Константин Ремчуков: Надежды на восстановление СССР окончательно рухнули

М.Максимова
― Это программа «Особое мнение». В студии — Марина Максимова. Я приветствую всех наших зрителей и слушателей. А свое «Особое мнение» сегодня высказывает Константин Ремчуков, главный редактор «Независимой газеты». Добрый вечер, Константин Вадимович!

К.Ремчуков
― Добрый вечер.

М.Максимова
― Крым. 5 лет исполнилось. Итоги экономические политические.

К.Ремчуков
― 5 лет Крыму исполнилось?

М.Максимова
― 5 лет как Крым теперь с Россией.

К.Ремчуков
― Так.

М.Максимова
― Итоги какие-то можно подвести?

К.Ремчуков
― Выиграли жители Крыма, потому что все эти годы правительство России вкладывало денег в Крым на душу населения в несколько раз больше, чем в среднем по стране, то есть объем инвестиций на душу населения в Крым, включая мост, эти электростанции, которые сегодня — просто это был ускоренный этап индустриализации и строительства инфраструктуры. Поэтому, конечно, те, которые там жили с одной инфраструктурой как какой-нибудь российской глубинке отсталой, они сейчас вышли вперед, поэтому они выиграли.

В целом, конечно, напряжение нашей экономики было большим. И мы видим, что денег перестало хватать, в том числе, из-за этого на решение внутренних проблем. Крайне неудачная реформа пенсионная, непопулярная была предложена и другие многочисленные поборы с граждан и так далее.

В международном плане мы не заручились никакой поддержкой в мире этой акции. И вот я ехал к вам и наш журналист из Минска прислал сообщение, что в Минске сегодня состоялась пресс-конференция российского посла Михаила Бабича, посвященная 5-й годовщине включения Крыма в состав России. Белорусские СМИ мероприятие проигнорировали. То есть государственные СМИ не были представлены. А негосударственные СМИ белорусские сделали демонстративно это и приняли соответствующее заявление: «Мы, редакции белорусских негосударственных СМИ, взвесив все плюсы и минусы наших журналистов на этом мероприятии, приняли решение воздержаться от участия в нем», — говорится в совместном заявлении 5 крупнейших негосударственных СМИ в Беларуси. Они пояснили это так: «Мы не хотим, чтобы присутствие наших журналистов было истолковано нашими читателями как поддержка одной из позиций по событиям в Крыму в 2014 году».

То есть у нас союзное государство, несмотря на проблемы… Вот за 5 лет наша дипломатия не смогла создать отношение даже у ближайших союзников мало-мальски позитивное. Это, безусловно, отрицательный итог.

И тут надо именно бросить камень в адрес нашего МИДа. Потому что, конечно, президент формирует внешнюю политику. Он принимает решения. Так везде. Трамп тоже принимает решения. Но задачи там Госдепартамента или Министерства иностранных дел после того, как решение какое-то принято, обеспечивать это решение дипломатическими средствами. В случае с Крымом главная задача МИДа должна была быть в течение 5 лет — это обеспечить международную политическую поддержку решения, которое Путин принял в определенных условиях. Они провалили это задание.

М.Максимова
― А оно реально было, воплотимо?

К.Ремчуков
― Ну, вы знаете, Марина, вы сейчас мне задаете вопрос из серии «А есть ли Путину замена реальная? Есть ли кандидат, который его заменит, если он уйдет? Какой ужас». Ну, точно так же спрашивали, есть ли Сталину замена, есть ли Брежневу замена?

Кажется, что замен нет. Кажется, что когда никто ничего не сделал, нереально. Но дипломатия — это все-таки определенная функция. Если мы сразу говорим, что это нереально, то тогда и не надо делать. Но мы должны посмотреть на этот вопрос по-другому: Это нужно было делать для России? Должна быть такая функция МИДа, чтобы обеспечить международно-правовое… ну, хотя бы какое-то минимальное признание этого акта или это решение, которое принял Путин, так и осталось изолированным, непонятным, неприятным и положившим… ну, может быть, там есть что-то хорошее, как в любом решении надо что-то хорошее искать — может быть, то, что произошло в Крыму положило окончательный… окончательно кладут что, интересно? — гвозди вбивают в гроб… в общем, окончательно положило что-то на идею воссоздания Советского Союза?

Стало совершенно очевидно, что эта русификация соседних регионов, соседних государств как повод оказывать помощь «Русскому миру» находится прямо перпендикулярно к идее интернационализма, то есть идее объединения вокруг России других государств. Совершенно очевидно, что невозможно это будет сделать в Казахстане — там ужасом наверняка могут смотреть на это решение. Мы видим: в Беларуси вплоть до бойкота. Украина — само по себе. Про Молдову не говорим — там никто… даже в Приднестровье, которое в материальном плане сильно зависит от нас, не поддерживает это.

Таким образом, можно сказать так: крымчанам повезло, их жизнь волшебным образом переменилась; в целом в России 5 лет стагнация доходов, то есть если говорить конкретно, это падение реальных доходов. При этом развилась возня вокруг этого, потому что всем хочется показать, что нет никакой стагнации, поэтому вперед вытащили тему статистики, что у нас статистка какая-то не такая и не так показывает. Типа доходы у нас на самом деле растут…

М.Максимова
― Не так считаете.

К.Ремчуков
― Не так считаете. И никто не знает, какие цифры на самом деле. Но формально то, что выдаем там Росстат говорит о том, что 5 лет падают доходы на душу населения и 6-й год начался, и они продолжают падать. Поэтому вот экономический итог. Я неоднократно говорил в контексте Крыма, что должны быть какие-то рациональные измерения, в том числе, и патриотизма. Патриотизм — это желание, чтобы твой народ жил лучше. Если твой народ живет так, что его реальные доходы падают, то я бы поостерегся однозначно считать такой шаг чисто патриотическим. Это первое.

И еще один вывод этой крымской истории — что педалирование темы русскости, с моей точки зрения, является предельно фальшивой. Там не русскость, а там комплекс социально-политических взглядов определяли деление людей… Оттого, что ты русский в Москве, какой-нибудь житель Украины, которому нравится, например, чтобы Луганская и Донецкая область не подчинялись Киеву, он тебя будет ненавидеть, несмотря на то, что ты русский, так, как будто ты фашист какой-то. И причем же тогда русскость, которую вытаскивали? Русскость не защищают. Защищают комплекс идей социально-политического характера, который очень близок к большевизму.

И общее настроение и в Крыму, я так понимаю, и на востоке Украины — как дальнейшее развитие крымского сюжета — это настроение постсоветской ностальгии по советским форматам жизни. Но, как всегда, слова-то хорошие, на самом деле это организация непрозрачных схем, организация жизни, вот эти убийства, аресты, снятия, исчезновения людей — том, что мы видим в Луганске, Донецке, — оно скорее говорит, что просто под прикрытием этих слов о «Русском мире» люди занимались своим бизнесом, перехватывали какие-то активы, какие-то угли, какие-то электропотоки, за них получали деньги. С кем-то, если не рассчитывались, их убивали, взрывали.

Поэтому, конечно, это не привело к повышению предсказуемости, созданию инвестиционного климата, и в целом сузило повестку, мне кажется, до какого-то мрачного ожидания чего-то плохого у всех по этому поводу. Нету как бы коллективного оптимистичного взгляда в будущее. А взгляд в будущее, как известно, совместное представление о будущем сплачивает больше, чем совместное прошлое. И вот этого взгляда «А какая будет Россия через 5 лет?» — если ты живешь в условиях санкций, ты не можешь сказать ни одного такого слова. Кто попадет в следующий санкционный список, мы даже не знаем. А украинцы еще и пригрозили, что будут самолеты сбивать, которые в их воздушное пространство будут без разрешения влетать.

М.Максимова
Мы паузу сделали на довольно мрачных перспективах. А ведь, правда, с чем им быть радостными?

К.Ремчуков
― Вот мне сегодня военный отдел в редакции говорит: «Константин Вадимович, мы хотим написать статью: «Что означает заявление Порошенко и министра обороны о том, что Вооруженные силы готовятся именно к военному противостоянию с Россией» Я говорю: «В каком смысле?» Они мне начали показывать их высказывания, цитаты. И именно нарушение воздушного пространства Украины, а они Крым считают Украиной — сбивать воздушные суда. Вот сама такая альтернатива — это что-то нормальное в 2019 году?

Поэтому, конечно, это волнительно, потому что за каждым таким шагом, за каждой такой амбицией — жизнь и судьбы конкретных людей. Если эти конкретные люди с конкретными жизнями в конкретный период времени живут хуже, чем могли бы жить, то надо смотреть на эту проблему более трезво. И, мне кажется, нужно искать какие-то шаги для того, чтобы эти проблемы решать. По крайней мере, на востоке Украины.

Я считаю, что Минские соглашения не реализуются, и просто они замораживают ситуацию, от которой страдают те же самые русские люди, тот самый «Русский мир», с которого началось всё это сепаратистское движение.

М.Максимова
― Есть какой-то вариант развития событий, при котором Россия будет вынуждена или просто отдаст Крым обратно?

К.Ремчуков
― В ближайшем будущем — нет.

М.Максимова
― Несмотря на все санкции, на продолжающееся давление, которое, разумеется, продолжится?

К.Ремчуков
― Я как-то говорил, что для Путина это решение было принципиальным, геополитическим, историческим, каким угодно. Екатерина Крым этот в состав России ввела. При Путине он, если бы новые власти Украины решили, например, что в Крыму будет базироваться американская военная база или кто-то, фактически выдавливало Россию в район Новороссийска. То есть это гигантское ухудшение. Российский флот оказывался бы закрытым в такой лагуне, откуда он может угрожать, я думаю, только Грузии. Зачем нам такой большой флот?

― Для Путина это невозможно?

К.Ремчуков
― Для Путина и для его команды. Это же определенная поколенческая вещь, образовательная вещь. Люди с этой военной косточкой. Вот для них это решение невозможно. Таким образом, всё зависит от того, кто сменит Путина, как будет поставлен вопрос, как будет происходить эта смена. Тем более, интересно, что сейчас вопрос транзита власти после Путина превращается, чуть ли, не в центральный вопрос повестки.

Это предложил сначала, я помню, Ходорковский, потом его поддержала «Открытая Россия» как движение. Потом Касьянов выступил на эту тему. Потом Явлинский объявил как бы набор в партию «Яблоко» под предлогом того, что нужна умная партия в условиях транзита власти от нынешней к постпутинской.

И, таким образом, Путину вроде как еще 5 лет у власти — он же год назад 18 марта был избран, — и это еще новый президент в Штатах изберется, и он только в 24-м году уйдет, и Путин, если он уйдет. А тут уже рассуждают так, как будто этих 5 лет в нашей жизни нет, и мы рассуждаем, что будет после 24 года. А эти годы как-нибудь быстренько проживем в ожидании. Это интересный такой политтехнологический ход, но, мне кажется, достаточно удачный.

Потому что я летел в Сочи и прочитал статью Михаила Ростовского из «Московского комсомольца», посвященную передаче власти. И, зная Ростовского как человека, которые захаживает в определенные кабинет, — тоже было интересное такое заклинание, что Путин должен ни в коем случае Конституцию не трогать, он должен уйти — это будет его самый большой вклад в дело становления институтов, хотя сам уход Путин не сулит сам по себе нам беспроблемных лет.

И это было очень странно, потому что он все время ссылается на каких-то высокопоставленных кремлевских источников, которые комментирует. Он также пробрасывает мысль, почему Путин, который якобы был готов Медведеву оставить власть, но вот этот высокопоставленный человек говорит, что Путин посмотрел, что Медведев не справляется…

Таким образом, статья Ростовского уже не столько направлена на мольбу к Путину «Оставь власть, уйди. Не меняй Конституцию», сколько еще, оказывается, что Медведев при этом не должен быть президентом. То есть это говорит о том, что начались реальные бои, и тут можно поздравить оппозицию, что ей удалось навязать повестку, в которую Кремль вписывается все больше и больше за 5 лет до истечение срока полномочий Путина.

И мы на этом фоне, возвращаясь к первой части нашего разговора, позитивной повестке — вот содержательной жизни, развития, заработков, новых планов, перспектив, поездок, курортов — её нет. А раз ее нет, то от нечего делать, чего не заниматься тем, что давайте подумаем, что мы будем делать в ночь с 18-го на 19-е марта 24-го года. Конечно, это плохо. И это следствие возрастающей неопределенности экономической и социально-политической.

М.Максимова
― Что касается других неопределенностей. Буквально пару часов назад Владимир Путин подписал законы, которые так долго обсуждали все журналисты — о наказании за фейковые новости и за неуважение к власти. Там довольно большие штрафы и блокировка будет соответственно. И как теперь жить будем? Или как: «Здесь была шутка про Путина. Смешная», — так будем теперь говорить?

К.Ремчуков
― Посмотрим. Мы… русский народ приспосабливается ко всему такому. Ну, наверное, это все-таки говорит о том, что тоже ведется подготовка к транзиту власти, потому что это достаточно эффективные инструменты борьбы с интернет-ресурсами, с блогами, с сайтами. Поэтому, я думаю, что все готовятся активно…

М.Максимова
― А что, изобретать эзопов язык или что?

К.Ремчуков
― Не знаю, посмотрим. Я в данном случае больше рассматриваю смысл и предназначение этих законов. Потому обсуждалась не так сильно и не так глубоко инициатива некоторое время назад о том, что Следственный комитет должен иметь свою экспертизу на всё.

Вот я беседовал с рядом юристов очень высокого уровня, которые боятся публично говорить. Я попросил их написать, говорю: Пожалуйста, с правовой точки зрения дайте… Но все к Следственному комитету относятся с определенной долей страха. И они говорят: «Вот представляете, следствие, которое и так склонно по результатам следствия обвинительное заключение делать, еще ему передается экспертиза, включая, допустим, экономического характера?» То есть следствие обвиняет… Вот Путин рассказывает, как они отжимают бизнес. Заводят уголовное дело. Потом все эти дела распадаются, забирают деньги. До суда доходит мало. Бизнес уничтожен, деньги отняты.

А сейчас у них появляется экспертиза. То есть она не независимая будет экспертиза. А я говорю: «Вы жулик». Вы говорите: «Да вы что? Я хорошо веду себя». — «Ну, как же хорошо? Вы жулик». Так. Вот наш оператор будет главным экспертом по таким, как вы. Он мне тут же: «Так. Бумага, водяные знаки есть. Всё. Печать гербовая» — вы жулик. Естественно, комитет получил экспертизу, идет в суд. Не независимую экспертизу. Поэтому многим кажется, что через три года, когда пройдет всё это законодательство, когда они освоятся, будет очень тяжело, потому что любое обвинение — и этот обвиняющий орган будет заказывать экспертизу. В условиях слабой прозрачности и слабой веры в независимость этих инстанций, мне кажется, это очень большая опасность.

И тут мы имеем закон о фейковых новостях, оскорблении власти и государственных символов. Я уже как-то говорил, что уважение может быть к личности. Да, вы очень хороший, достойный человек. Вы сделали очень много хорошего. Я вас уважаю как личность. Но могу не уважать, если вы перестанете это делать. Но вы личность реальная. А есть фиктивная личность, — как философы называют их, — которая личностью не является, но требует уважения к себе в силу занимаемой должности. То есть вы приходите — абсолютно распонтованный, пальцы веером, он говорит: «Я руководитель какого-то комитета». И ведете себя как свинья, а требуете уважения, будучи фиктивной личностью, к статусу, который вы представляете.

А люди критикуют статус, получается, по этому закону. А я критикую личность фиктивную. А наказан буду за критику статуса государственного служащего. И вот это будет такая ситуация.

Это лишний раз говорит о том, что готовятся к постпутинскому периоду. Опять же можно, наверное, такую аналитку провести: Значит, все-таки Путин готовится уйти. И все те, кто готовится остаться после этого, они готовятся к подавлению радикальной оппозиции и в интернет поле, которое является интегрирующим пространством и вот по всяким делам, когда органы следствия должны быть настроены на то, чтобы пресекать с помощью экспертизы, которая будет приноситься в суд, противозаконные действия.

М.Максимова
― Это получается, что они настолько боятся, что еще 5 лет впереди, а уже сейчас закручивают… уже зачищают даже блогеров.

К.Ремчуков
― Одна из интерпретаций — что они настолько боятся. А другая — что они настолько прозорливы, что еще за 5 лет они предвидят, откуда исходят риски. Я менее склонен говорить, что кто-то кого-то сильно боится. Я исхожу из того, кто о чем думает. Потому что я не знаю эмоциональное состояние. Он от злости это делает, от ненависти? Он сжимает кулаки не от страха, а от желания дать кому-то в глаз, или вы так интерпретируете — они так боятся. Может быть, совсем не боятся. Они говорят: «Ах, вы захотели, коротышки, нас сменить? Не будет этого! Чего мы должны делать? Как они там объединяются? Так видеоблог Навального. Он чего там — хулиганит? Так. Сайт есть? Есть. Это кто такой?..»

М.Максимова
― Блогеры всякие.

К.Ремчуков
― «Всех мы их — хоп! Дальше у нас кто? Бизнес им собирается деньги давать?» — «Да, он через Яндекс кошелек будет…». — «Так, давай-ка мы их всех посадим». — «Нельзя. Путин сказал, что бизнес нельзя трогать». — «А мы давайте экспертизу сделаем такую, что они неправомочны…». — «Кто ж тебе такую экспертизу даст?» — «Давай сделаем».

То есть я не склонен считать, что они боятся, хотя интерпретировать можно и так. На самом деле это прозорливо, это говорит о том, что повестка, хочешь или не хочешь… Наверное, так и выглядит феномен что в Америке называют «хромая утка», когда никто не может думать ни о чем содержательном, кроме одного: как устроить жизнь после начальника?

М.Максимова

- Давайте про санкции. Их множество, в том числе новые, разнообразные. Есть Олег Дерипаска, который пытается протестовать против этого. В конгрессе США захотели завести санкции против России из-за Венесуэлы. США и Канада накладывает на Россию новые санкции. Это бесконечный поток — всё хуже, хуже, хуже?..

― Кажется, что это эффективный инструмент. И скорей всего, оценка. Они же руководствуются какой-то оценкой политических экспертов, разведки собственных стран. И задают один и тот же вопрос: Санкции действуют или не действуют на Россию? Поначалу говорили, что не действуют, потому что рейтинг Путина высок. Всего лишь год назад крымский консенсус так называемый обеспечивал ему невероятно высокий результат на президентских выборах. И все начали даже писать… наши же любят цитировать тех, кто говорят: «Кажется, санкции помогли России».

Говорили, как они помогли сельскому хозяйству. Потом начали разбираться — вроде не так уж помогли. Сельское хозяйство, например, в прошлом году упало. А если оно и растет — за счет экспорта зерна, а зерно ты же не можешь есть всё время. Это просто помощь какому-то виду бизнеса. Это все равно, что кто-нибудь нефть экспортировал, и мы должны были радоваться, что он экспортирует нефть. А структура и качество продуктов всей линейки, которая необходима россиянам для потребления: овощи, фрукты, разные типы полезного мяса, молочная продукция высококачественная — это же нет, мы видим.

М.Максимова
― Крылья для нашего нового замечательного самолета тоже не можем сделать.

К.Ремчуков
― Но я имею в данном случае… вот даже та отрасль, о которой все только говорят — очень нравилось говорить про сельское хозяйство — и то не так всё очевидно. То есть что-то качественное перестали получать, а взамен не нарастили. А сейчас, видимо, какие-то цифры временные нужны. Вот 4 года может длиться радость, 5, а потом все-таки наступает какая-то усталость от каких-то ограничений, от каких-то лишений. И вполне возможно, нынешнее снижение рейтинга Путина, оно… Причем тоже очень интересно, я видел социологию на прошлой неделе, даже, по-моему, твит написал: одобряет деятельность Путина — 64%, а доверяет ему — 32%, в одном и том опросе.

М.Максимова
― Я просто не очень понимаю.

К.Ремчуков
― Да. То есть я одобряю, что ты делаешь, но я тебе не доверяю.

М.Максимова
― Это не взаимоисключающие…

К.Ремчуков
― И получается, что они смотрят рейтинг доверия и рейтинг одобрения. И получается какой-то идиотизм. Я беру молоток, иду стучу в стену, прибиваю гвоздь. Ты одобряешь то, что я делаю? — Да, я одобряю, что ты стучишь молотком в стену? — А ты мне доверяешь? — Нет? Что за этим скрывается? Почему ты мне не доверяешь? Не в ту стену я стучу молотком, не тот гвоздь я вбиваю? Манипуляция социологией тоже возможно, но факт остается фактом: рейтинг снижается. Дерипаска, он немножко другой случай. Он борется за свои права. Это интересно.

М.Максимова
― Он подал иск в Минфин США, потому что считает неприемлемым введение в отношении него…

К.Ремчуков
― И против министра финансов конкретно Мнучина. Потому что, насколько я понимаю, он ставит вопрос таким образом до почему он лишен презумпции невиновности.

М.Максимова
― Которая гарантирована Конституцией США.

К.Ремчуков
― И вообще любой человек имеет право на открытую судебную защиту по обвинениям. Никаких открытых обвинений ему нет. Не дается право за защиту. И говорят: Это всё секретные данные. Но в общих санкционных документах говорится, что он близок к Путину. Но Путин — президент в стране. Поэтому Мнучин, министр финансов… половина Америки считает, что Трамп преступник и требует импичмента. Просто вот считает. Это американцы. Не русские, никто. Вот если вы включите американские телевизоры, большинство, то вы увидите что Трамп — impeach… impeach — слово.

Мнучин, который министр финансов, он сотрудничает с человеком, которого половина американцев считает преступником. Значит, без доказательств нужно Мнучина лишить — сколько Дерипаска назвал? — 81% его богатства утратилось в результате санкций… Поэтому пусть борется. И я видел комментарии типа его борьба обречена на неуспех. Это неправильно, потому что, у него есть, за что бороться…

М.Максимова
― А есть шансы?

К.Ремчуков
― Первый суд, он как у нас Басманное правосудие — конечно, в Вашингтоне, округ Колумбия он проиграет. А потом пойдет апелляция. А в апелляции там будут рассматривать, и там судья уже смотрит, потому что там прецедент может быть, собственно. Потому что, если можно по отношению к нему, значит, можно по отношению к другому, поэтому, я думаю, появляются хорошие шансы у Олега выиграть.

Плюс я должен сказать, я тоже видел в комментариях, что он типа ничего не сделал… Весь объем производимого алюминия был в Советском Союзе — 2,2 миллиона тонн в предельные годы. А он создал мощности в два раз больше — 4,2 миллиона тонн. Причем эта компания имеет 40 предприятий по всему миру. Запасы бокситов на 100 лет вперед — это контракты. И стоимость активов — это не то что мы приватизацию совершили… Он приобрел 17% завода в Саяногорске, там были иностранные компании Trans World Group который владел, в том числе. И он превратил в самую эффективную алюминиевую отрасль мира.

Поэтому в этом смысле у него абсолютно передовое производство, 40 предприятий на 5 континентах, долгосрочные контракты на поставки глинозема. Чтобы 4 миллиона тонн алюминия производить, нужно 8 тонн глинозема. Глинозем делает из бокситов. Представляете, какие это логистические схемы? Тонны. Если в вагоне 100 тонн, наверное, а так 60 тонн мы видим на вагонах железнодорожных. Представляете, по стране, сколько должно ползти, что 8 миллионов тонн глинозема привезти, 4 миллиона тонн отвезти. Это грандиозная корпорация мирового рынка с глобальным влиянием. Тем более, что у него качественный алюминий.

Поэтому здесь, помимо всего, есть серьезный элемент конкурентной борьбы: загасить его бизнес в пользу других производителей. Поэтому, я думаю, то он будет биться. Он даже юристов как следует не мог взять себе, потому что боятся санкций, с ним никто не может из американских юристов сотрудничать.

Первую фазу да — Басманное правосудие. Потом, когда ты идешь туда, там, где судьи думают о вечности и о прецеденте…

М.Максимова
― Вплоть до Верховного суда?

К.Ремчуков
― Да, он будет судиться. Я думаю, что он в конечном итоге — Олег — победит. По крайней мере, и Госдеп и Минфин, насколько я понимаю, жестко испугались этого. То есть там какие-то комментарии бывшие сотрудники делают, но строго запретили кому-либо комментировать, потому что они позицию… там один неудачный комментарий — и это можно потом пришить к делу. Поэтому пусть борется. Слышали в перерыве, что иранский…

М.Максимова
― Вот. Это, получается, что если будет создан прецедент, так что — все американские санкции рухнут?

К.Ремчуков
― Ну, это долгосрочная история. Но в целом да, система американская при всех минусах — мы критиковали эту систему, говорили, как она хочет, чтобы люди соглашались с обвинениями, как в случае с Манафортом, который хотел, чтобы его в судебном порядке заслушивали… как более жестко требует прокурор наказания, но в целом американская судебная система хорошая, мне кажется. Там люди руководствуются в конечном итоге законом. Может долгое время пройти…

М.Максимова
― То есть речь идет… это годы?

К.Ремчуков
― Да.

М.Максимова
― За это время, я боюсь, еще много новых санкций введут, за несколько лет. А по поводу доклада Мюллера интересный момент: конгресс проголосовал, чтобы всё это расследование полностью опубликовать, а сенат наложил на решение вето. Почему они не хотят полностью публиковать?

К.Ремчуков
― Я уже говорил на эту тему несколько недель назад, потому что я знал, я слежу за этим докладом Мюллера. Там суть в следующем: там фактически распадаются все обвинения по русскому влиянию на выборы, связи Трампа с русскими… сговор Трампа с русскими. И поэтому если до этого считалось, что вот Мюллер, спецпрокурор получает всю информацию, процеживает, отделяет зерна от плевел и выдает своё — так работали всегда специальные прокуроры. Этот институт специальных прокуроров так и создан, когда они собирают всю информацию с помощью следователей всё выявляют, имеет это отношения к делу или нет, и готовят итоговый документ.

Когда демократы поняли, что там не будет тех обвинений, о которых они мечтали, они затребовали, чтобы полностью передали все материалы, как бы дезавуируя работу комиссии Мюллера. И они скажут, условно говоря, вот 10 тысяч страниц получил Мюллер, из них он представит 200 страниц доклада. Они говорят: «Нет, Мюллер оказался плохой. Дайте нам 10 страниц». А среди 10 тысяч страниц, там же много и огульных обвинений и всего. Их можно брать каждое и по новой прокручивать как бы как информационный повод.

Вот смотрите, поступила жалоба, что кто-то позвонил и пригласил меня в гостиницу. Это, наверное, русский хотел пригласить а так далее… Поэтому это просто политическая борьба, которая говорит: «Все документы, которые пришли к Мюллеру — мы ему не доверяем — мы сами обо всем этом будем судить. Хотя до этого демократы — Адам Шифф, председатель комитета с прошлого еще созыва конгресса, когда республиканцы настаивали, а там было большинство, о том, что они должны опубликовать показания ряда людей, чтобы американский народ знал, что там не было никакого сговора, — этот демократ, который сейчас председатель комитета выходил и говорил: «Нет, мы против, потому что это может навредить американской разведке…». Ему говорят: Ну, как же так? Американский народ должен знать».

И они опубликовали с такими черными зачеркиваниями — я даже сохранил на сайте — просто вот так вот всё подчеркнуто. Потому что «Нет-нет, не имеет право всё знать». Поменялась ситуация — этот же Шифф требует, чтобы американский народ знал все до последней буквы. Но пока в сенате большинство республиканцев, они блокируют это желание демократов. Внутриполитическая схватка самая яростная и только нарастает противостояние.

М.Максимова
― Значит, в ближайшее время мы этот доклад не увидим. Спасибо большое! Это «Особое мнение» Константина Ремчукова, главного редактора «Независимой газеты». Спасибо, до свидания!