Рамаз Сакварелидзе Заявление одного из лидеров «Единой России» Бориса Грызлова о том, что Госдума пятого созыва рассмотрит возможность признания суверенитетов Абхазии и Южной Осетии, прозвучало как старт нового парламента. Желание начать работу именно с этого вызывает недоумение. Абхазский и южноосетинский вопросы вроде бы не являются центральными для российской политики. Но если учесть, что президент Владимир Путин привязал проблему Косово к проблеме грузинских сепаратистских регионов, то заявление Грызлова можно расценить как месседж западным странам. Россия опять предупреждает Запад о нежелательности признания суверенитета Косово – эта тема должна «всплыть» на днях.
Несколько лет тому назад Владимир Путин, выступая перед российским дипломатическим корпусом, сказал: Россия должна изменить внешнюю политику и вместо влияния на другие страны посредством оружия должна научиться влиять на них посредством бизнеса. Сегодня мы видим, что такой подход приобрел конкретные очертания и Россия через свои энергетические бизнес-структуры контролирует не только постсоветское пространство, но и практически Европу. Посему «привязанность» России к абхазской и южноосетинской темам в свете того же Косово непонятна – у Москвы есть более эффективные рычаги для корреляции политики ЕС в отношении Косово.
Заявление Бориса Грызлова вызывает недоумение и по той причине, что власти Грузии на декларативном уровне ведут напряженную полемику с Россией, но при этом широко распахнули двери для российского капитала. Сегодня большая часть энергетического сектора, промышленности Грузии контролируется российским бизнесом. Следовательно, для контроля над Грузией России уже не нужны ни Южная Осетия, ни Абхазия. Поэтому цель России при акцентуации этой проблемы непонятна.
Во многих кругах Грузии, в том числе и проправительственных, указывают, что Запад не совсем правильно подходит к разрешению косовской проблемы. Признание суверенитета этого края может вызвать осложнения во всем мире. Конкретно Грузию больше устраивает реализация в Косово российской формулы, чем западной – она со своими вышедшими из-под контроля автономиями может оказаться заложницей ситуации. И здесь многое зависит и от благоразумия Запада, и от благоразумия России.
Если Россия выполнит обещание и сделает шаг в сторону независимости Абхазии и Южной Осетии только из-за ошибок, допущенных западными странами в плане признания Косово, так сказать назло Западу, то это реально грозит войной. Потому что у Грузии не останется другого выхода, как начать проигрышную войну. Но она должна как-то застолбить свой интерес в вопросе Абхазии и Южной Осетии и настаивать на этом интересе.
Если же Россия не совершит ошибки вслед за ошибкой Запада, то, естественно, благодарность Грузии найдет почву в отношениях с Россией. И надежда на то, что Россия не повторит ошибки других стран, есть.
Существует еще один момент. Многие оппозиционные партии Грузии считают, что такого рода заявления, какое сделал Борис Грызлов, могут служить поддержкой нынешнего режима и обеспечить победу воинственному Саакашвили на выборах: если образ врага будет четким, то ответная агрессия приобретет закономерный и логический характер и найдет понимание и поддержку у народа.
Версия кремлевской поддержки Михаила Саакашвили обсуждается в Тбилиси довольно активно. Ее сторонники аргументируют свою позицию вышеупомянутым широким присутствием российского бизнеса в Грузии: администрация Саакашвили предоставила российскому капиталу преимущество в Грузии, а поэтому Россию устраивает эта администрация. Следовательно, Москва своими политическими заявлениями создает тот фон, который нужен нынешним грузинским властям. Негатив со стороны Грузии – как правительства, так и народа – подкармливается самой Россией в ее политике в отношении к Абхазии и Южной Осетии. Если можно так выразиться, Россия очень часто на кавказском направлении делает шаги против самой себя.
