Александр Хандруев Введение с 1 июля 2003 года безналичного российского рубля в качестве законного платежного средства на территории Белоруссии делает политическую и экономическую интеграцию двух государств фактом, обросшим слухами и домыслами.
Конечно, любые политические решения не обходятся без них. Однако выбранный жесткий вариант валютной интеграции России и Белоруссии, ведущий не к воссоединению двух стран, а к присоединению Белоруссии, порождает больше вопросов, нежели ответов.
Во-первых, совершенно непонятна идея с поэтапным переходом к использованию российского рубля как законного платежного средства. Сначала он почему-то вводится в безналичный оборот, а по прошествии нескольких лет - в каналы налично-денежного обращения. Если это сделано по аналогии с евро, то только по форме, но не по содержанию. Европа выстрадала валютную интеграцию, пройдя долгий путь от плана Вернера до Маастрихтского соглашения.
Принципиально отличается ситуация в Белоруссии. Валютизация (под этим понимается долларизация и "рублеризация") денежной сферы этой страны практически завершена. Белорусские рубли, ласково называемые "зайчиками", суть не что иное как суррогатные деньги. В этой ситуации поэтапное введение российского рубля в качестве законного платежного средства лишено всякого экономического смысла, представляя собой всего лишь политическое шоу. Чиновники, которые готовили предложения по организации российско-белорусского валютного союза, очевидно, не нашли в себе мужества убедить политическое руководство в обратном. Кошкин хвост решили рубить по частям в надежде на то, что с течением времени будет найден "справедливый" обменный курс российского рубля и белорусского "зайчика". Однако это - иллюзия, поскольку "зайчик" уже скорее мертв, чем жив. По большому счету ничего кроме "немецкого варианта", при котором жители Восточной Германии утром проснулись с западногерманскими марками в карманах и на банковских счетах, придумать невозможно.
Во-вторых, закрепление за Банком России функций единого эмиссионного центра увязывается с сохранением Национального банка Белоруссии в качестве юридического лица. При этом предполагается наличие у последнего золотовалютных резервов и включение его представителей в состав Совета директоров Банка России. Все это вступает в противоречие с Федеральным законом "О Центральном Банке Российской Федерации (Банке России)", в который придется вносить поправки и дополнения. Но в таком случае национальные банки Татарстана, Башкортостана и ряда других субъектов Российской Федерации (прежде всего Чечни в случае предоставления ей особого статуса) могут поставить вопрос о расширении их полномочий до уровня Национального банка Белоруссии. Поэтому половинчатых решений в вопросе организационной структуры центральных банков быть не может. Либо Национальный банк Белоруссии лишается полномочий эмиссионного центра и превращается в территориальное управление Банка России без права юридического лица, либо за ним частично сохраняются функции эмиссионного банка в рамках модели, близкой к той, которая используется Англией и Шотландией.
В конкретно-исторических условиях формирования Союзного государства России и Белоруссии гораздо более обоснованным (и политически, и экономически) представлялся бы несколько иной сценарий валютной интеграции. Суть его заключается во введении модифицированной формы Валютного совета, или иначе Валютного управления (Currency Board) для Белоруссии, а в перспективе и для других стран - участниц Евроазиатского экономического союза.
При системе Валютного совета обменный курс жестко привязывается к резервной валюте, а Центральный банк в значительной мере утрачивает функцию эмиссионного центра. Выпуск денег в обращение должен полностью обеспечиваться приростом официальных золотовалютных резервов. В настоящее время в качестве резервных валют используются, как правило, американский доллар и евро.
Применительно к Союзу России и Белоруссии механизмы Валютного совета должны быть модифицированы, поскольку российский рубль не является резервной валютой и потенциально подвержен резким колебаниям.
На период 2003-2008 годов вводилась бы система Валютного совета, при которой белорусский рубль жестко привязывается к российскому рублю. Принимая во внимание тот факт, что "рыночную" цену белорусского рубля установить сложно, на первом этапе Банк России предоставил бы Национальному банку Белоруссии стабилизационный кредит вместе с правом на проведение валютных интервенций. Соответственно Национальный банк Белоруссии имел бы возможность осуществления в согласованных размерах эмиссии, обеспеченной адекватным приростом золотовалютных резервов.
Механизм Валютного совета помог бы укрепить бюджетную дисциплину, добиться согласованности в проведении денежно-кредитной политики и снизить инфляцию до приемлемого уровня. Более того, заставил бы Банк России проводить более ответственную и дисциплинированную денежную политику. Фактически российский рубль занял бы место резервной валюты, а Банк России выполнял функции единого эмиссионного центра. Технически Национальный банк Белоруссии выпускал бы денежные знаки с национальной символикой, сохраняя формальную независимость от Банка России и не рассматриваясь в качестве его территориального управления.
Безусловно, предложенный вариант валютной интеграции имеет ряд недостатков. Главный из них заключается в том, что белорусский рубль привязывается к "мягкой" валюте - к российскому рублю.
И тем не менее плюсы перевешивали бы минусы как с точки зрения своей политической нейтральности, так и с учетом стимулирования реинтеграционных процессов в СНГ. Вряд ли государства бывшего Советского Союза даже в отдаленной перспективе откажутся от национальных денежных единиц. Поэтому единственно возможной может быть только модель поливалютного союза, которая при благоприятном развитии событий позволит рублю выступать в качестве базовой валюты.
