М.Курников
― Здравствуйте! У микрофона — Максим Курников. И вместе со мной в студии — Константин Ремчуков, главный редактор «Независимой газеты».
К.Ремчуков
― Добрый вечер!
М.Курников
― Я хочу попросить вас прокомментировать то, что происходит в Австрии. Парламент страны вынес вотум недоверия канцлеру. Как так можно жить? Маленький скандальчик — и на тебе, понимаешь.
К.Ремчуков
― Все страны живут в рамках собственных институтов, традиций и ритуалов. Причем некоторые и традиции считают институтами, но если традиции забросить к институтам, то ритуалы — это отдельная вещь, очень важная. На них зиждется государство. И чем больше мы занимаемся изучением основ функционирования государства — вот у нас в стране после падения Советского Союза, — тем больше я это понимаю, и я абсолютно убежден: институты — о них говорили 25 лет — я добавляю к ним ритуалы, процедуры. Это очень важно. Традиционно. Вот Австрия — такая страна, в которой так надо. Это как бы внутреннее объяснение, почему такое движение идет.
А внешнее объяснение… Мне кажется, что Австрия и Себастьян Курц, на взгляд своих политических оппонентов, вполне возможно, даже не только внутри Австрии занимали слишком дружескую к России в целом и к Путину, в частности, позицию. И было, видимо, принято какое-то решение устроить такую провокацию с тем, чтобы нанести удар по нему, дискредитировать его, ослабить его и так далее.
И если еще несколько дней назад казалось, что этот скандал с видео, его придерживали несколько месяцев с тем, чтобы использовать против Курца исключительно накануне выборов в Европарламент, что это не касается напрямую внутренней повестки с тем, чтобы ослабить его партию, скандал и всё, — сегодняшний вотум недоверия показывает, что желание убрать Курца — если вилка есть, — то второй штырь этой акции направлен на то, чтобы такого молодого политика (за 30) убрать с арены. Потому что, если бы он жил без скандалов, то, скорее всего, он очень скоро стал бы опытным через годы, влиятельным человеком в такой важной европейской стране, к которой прислушиваются.
М.Курников
― То есть это только повод или способ.
К.Ремчуков
― Или?.. Что вы хотите от меня услышать?
М.Курников
― То есть это только повод или способ, а не причина?
К.Ремчуков: А
―а, вы по-марксистски пошли: повод и причина.
М.Курников
― Конечно. Ну, мы все, так или иначе, в марксистской школе.
К.Ремчуков
― Нет, мы изучали. Не все учились в марксистской школе. Но изучали марксизм многие. Давайте так считать. Причина более глубокая, чем этот скандал.
М.Курников
― Если уж мы пошли по такой новостной повестке, еще одну новость хочу вас попросить прокомментировать. Основатель Baring Vostok попросит следователь отпустить его на Петербуржский экономический форум. Насколько эта новость добавляет или наоборот убавляет инвестиционную привлекательность в России?
К.Ремчуков
― Не добавляет, не привлекает. Это тоже ситуационная вещь. Формально, если, допустим, ему разрешат там присутствовать, разблокирует ли его участие участие тех бизнесменов на Западе, прежде всего, американских, включая американского посла, которые готовы были приехать на этой форум, но из-за задержания этого американского бизнесмена отказались это делать. Ну, это ситуационные вещи. А так наш климат инвестиционный — там так заложено всех рисков, всех докладов, всех претензий к нашему инвестиционному климату, что я не думаю, что конкретное какое-то событие может его сильно изменить.
М.Курников
― Тогда Петербуржский экономический форум сегодня — продолжая вашу мысль — это ритуал или институт?
К.Ремчуков
― Это попытка создать и то и другое, причем серьезная попытка, потому что каждый год на этот форум, по крайней мере на моей памяти, приезжает Путин, выступает. Причем Путин туда привозит весьма известных американских журналистов с рейтинговых каналов, которые задают ему вопросы на панельных сессиях. С ним вместе в президиуме сидят премьер-министры и президенты заметных стран. И поэтому регулярное участие самой большой звезды российской политики Путина и одного из влиятельных людей в мире по всем рейтингам, оно вот является попыткой как раз институциализировать этот форум как место, где важно быть многим.
Но, на мой взгляд, все эти попытки перевешиваются многими ошибочными шагами во внешней политике, в экономической политике, отсутствием хорошего управления в экономике и так далее. Таким образом, форум, который длится несколько дней, не может перевесить то, что накапливается остальные 360 дней. Поэтому этим попыткам пока не суждено стать ничем. То есть, условно говоря, если этот форум не случится, то, скорей всего, мало кто это заметит.
М.Курников
― Даже так?
К.Ремчуков
― Да. Поэтому создали несколько таких площадок с теми же самыми амбициями. Есть Краснодарский инвестиционный форум, есть Красноярский инвестиционный форум, есть Дальневосточный на Дальнем Востоке, на острове Русский, и Петербуржский. Таким образом, создана по всей стране система этих форумов, которые призваны привлекать иностранных инвесторов. Кому ближе те регионы — кому-то Сибирь, кому-то Дальний Восток, кому-то Юг России, кому-то Северо-запад, Москва и Россия в целом. Вот подогонать под интересы потенциальных инвесторов.
На одних форумах участвуют корейцы, китайцы больше. На других — афганцы, иранцы, пакистанцы. Но попытки. Страна теоретически хотела, чтобы в Россию приезжали и могли познакомиться с проектами. Но на практике, еще раз говорю, масса решений геополитического характера и внешнеполитического характера, на мой взгляд, перевешивают те плюсы, которые создают возможность общения иностранных бизнесменов с российскими.
М.Курников
― То есть пока, скорее ритуал.
К.Ремчуков
― Да, попытка создать. Ритуал это все-таки более устойчивая вещь.
М.Курников
― Тоже по повестке информационной. Спрашивают вас, верите ли вы, что Владимир Путин мог подарить президенту Аргентины раритеты с сомнительной историей?
К.Ремчуков
― Верите ли вы… А он что, подарил что-то такое?
М.Курников
― Она говорит, что подарил. Те документы, которые у нее нашли при обыске. Знаменитое письмо, которое является историческим документом.
К.Ремчуков
― Что это за документ?
М.Курников
― Это исторический документ, письмо одного из деятелей…
К.Ремчуков
― Вполне допускаю. Путин любит дарить исторические вещи. Вроде не золото и не бриллиант, а всего лишь письмо или грамота или что-то, что нашли… Вполне возможно.
М.Курников
― То есть это в стиле?
К.Ремчуков
― Да, абсолютно.
М.Курников
― Вы неделю назад, в самом начале протестов в Екатеринбурге сказали, что это, в общем, новая форма общения людей с властью. И, действительно, власть услышала и даже, такое ощущение, что пошла на попятную. Почему так произошло, почему власть в этом вопросе сделала отступление? Или это какое-то тактическое отступление для того, чтобы отступать?
К.Ремчуков
― Надо всегда исходить из того, что власть умная, потому что иначе не была бы властью. Мне кажется, следующее. Анализ выступлений последнего времени публичных, которые приобретали общественный результат во всей стране, но формально носили локальный характер. В прошлом году это был Волоколамск — свалка. Потом Архангельск — Шиес. Вот сейчас Екатеринбург.
Каждый из этих протестов не являлся следствием политического планирования какой либо политической партии. То есть когда если говорить о политике, то одна сила находится у власти, а все другие политические силы находятся к ней в оппозиции. И вот эти оппозиционные силы должны планировать что-то сделать — провести митинг, устроить акцию, заявить протест, в общем, создать какой случай, — чтобы все увидели, что эта партия существует. Все вот эти самые резонансные вещи возникали не по поводу деятельности политических партий. Они возникали как реакция общества на то, что происходит в их регионе.
И вот, мне кажется — я все-таки считаю, что власть умная — если бы она так быстро не сообразила, что ей нужно идти на компромисс, она бы позволила намного сильнее политизироваться этому протесту. А сейчас она как бы… «Случилось — мы отреагировали» — и как бы это отношение власти и общества только. А не отреагируй она так — власть и общество — один конфликт, и политические партии, которые бы начали педалировать эту тему, и это бы превращалось в политическую проблему. Сейчас это не политическая проблема.
М.Курников
― Тем не менее, есть партии, которые подхватывают эту повестку.
К.Ремчуков
― В данном случае это не самое интересное. Подхватывать можно всё что угодно. Приезжать, делать вид. Люди всегда видят, кто на самом деле, а кто подхватывает. И Фейсбук, социальные медиа очень много пишут, когда кто-то пытается подсесть на крыло протестантов — тут же получает жесткий отпор.
В данном случае нет, это вопрос оценки политической ситуации в стране: является ли события политического характера в России следствием политической борьбы оппозиции с властью или нет? На сегодняшний момент — нет. Это говорит о том, что политическая система как слаборазвитая, как в меньшей степени отражающая интересы людей, в чистом виде оппозиция внутри этой политической системы не страшны для власти.
Но получается так, что народ не хочет ждать, когда какая-то политическая сила возглавит, организует его не протест и так далее. Ну, это классическая форма трансформации. В 19-м веке марксисты, анализируя политическое движение в Англии чартистов, они говорили о том, как экономические проблемы выходят на первый план, рабочие бьются за сокращение рабочего дня и повышение заработной платы. А потом чисто экономические требования начинают трансформироваться в политические, когда приходят Марксы, Энгельсы и Лафаргы и объясняют людям, что «у вас длинный рабочий день и маленькая зарплата, потому что вы не имеете политического представительства».
Вот мы сейчас примерно на этой стадии. Только вместо профсоюзной тематики, у нас тематика неожиданная. Но она тоже не так неожиданна, на мой взгляд. Это тематика среднего класса.
М.Курников
― Второй раз вспоминаем Маркса сегодня. Но если перечислять те протесты, вы не называли среди протестов последнего времени пенсионную реформу. Это протест выбивается из всего остального? И по нему, кстати, власть, в общем, не сдавала, что называется, позиции.
К.Ремчуков
― А вы, скажите, я, может быть, просто забыл, а как был протест против пенсионной реформы?
М.Курников
― Ну, выходили люди на улицу, устраивали митинги.
К.Ремчуков
― Я не запомнил. Я запомнил только одно — что пенсионная реформа привела к снижению рейтинга Путина. А чтобы люди разбивали палатки, ночевали в каком-то сквере, я такого не помню.
М.Курников
― Ну, просто выходили на улицу.
К.Ремчуков
― Ну, где? Напомните мне. Я не помню, чтобы она вызвала…
М.Курников
― Я просто помню многочисленные демонстрации. Я помню выходы на улицу здесь, в Москве, в том числе, несанкционированные мероприятия. Вы на них не обратили внимания. Не понимаю, честно говоря, ответа.
К.Ремчуков
― Я не понимаю вашего вопроса. Я прошу уточнить, чтобы я смог предметно говорить, а вы мне говорите: «Я помню». А говорю: «А я не помню». На этом остановился наш разговор. Вы помните, я не помню. Скажите мне, где, когда был протест. Мне не запомнился. Вот мне протест в Архангельской области запомнился, протест в Волоколамске запомнился.
М.Курников
― У нас выходили и левые силы, в том числе.
К.Ремчуков
― Прямо вот отдельно был, да?
М.Курников
― И левые силы выходили, конечно, против пенсионной реформы. Всё лето 18-го года.
К.Ремчуков
― Всё. Отлично. Тогда, значит, я пропустил.
М.Курников
― Может быть, в это время вы больше обращали внимание на друге вопросы…
К.Ремчуков
― Нет, я просто вижу, что власть не отреагировала, значит, это были какие-то ритуальные действия, если обращаться к нашей терминологии, которые до такой степени не опасны власти, что можно ничего не делать, то есть не корректировать то, что совершила власть, а именно пенсионную реформу. Власть внесла какие-то изменения, какие-то гарантии, смягчила как бы переход, больше стала говорить, но это, мне кажется, было больше ответом на снижение рейтинга, нежели не требования… вы говорите, коммунисты выходили…
М.Курников
― В том числе.
К.Ремчуков
― На требования коммунистов, да. Мне кажется, так.
М.Курников
― Но, тем не менее, как это работает, объясните. Вот Путин говорит: «Надо разобраться по поводу Архангельской области, по поводу полигона. Там не всё так понятно». Тем не менее, приходят сообщения, что людей, которые там протестуют, так же дубинками разгоняют.
К.Ремчуков
― Разбираются же. Он же сказал, разбираться надо — вот разбираются. Это же тоже форма разбора. Кому он сказал, надо разобраться?
М.Курников
― Он сказал, надо разобраться в вопросе, нужно разобраться, насколько это экологично. «Нужно слышать людей», — говорит он.
К.Ремчуков
― Да? Сейчас начнут налаживать, я думаю. Раз Путин сказал, значит, губернатор это сделает. Основной закон бюрократии: Делать то, что говорит Путин. То есть если сказали… Сегодня мы с Кудриным встречались — главреды, — и он отметил такую особенность, что 91% поручений выполняется. Ну там… подготовить законопроект, внести предложение. Всё это делается, что носит бумажный характер.
М.Курников
― Поручения Путина?
К.Ремчуков
― Да. А всё что сказано: «обеспечить» — скажем, двукратный рост или обеспечить не менее 50%... то есть результативные действия, они не выполняются. Выполняется меньше половины или около половины. Вот эта разница. Поэтому если Путин сказал, что эти люди должны встретиться и начинать разговаривать, я могу предположить, что очень скоро губернатор Архангельской области начнет разговаривать с этими людьми, а, может быть, он даже привлечет мэра Москвы для этого разговора, чтобы объясниться.
М.Курников
― Ну, потому что московский мусор там тоже утилизируется.
К.Ремчуков
― Да.
М.Курников
― Если говорить о том, кто реагирует, а кто не реагирует на слова президента. После того, как там был проведен опрос, в Екатеринбурге и после опроса выяснилось, что большая часть людей сквер хочет оставить, а храма не хочет, в общем, руководители церковные сделали заявление, что «мы этот опрос не признаем и все равно будем делать, как считаем нужным». Почему они себе тогда позволяют себе нарушать этот закон бюрократии, о котором вы сказали?
К.Ремчуков
― Церковные люди только на самом верху, мне кажется, встроены иерархично. А эти люди, что ты с ними сделаешь, с церковными людьми в Екатеринбурге? Ты их не накажешь. У них менее жесткая дисциплина.
М.Курников
― То есть они в этом смысле достаточно независимы?
К.Ремчуков
― Да, конечно, достаточно независимы.
М.Курников
― Что поменял этот протест? Что он поменял в правилах игры, если поменял что-то, конечно?
К.Ремчуков
― В правилах игры какой?
М.Курников
― В правилах игры между властью, людьми, протестами и так далее. Потому что, как ни крути, но кто бы мог подумать: можно, оказывается, выйти, заночевать там несколько ночей…
К.Ремчуков
― Это кажется, что можно выйти. Знаете, как говорят, они всего лишь боролись за свою независимость, половина мужского населения погибло. Другая половина стала инвалидами, калеками. Потом они добились каких-то форматов автономии. Вот пойди и поборись. Как там у Гребенщикова… нет, у Бутусова пели: Пойди повиси… на горе… а потом приходи… погулять на воде.
Нет, эти люди смело и храбро выступили, личную храбрость проявили — те, которые протестовали. Аутентичное чувство недовольства. А любой, кто будет проявлять такую же меру искренности и сплоченности. Он тогда обречен на успех или относительный или абсолютный. А люди, которые думают, что надо всего лишь выйти — ну, выйдет, столкнется с полицейским, убежит и не выйдет.
Ведь это же задача власти, мне кажется — не допустить того, чтобы люди поверили, что выходя и протестуя, можно добиться любых изменений, которых хотят люди. Пока этот протест, еще раз подчеркиваю, не носит политический характер. А если власть вот эти тончайшие измерения перестанет делать и станет так просто, как в конце 80-х, в начале 90-х, когда или в Лужниках 100 тысяч митинг соберется — и совсем не страшно или соберется на Манежной — и совсем не страшно, — вот этого власть допустить не может.
М.Курников
― Партию Алексея Навального снова не зарегистрировали. И, на ваш взгляд, насколько это стратегически правильное решение властей?
К.Ремчуков
― Стратегически правильное решение властей… Ну, власть, по-моему, не собирается его никогда регистрировать как партию, и поэтому это не сегодняшнее решение. Это сколько раз он будет подавать, столько раз ему будут отказывать. Не знаю. Расчет, наверное, на то, что кто-то издохнет раньше: или ишак или падишах…
М.Курников
― Кто в этой ситуации кто?
К.Ремчуков
― У каждого своя, наверное, система образов. Но, мне кажется, уже несколько раз было… несколько лет назад очевидно было, что Навальному после московских выборов 13-го года не будут давать идти. Потому что, я так понимаю, что все разработки, связанные с безопасность страны, сценариев возможных, они исходят из того — и это очень трудно корректируемые вещи, потому что кто-то должен взять на себя ответственность сказать, что это не так — так вот сценарии политические рисуются таким образом, что партия допускается или человек допускается до выборов, потом проигрывает на выборах, потом начинаются протесты массовые о непризнании итогов выборов в связи с массовыми нарушениями, потом начинается кампания гражданского неповиновения. Люди не уходят с улицы, говорят, что победил, условно, Навальный. Потом Запад начинает признавать Навального в качестве Президента — ну, по сценарию, как в Венесуэле это делается. Говорят: «Он истинный. Мы признаем, что он победил».
И всё, и начинается такая каша с элементами гражданской войны. Вот чтобы этого не допускать, чтоб никогда не было формально того, кто может объявить о своей победе, мне кажется, ни он лично, ни его партия никогда не будут…по крайней мере, в обозримом будущем допущены.
М.Курников
― Но когда вы говорите о безопасности страны, вы имеете в виду безопасность страну или скорее действующую власть, элиту?
К.Ремчуков
― А вам как хотелось бы?
М.Курников
― Не знаю. Ваше особое мнение.
К.Ремчуков
― Я безопасность имею в виду, что это система безопасности, например, Совет безопасности. Это специальные структуры. Я не знаю, кто конкретно и в какой доле. Там ФБС готовит такие документы или Совет безопасности или какие-то советники по этим вопросам. Я имею в виду безопасность — те, кто формально готовят документы на все эти темы, органы, которые отвечают за это. И они пишут различные сценарии, как может быть. Сценарный подход.
М.Курников
― На ваш взгляд, это загоняет политическую систему в тупик, делает ее какой-то искусственной, не отражающей реальную жизнь? Или страна, в общем, это переживет и не заметит?
К.Ремчуков
― Я думаю, на данный момент страна живет, не замечая этого.
М.Курников
― Что будет дальше?
К.Ремчуков
― Зависит от массы параметров. Год назад, в марте Путин получил 76%, прошел год, даже несколько месяцев прошло… летом же прошлого года реформа была.
М.Курников
― Да. Во время чемпионата мира.
К.Ремчуков
― И вдруг его рейтинг стал 60%. Куда улетучились 20% из рейтинга? Что это за событие такое. А это серьезное изменение. Если бы не было пенсионной реформы, как тяжело было бы снижать каждый процент рейтинга. При этом пенсионная реформа не была вызвана целенаправленными действиями политической оппозиции. Это собственные ошибки власти. И вдруг они приводят к такому результату. Это очень заметный в социологическом плане результат. Он вполне ожидаем, потому что, если ты голосуешь сердцем или на основании каких-то простых мемов, почему надо голосовать, кому мы там чего доказываем — это одна история.
Но ты можешь поддерживать высокий рейтинг на основе очень примитивного диалога с обществом. Но тогда будь готов потерять этот рейтинг, потому что примитивный диалог не предполагает нюансов. А нюансы очень важны для более взрослого возраста, когда ты понимаешь: Да, с одной стороны, так, а, с другой стороны, нельзя иначе. А что вы предлагаете? Всё упрощается: Ты свой или чужой, ты враг или патриот; ты, наоборот, патриотический враг, а ты вражеский патриот — и понеслась! Вот это стремление характера дискуссии является детонатором под любым рейтингом. Поэтому предсказывать, экстраполировать какую-то тенденцию я не могу. И, мне кажется, они тоже достаточно хорошо понимают.
Раньше планирование осуществлялось именно экстраполяцией. Вот как было у нас вчера? Значит, завтра давайте будем думать, что будет так же или чуть лучше, или чуть хуже. А потом американская кампания нефтяная предложила сценарный подход. Они поняли, что «мы не можем экстраполировать, если с ценой не нефть будут происходить какие-то радикальные колебания, как там палестино-израильская война».
И сценарный метод понравился. Мы пишем сценарий один — что Путин не совершает собственных ошибок. Сценарий номер два — что ему периодически удается внешнеполитическая акция успешная, которая воздействует на патриотические чувства россиян. Это всё в рамках благоприятного сценария. При этом осложняется жить в Иране, Венесуэле, где-нибудь в Нигерии до такой степени, что цена на нефть будет высокая, поскольку мы достаточно стабильный поставщик этой нефти. Вот у нас всё идет так.
А потом начинаем выдергивать из этого благоприятного сценария каждый из этих факторов. Нефти становится так много. Плюс революционные изменения, не знаю, там в производстве батарей… Сейчас ключевой вопрос: как сохранить энергию, которая вырабатывается ветром и солнцем. И вдруг какая-то революция нобелевского масштаба, решение, что теперь батарейка у вас будет заряд при активном ежедневном разговоре 10 суток.
М.Курников
― То есть есть такие сценарии у действующей власти относительно себя самой, и она, исходя из этого, не хочет допускать, условно, партию Навального в легальное поле. Партию не хочет. Но, как вы думаете, на уровне регионов, на уровне муниципалитетов будут ли допущены какие-то кандидаты, которых поддерживает Навальный, на одномандатные округа, или это тоже запрет?
К.Ремчуков
― Я про запрет не знаю. Надо смотреть. Потому что там же очень много выбивает и «Открытая Россия» кандидатов, хотя Ходорковский занимает другую позицию. Он критически относится… Он не называет, по-моему, Навального по фамилии, он называет вождизмом, вождистскими тенденциями.
У нас есть статья сегодня. Я ехал к вам… Ваня Родин написал, что он какой-то план действий — Ходорковский — сценарий, как надо себя вести. Но он сторонник того, чтобы во власть входили люди, хотя и сотрудничающие с властью, но все-таки представляющие не только оппозицию, а просто разумные люди, и расширять как бы платформу людей со своим мнением, но которые не вписаны во власть именно как винтики. И это, по мнению Ходорковского, насколько я понял, и будет являться гарантией того, что не революционно кровавый сценарий будет сменой власти. Поэтому это ключевой вопрос на самом деле: избежать революционного, кровавого сценария смены власти, транзита власти от Путина к не Путину, как это обеспечить.
М.Курников
― Вытаптывая такие силы, которые пытаются войти в легальное поле, разве власть не усиливает как раз вероятность их?
К.Ремчуков
― Может быть. Это при условии, что ваша оценка, например, что это силы значительные, и тогда, действительно, сила действия равна силе противодействия. Власть может считать, что эта сила не значительна до такой степени, как вот муха пролетела, пожужжала и ничего за этим нет.
М.Курников
― А по вашей оценке?
К.Ремчуков
― У меня нет собственной социологической базы подтверждающей, чтобы я мог самостоятельно. Я просто могу судить по косвенным каким-то вещам. Вот сейчас появились против Навального фильмы на НТВ. Для меня это был сигнал того, что власть по-прежнему считает, что основной электорат пользуется информацией из федеральных каналах, и упор на взаимодействие с обществом идет по этой линии. Им наплевать, что говорит интернет. Вот это для меня более достоверный признак оценки властью вот этого состояния.
Можно полностью проигнорировать что пишут в блогах, в Фейсбуке, на YouTube, сосредоточится на этом.
М.Курников
― А сам факт того, что они вынуждены такие фильмы снимать, это, с другой стороны, признание того, что надо с этой силой работать, иначе она усиливается?..
К.Ремчуков
― Просто обычная политическая работа: политическая дискредитация оппонента.
М.Курников
― Любых, тут не зависит от того, насколько ты их считаешь мощными?
К.Ремчуков
― Я думаю, что у них перечень лиц, на которых компромат-фильмы будут созданы, он большой.
М.Курников
― Переходим к книгам. Потому что вы сегодня целых пять книг принесли.
К.Ремчуков
― Я заехал в «Фаланстер», купил несколько хороших книг. «Ретротопия». Зигмунт Бауман. Очень рекомендую почитать. Это ВЦИОМ издал. Очень хорошая книга. Рассказывает о том, как интерпретировать ностальгию людей, которым хочется назад к племена, назад к неравенству, назад в утробу, назад к Гоббсу — «все против всех», не любить иностранцев. Вот есть утопия, а есть ретротопия.
Очень хорошая последняя книга это история частной жизни «От Первой мировой войны до конца XX века». Я давно не читал такой интересной книги про жизнь, быт, изменение привычек французского общества. Как относятся к геям, как геи относятся к этому, какой процент самоубийств, какой средний возраст каминг-аута (26 лет, оказывается). Это кошмар НРЗБ, которые сделали каминг-аут — живут счастливо.
Андрей Мовчан. Называется: «Россия в эпоху постправды: Здравый смысл против информационного шума». Как такой содержательный, рефлексирующий человек, он же достаточно часто на «Эхе Москвы». Мне кажется, людям будет интересно почитать эту книгу Мовчан.
Совершенно великолепная книга, великолепно иллюстрирована. «Приказ Реввоенсовета к пятилетию Красной Армии, с иллюстрациями Анненкова». И настоящий приказ, какой был к 5-летию Красной Армии. И про всех героев, которых потом репрессировали. Просто исторически… и великолепно изданная.
И, наконец, последняя. Она просто развивает: «Постконструктивизм. Власть и архитектура в 30-е годы в СССР». Оторваться практически невозможно. Потому что это и развивает…
М.Курников
― С картинками книжка.
К.Ремчуков
― Книжка с картинками.
М.Курников
― Это был Константин Ремчуков. До свидания!
К.Ремчуков
― Пока!
Сергей Расторгуев 
Константин Ремчуков
комментарии(0)