Нереальный президентский срок

Фото агентства "Москва"

Несмотря на продолжающуюся пандемию коронавируса COVID-19 и связанные с ней ограничения, по миру то и дело осуждают бывших президентов за злоупотребления властью. Так, в феврале апелляционная коллегия Высшего суда Сеула вновь признала 78-летнего экс-президента Ли Мён Бака (2008–2013) виновным в коррупции, ужесточив ранее вынесенный приговор с 15 до 17 лет тюрьмы. Помимо продолжительной отсидки ему придется уплатить крупный штраф – 13 млрд вон (около 11 млн долл.) вкупе с дополнительным сбором в пользу государства – 5,7 млрд вон (около 5 млн долл.). Как установил суд, общая сумма взяток, полученных Ли и подконтрольной ему компанией по производству автозапчастей, превысила 16,3 млрд вон (около 13,7 млн долл.), а незаконно присвоенных средств данной компании – еще 34,9 млрд вон (около 29,3 млн долл.). Он стал четвертым южнокорейским президентом, отправившимся в тюрьму.

А в апреле Коллегия по уголовным делам Национального суда Эквадора заочно приговорила к 8 годам тюрьмы 57-летнего экс-президента страны Рафаэля Корреа (2007–2017), получившего за 2012–2016 годы от бизнесменов в виде взяток более 7,7 млн долл. на финансирование предвыборных компаний в обмен на выгодные господряды. Передача денег осуществлялась двумя способами: переводы и наличные. Помимо него свободы лишились бывший вице-президент Хорхе Глас (отбывает срок по другому коррупционному делу), 6 правительственных чиновников и 10 коммерсантов. Им также предстоит выплатить 14,7 млн долл. в качестве компенсации. Между тем самому Корреа пока ничего не угрожает, поскольку он проживает в Бельгии.

Спустя месяц федеральный суд города Порту-Алегри оставил в силе прошлогодний приговор 75-летнему экс-президенту Бразилии Луису Инасиу Луле да Силве (2003–2011), согласно которому ему предстоит отбывать 17-летний срок за пассивную коррупцию и отмывание денег. Обвинение, о котором идет речь, касается особняка и земельного участка в городке Атибайа в штате Сан-Паулу, истинным владельцем которых является Силва, хотя официально они зарегистрированы на людей из его окружения. По версии следствия, недвижимость была приобретена на взятки, полученные от строительной компании в обмен на содействие в получении контрактов от нефтяного концерна Petrobas. Под подпиской находится и другой экс-президент – Мишел Темер (2016–2019), которого обвиняют в аналогичных преступлениях.

Ну и, наконец, в конце июня к 11 годам с конфискацией и лишением госнаград Первомайский райсуд Бишкека приговорил 63-летнего экс-президента Киргизии Алмазбека Атамбаева (правил в 2011–2017 годах), который обвинялся в коррупционном содействии незаконному освобождению из колонии местного криминального авторитета.

Возможно ли такое у нас хотя бы теоретически? Вряд ли. Согласно «обновленной» 93-й статье Конституции, президент, прекративший исполнение своих полномочий, может быть лишен неприкосновенности Советом Федерации только на основании выдвинутого Госдумой обвинения в госизмене или совершении иного тяжкого преступления, подтвержденного заключениями Верховного суда о наличии в его действиях состава преступления и Конституционного суда РФ о соблюдении установленной процедуры выдвижения обвинения. Причем решения Госдумы о выдвижении обвинения и Совета Федерации о лишении неприкосновенности должны быть приняты 2/3 голосов от общего числа депутатов и сенаторов, соответственно по инициативе не менее 1/3 депутатов и при наличии заключения спецкомиссии Госдумы (включает 15 человек). Впрочем, решение Совета Федерации должно быть принято не позднее чем в трехмесячный срок с момента выдвижения обвинения. В противном случае обвинение против бывшего главы государства считается отклоненным.

Порочность вышеописанной нормы видна невооруженным взглядом: из перечня оснований для привлечения экс-президентов к уголовной ответственности непонятным образом выпал значительный массив преступных деяний (небольшой и средней тяжести, как умышленных, так и неосторожных); Госдума – не относится к числу правоохранительных органов, уполномоченных выявлять и расследовать преступления (деятельность президента даже не входит в перечень парламентских расследований), а ст. 275 УК относится к подследственности органов ФСБ России; верхушка парламентской «оппозиции» в лице ЛДПР, КПРФ и СР, могущая выдвинуть подобные обвинения, полностью зависима от бюджетных субсидий (отчет ЦИКа за 2019 год), а главы Верховного и Конституционного судов, по сути назначаемые президентом, вряд ли согласятся с правовой оценкой раскопанного парламентариями компромата. Не станут ссориться с экс-президентом и подконтрольные губернаторам сенаторы. Кстати, с 1 июля «президентская квота» в Совете Федерации выросла с 17 до 30 кресел.

В этой связи остается полагаться только на усердие председателя Следственного комитета РФ, который может попытаться привлечь экс-руководителя к уголовной ответственности. Однако его представление на сей счет вряд ли пройдет аффинаж обеих палат парламента, предусмотренный ст. 448 УПК, по вышеназванным причинам.

Пока в России даже осужденных губернаторов и федеральных министров можно пересчитать по пальцам. Борьба с «верхушечной коррупцией» в нашей стране по-прежнему сводится к зачистке правоохранителей и региональной (муниципальной) элит. По подсчетам Следственного комитета РФ, в минувшем году были обезврежены 13 региональных и 96 муниципальных депутатов, 140 градоначальников, 41 руководитель и следователь из МВД и 19 – из СК, а также 8 прокуроров и 9 судей. Сколько из них получит реальный срок за свои коррупционные излишества – вот главный вопрос.