсе не означает, что "Единая Россия" намерена занять все идейное и политическое пространство, что приведет нас, по сути, к однопартийной системе. Как народный депутат СССР, я был среди тех, кто голосовал за отмену пресловутой 6-й статьи советской Конституции, и готов голову сложить за то, чтобы она никогда не вернулась вновь.
Первейшей задачей я считаю создание устойчивой политической системы, основанной на многопартийности. Хотя все партии, существующие в нашей стране, еще очень далеки от "лучших мировых образцов", сегодня уже реально сложились предпосылки для утверждения трехпартийной системы. Ведь, по данным социологов, до 70% избирателей готовы голосовать за три партии - КПРФ, "Единую Россию" и правых (СПС плюс "ЯБЛОКО", которые, я уверен, в конце концов придут к объединению).
Такой шанс упускать непростительно. Чтобы его использовать, сейчас нужен постоянный круглый стол этих трех ведущих партий под эгидой президента. Регулярные консультации в таком кругу позволят поднять ответственность партий за их позиции и политику, станут стимулом к их дальнейшему укреплению и к консолидации вокруг них электората. А главное - реальное повышение роли партий в политической и общественной жизни сделает базой власти именно их, а не неподконтрольные обществу группы влияния, оставшиеся нам в наследство от ельцинского периода, укрепит сам институт многопартийности и послужит гарантией необратимости демократических преобразований.
