Геннадий Вдовин Общество остолбенело – из самого что ни на есть центрального, из самого амбициозного музея страны пропали две с лишком сотни экспонатов. Подчеркиваю – пропали из хранения, исчезли со своих законных мест – не более. И ни у кого нет права объявлять отсутствие кражей и публиковать фамилии подозреваемых, тем более покойных подозреваемых, не могущих защитить свое честное имя. Разрешение на новую охоту на свежеиспеченных ведьм дала дирекция Эрмитажа, заявив тут же, до расследования, что есть-де и у нас «оборотни». По какому, позвольте узнать, праву? А уж блистательное продолжение с предложением снять презумпцию невиновности с музейных работников заставляет разве что развести руками.
Как ни стыдно, как ни больно, как ни страшно это признать, но и пропажа экспонатов в Эрмитаже, и пожар в Муранове, и многие другие беды государственных музеев – «всего лишь» следствия отсутствия культурной политики страны, «только лишь» закономерный плод взаимоотношений музея и государства. Известный тезис: у нас нет денег, чтобы содержать такое количество музеев и памятников. Но ведь необходимое для спасения национального наследия – даже не деньги на мороженое, это сдача с мороженого!
Как следствие – понижение статуса музеев и снижение режима охраны памятников. Федеральный музей тут же становится музеем другого уровня, допустим, губернского. Это означает, что рано или поздно глава субъекта превратит его из федеральной, например, картинной галереи сначала в губернский культурно-музейный центр, потом – в городской культурно-развлекательно-музейно-детский центр, потом еще во что-нибудь культурно-досуговое. Коллекция, пониженная в ранге, станет уязвимей. Кроме того, что такое музей в обычном провинциальном русском городе? Это, как правило, лучшее здание в центре, на набережной, на площади... Низведя музей из чина федерального музея в ранг культурно-развлекательно-музейного центра, а само здание как памятник архитектуры трансформировав из объекта общероссийской охраны в предмет местной ответственности, «объект культуры» становится рано или поздно собственностью какого-то АОЗТ, ООО или ГУП.
Итак, героическая борьба самоотверженных провинциальных музейщиков за здания и коллекции обречена. Ну, в самом-то деле, мало того, что музеи эти не очень важны, так и работники их, оказывается, – оборотни. Таковы скромные сегодняшние последствия нашего соглашательства и равнодушия к делу охраны национального наследия. Увы, мы как музейное сообщество, как корпорация, как цех таких результатов заслуживаем. Вспомним, к примеру, как решились – страшно молвить! – аж на целое письмо к представителям власти с требованием придать сбережению национального культурного наследия статус национального приоритета. За сутки до этой оглушительно смелой акции Михаил Пиотровский снял свою подпись, что и послужило сигналом для многих музейщиков: «Ни-и-и-зя! Не время! Снимут! Денег не дадут!»
Допустим, что денег и вправду «нет». Но на что тратятся деньги? Во-первых, на милые сердцу новоделы (храмы, мечети, дворцы, часовни, монументы и пр.), и никто не поинтересуется логикой оживления мертвецов при огромном количестве больных. Во-вторых, на всенародные праздники и гулянки в честь очередного «-летия» того или сего федерального, республиканского, краевого, губернского, городского события; и никому нет дела до того, вправду ли нужно это «массовое мероприятие». В-третьих, на зарубежные выставки в ущерб российской глубинке; и некому поинтересоваться, сколько, собственно, помпезных выставочных проектов нужно для поддержания значительности страны. В-четвертых и почти в-последних, на новые музеи. Зачем новые рожаем? Может, эти помоем, пострижем, покормим заодно? В-четвертых-с-половиной и, точно, в-последних, на бессчетные филиалы крупных музеев; и как-то неловко интересоваться, знают ли, что гигантские системы неуправляемы, что мировой опыт продемонстрировал победу принципа «лучше меньше да лучше» над охранительской гигантоманией. А на оставшееся нам и предлагают вершить музейное, библиотечное, архивное и культуртрегерское вообще дело в стране.
Не только ценные экспонаты пропали из Государственного Эрмитажа. Пропала, не найдясь, целенаправленная и внятная культурная политика страны, сгинула корпоративная солидарность, погибли цеховые ценности, исчезла ответственность музейщика перед обществом, ушла в нети заинтересованность общества в музее. Эти утраты и потери куда страшнее исчезновения двух с лишком сотен ценнейших музейных экспонатов из собрания Государственного Эрмитажа.
