Алексей Кавецкий
Фото Светланы Гаврилиной
В эти дни правозащитная общественность, теоретики и практики юриспруденции пристальным тревожным взглядом следят за рассмотрением в Конституционном суде (КС) заявления Ильдара Дадина по поводу ст. 212.1 УК РФ (неоднократное нарушение установленного порядка организации либо проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования).
Мне, практикующему адвокату, вывод суда представляется вполне предсказуемым. Схема будет, видимо, такая: конкретный приговор в отношении заявителя вполне может быть расценен как избыточно суровый, но КС не вступает в обсуждение конкретных судебных актов, а только проверяет конституционность примененных норм. А с ней у ст. 212.1 все нормально: право на проведение массовых мероприятий (ст. 31 Конституции) не препятствует и праву на его ограничение (ч. 3 ст. 56). Некоторая неопределенность диспозиции обжалуемой статьи компенсируется такой же неопределенностью санкций – реализовано право судейского усмотрения. Так что все вопросы – к судебной практике, что является компетенцией Верховного суда (ВС).
Я думаю, более реально ожидать смягчения приговора Дадину именно в ВС, признание же неконституционности статьи и изменение нормы вряд ли случатся.
Теоретико-правовой аспект проблемы понятен. Прозвучавшие в СМИ заявления некоторых ответчиков и заинтересованных лиц по этому делу о влиянии личности преступника на объективную сторону преступления, об общественной опасности административных правонарушений – нонсенс. И это ясно всем правоведам.
При рассмотрении в КС заявления Дадина меня больше заинтересовали другие обстоятельства.
Первое. Доступность документов, подлежащих рассмотрению. Я попытался найти в Интернете на сайтах Генпрокуратуры, Дальневосточного университета, МВД тексты их отзывов. Может быть, я не очень владею навыками пользователя, но найти их не удалось. А судить о них по газетам непрофессионально. Как, например, оценить высказывание представителя Генпрокуратуры о том, что сделанный некоторыми СМИ вывод о поддержке позиции Дадина, якобы содержащийся в ее отзыве, – следствие неточного понимания русского языка? Не нашел я и отзыва от инициатора введения обжалуемой статьи в УК.
Думаю, что пришло время Минюсту организовать площадку, на которой публиковались бы официальные заявления, пояснительные записки, отзывы и т.д. в случае, если какая-то тема приобретает общественный резонанс. Тем более что острых тем становится все больше. Например, сейчас «летят искры» от обсуждения декриминализации домашних побоев – но кто знаком с заключениями наших многочисленных юридических факультетов и институтов? А где провести обсуждение неангажированными специалистами находящихся в производстве нашумевших уголовных и гражданских дел? Недостаточно в этом случае только выступлений политиков да репортажей журналистов – не в обиду всем им это будет сказано.
Такая публичная трибуна федерального уровня могла бы стать точкой роста современной юриспруденции и даже влияла бы, прямо скажем, на принимаемые решения.
Второе. Я могу допустить, что норма ст. 212.1 соответствует букве Основного закона, его юридической логике. А как насчет соответствия духу закона, о чем писал еще Шарль Монтескье?
Обратите внимание, что ст. 212.1 включена в раздел УК, который называется «Преступления против общественной безопасности и общественного порядка» и отнесена к главе 24 «Преступления против общественной безопасности». Разве в действиях лица, нарушившего правила как абстрактное предписание, но не нарушившего общественный порядок как таковой, содержится общественная опасность, сравнимая с массовыми беспорядками или хулиганством (соседние статьи УК)? Но это в «деле Дадина» уже теория…
Третье. Глава вторая Конституции РФ «Права и свободы человека и гражданина» по своей юридической форме – декларация, то есть общий посыл, некий перечень заповедей. И в этом нет ничего особенного с точки зрения теории государства и права. Именно так написана, между прочим, и Конституция США. Но применить декларацию к конкретному правоотношению, тем более к конфликтному – невозможно! Нужны интерпретации. И неизбежно творцом Конституции становится КС. Но тогда этот суд нуждается в более широкой и жесткой компетенции. Ведь и норма ст. 15 Конституции о том, что это документ «прямого действия» – тоже декларация. Само это понятие также нуждается в интерпретации.
Если бы ст. 15 работала непосредственно, то 99% судебных постановлений состояли бы из одного абзаца: текста соответствующей статьи Конституции и вывода суда. Вы видели такие постановления? Я не видел. Более того, скажу крамольную вещь – ссылки на Конституцию используются зачастую как украшение текста постановления. Их сопровождают (до или после) многочисленные ссылки на кодексы, отраслевые законы, даже подзаконные акты и, конечно же, постановления КС! И это более чем нормально. Без такого порядка наступит правовая вакханалия. Один из самых компетентных и мужественных правоведов новой России (вспомните его позицию в сентябре-октябре 1993 года!) председатель КС Валерий Зорькин часто говорит: «Конституция живет в законах». Я бы сказал иначе: без КС и законов Конституция не живет! Повторю еще раз – КС нуждается в новой компетенции.
И еще одно: заметьте, что этот суд опять начинает играть все более значимую роль в регуляции базовых правоотношений. Как бы его не объединили (подчинили?) с ВС, как это произошло с Высшим арбитражным судом. Будет очень жаль.
Возвращаясь же к основной теме заметки – законности ст. 212.1 УК, нельзя не упомянуть реплику другого замечательного юриста – Михаила Барщевского. «Мне не нравится ст. 212.1, но она конституционна», – заявил он (цитирую по СМИ). Мне это напомнило анекдот, когда у жителя Аляски спросили: «Как ты относишься к помидорам?» Тот ответил: «Кушать люблю, а так – ненавижу!» Надеюсь, коллега Барщевский не обидится – он, судя по его выступлениям, обладает тонким чувством юмора.
А гражданское общество теперь может рассматривать «дело Дадина» как оселок, на котором проверяются потенциал и практические перспективы демократизации России – демократизации, точно выверенной по темпам, с балансом интересов и обязательно компромиссной.
Дарья Гармоненко