В Страсбург из России жалуются на сам ЕСПЧ

Большую палату Страсбургского суда просят разобраться, беcпристрастен ли ЕСПЧ. Фото со страницы Совета Европы в Flickr

В Большую палату Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ) пожаловались адвокаты, защищающие интересы левых оппозиционеров Сергея Удальцова и Леонида Развозжаева. Защитники пожаловались на отсутствие единообразия судебной практики ЕСПЧ – сильно различаются скорость рассмотрения похожих кейсов и размер компенсаций. То есть суть претензии в том, что в Страсбурге отдают предпочтение жалобам представителей либеральной оппозиции. Эти иски, мол, разрешаются быстрее и приносят истцам больше денег.

Адвокаты Дмитрий Аграновский и Виолетта Волкова в обращении к Большой палате ЕСПЧ привели в пример оппозиционера Евгения Фрумкина. Страсбургские судьи назначили ему 25 тыс. евро за 36 часов, проведенные под стражей, что было признано незаконным. Защитники напомнили, что за лишение свободы на 4,5 года каждому Удальцов и Развозжаев получили на двоих практически такую же сумму. Напомним, что речь идет о «болотном деле» – столкновениях граждан с полицией в ходе акции протеста 6 мая 2012 года в Москве.

«Столь существенное и, по сути, произвольное, по ряду решений в разы, расхождение по суммам компенсаций в рамках одних и тех же событий, в рамках аналогичных нарушений конвенции в сходных обстоятельствах нарушает принцип правовой определенности и принцип единообразия судебной практики, а также равенства граждан перед законом и судом», – заявляют адвокаты Аграновский и Волкова. Они считают, что ЕСПЧ должен пересмотреть свое решение и присудить другие – большие – компенсации Удальцову и Развозжаеву. Но защитники подчеркивают, что их главная цель – это не деньги, а требование единообразия.

Практика выплат должна быть ясна и предсказуема, чтобы человек понимал, какую сумму получит за конкретное нарушение своих прав, пояснил «НГ» Аграновский. Сейчас, по его словам, суммы, назначаемые ЕСПЧ, берутся судьями буквально «из головы». Защитник также подчеркнул, что если, к примеру, брать жалобы оппозиционера Алексея Навального в ЕСПЧ, то тому постоянно присуждают суммы большие, чем остальным гражданам по аналогичным делам. В частности, Аграновский напомнил о «деле «Кировлеса», по которому Навальный был осужден условно. ЕСПЧ установил в этом деле множество нарушений, но в «деле Удальцова–Развозжаева» их было выявлено еще больше. Однако итоговая компенсация последним была присуждена в разы меньше, чем Навальному.

Аграновский привел в пример и другие решения ЕСПЧ по «болотному делу», в том числе те, которыми занимался он, заявив, что «по непонятным причинам Удальцову присудили фактически меньше всех». То есть получается, что Страсбург не единожды указывал РФ на «важность принципов правовой определенности и стандартов», но сам их не очень придерживается, отметил адвокат. Он для себя объясняет это так: ЕСПЧ старается приоритетно рассматривать наиболее значимые и интересные, на его взгляд, дела. К примеру, такие, которые, по мнению европейцев, могут повлиять на состояние дел с демократией в России. При этом он, конечно, не считает, что сам по себе ЕСПЧ «зловредный», то есть является чем-то вроде придатка либеральной оппозиции. Дело ведь еще и в том, что есть разные составы судей, у которых разные критерии оценки и разные подходы к делам.

Однако Волкова настаивает, что уже заметна некая тенденция в деятельности ЕСПЧ, когда одни дела именно по политическим мотивам предпочитаются другим. По ее словам, компенсации для либерально настроенной оппозиции в Страсбурге выходят более высокими, чем по другим искам, а рассматриваются такие дела в укороченные сроки. Так что, считает Волкова, «можно говорить об определенной политической конъюнктуре рассмотрения дел в ЕСПЧ». Такой выборочный подход, по ее мнению, действует уже достаточно давно. Например, две политические партии из РФ – Партия народной свободы (ПАРНАС) и «Другая Россия» Эдуарда Лимонова – обжаловали в ЕСПЧ отказы в регистрации. По первой политструктуре решение вынесено уже давным-давно, а лимоновцы так и продолжают ждать, хотя их иск был подан раньше. «Мы обратились в Большую палату и надеемся, что наше дело по Удальцову послужит прецедентом. Чтобы дела перестали выбирать и оценивать по политическому признаку», – подчеркнула Волкова. Потому что сейчас ЕСПЧ является для РФ той важной инстанцией, «которая должна помогать российским судам, когда они не способны это сделать, соблюдать права наших граждан».

Федеральный судья в отставке Сергей Пашин напомнил «НГ», что «всякое дело индивидуально». Специального тарифа на присуждение компенсации нет – и вряд ли он появится. Суд волен проявлять свое усмотрение, «поэтому этот демарш, я думаю, останется без последствий», считает Пашин. «ЕСПЧ руководствуется соображениями гуманности и справедливости – как они видятся ему на расстоянии, а не с колокольни Московского Кремля. И заставить судей подчиняться каким-то лекалам – довольно безнадежная попытка. Достаточно того, что они комментируют Европейскую конвенцию и вырабатывают прецедентную практику применения норм, охраняющих права человека», – пояснил он. И вообще «зачастую ЕСПЧ денег и не присуждает, ограничиваясь самим фактом рассмотрения, обязывающим государство восстановить нарушенные права», – отметил Пашин.

По словам эксперта по работе с ЕСПЧ Антона Рыжова, вопросу справедливой компенсации в конвенционной процедуре уделено особое внимание – так, требования о возмещении вреда обосновываются в отдельном документе, посылаемом заявителем в Европейский суд наряду с замечаниями по существу нарушений.

Успех же, как сказал «НГ» Рыжов, зависит от трех моментов: «Во-первых, любой аргумент о причиненном ущербе необходимо четко и внятно изложить. Во-вторых, каждая запрашиваемая сумма по возможности должна быть подтверждена соответствующими приложениями – скажем, в обоснование морального вреда я часто прикладываю заключения психологов. В-третьих, при формулировании требований желательно ориентироваться на конкретную практику ЕСПЧ по строго схожим категориям дел». Поэтому, по его мнению, в «деле Удальцова–Развозжаева» истцы изначально затребовали нереальные суммы – миллионы евро, хотя даже «в самых страшных делах» ЕСПЧ присуждал жертвам не более нескольких сотен тысяч. Если бы сразу попросили каждому по 25 тыс. евро, то суд скорее всего назначил бы эти суммы, подытожил Рыжов.

«Тут речь идет о довольно типичных нарушениях. Скажем, по длительности нахождения в СИЗО Страсбург выносит целые эшелоны решений, в одностороннем порядке присуждая заявителям от тысячи до нескольких тысяч евро. Что же касается нарушения права на справедливое судебное разбирательство, то ЕСПЧ в таких случаях велит России пересмотреть дела на национальном уровне», – отметил эксперт, подчеркнув, что, собственно, нет повода для жалобы. «В целом, конечно, рассматриваемая нами ситуация не для Большой палаты ЕСПЧ, которая занимается куда более важными вопросами толкования Европейской конвенции», – заявил Рыжов.