Для системных партий начался обратный отсчет

Вячеслав Володин выступает за модернизацию «крымского консенсуса» четырех парламентских политструктур. Фото с сайта Государственной думы РФ

Введение трехдневного голосования в ходе всех осенних выборов стало для партий системной оппозиции началом обратного отсчета времени их дальнейшего существования. Большие преимущества от новых форматов получает «Единая Россия», но они годятся и для мобилизации любого электората. Если КПРФ, ЛДПР и «Справедливая Россия» уже 13 сентября покажут слабый потенциал, это только обострит споры внутри власти о механизме политического представительства. Особенно если ряд новых партпроектов, наоборот, найдет своего ядерного избирателя. Пока видится три основных подхода к реформе: перезаключение «крымского консенсуса», точечное обновление системы, выход на двухпартийную конструкцию.

Решение ЦИК о повсеместном трехдневном голосовании во дворах и скверах, видимо, следует считать неким контрольным выстрелом в думскую оппозицию. Только что три парламентских партии меньшинства жестко спорили с большинством, которое вводило этот новый формат для предстоящих выборов в нижнюю палату, но будущее вдруг наступило уже сегодня. И теперь КПРФ, ЛДПР и СР предстоит искать на это свой ответ.

Считается, что продленное голосование со свободным подходом к организации мест волеизъявления граждан повышает уровень применения админресурса в виде мобилизации так называемого зависимого, а в широком смысле – лояльного власти электората. Это наглядно показал плебисцит по поправкам к Конституции. То есть трехдневные выборы вроде как дадут непреодолимые преимущества ЕР. Это во многом так, но у оппозиционных партий остается возможность приложить усилия для мобилизации собственного избирателя. И для власти тут имеется непросчитываемый заранее риск натолкнуться на очередной протестный Хабаровск.

Проблема же всех трех думских партий оппозиции в том, что за годы пресловутого «крымского консенсуса» они привыкли к достаточно ленивым избирательным кампаниям. Власти не просто не додавливали их до конца, но даже оставляли места для побед. И вот сейчас сошлись две неприятные тенденции: новые форматы голосования и старт свежих партпроектов, явно получающих покровительство администрации президента.

Системные оппозиционеры, похоже, обеспокоены, что это не какая-то флуктуация, а начало тенденции. И, к сожалению для себя, они пока не могут понять, в каком направлении она будет развиваться. Например, разные подходы к партстроительству отчетливо обнаружились во время заседания Госдумы 22 июля. В этот день произошел отчет премьера Михаила Мишустина перед нижней палатой. Поэтому председатель ЦК КПРФ Геннадий Зюганов, лидер ЛДПР Владимир Жириновский и глава СР Сергей Миронов решили, что их заявления будут максимально заметными.

Зюганов, к примеру, обвинил власть в том, что она «срочно настрогала 17 новых партий», а одного из левых спойлеров обозвал нехорошим словом, связанным с сексуальной ориентацией. Главный коммунист просил президента чаще встречаться с думскими партиями, а премьера – не отказываться от рабочего взаимодействия. Жириновский, который изменил мнение партии о трехдневном голосовании на положительное, призвал Кремль переходить к двухпартийной системе. У Миронова предпочтений в деле партстроительства не проявилось, из его выступления было ясно, что СР устраивает нынешнее положение.

Председатель Госдумы Вячеслав Володин в своей речи уточнил, что он вынужден ответить на высказывания коллег. Возможно, это задумывалось так, но получилось более концептуально. Володин в 2014 году был первым замруководителя администрации президента – и именно он, похоже, являлся не только прорабом «крымского консенсуса» системных партий, но и одним из архитекторов этой конструкции. Так что спикер выступил за сохранение действующего механизма политической стабильности. Но с элементами модернизации, которую предполагают поправки к Конституции.

Он напомнил, что президент передал часть своих полномочий гражданам, чтобы те доверили их политическим представителям в органах власти, но «полномочия – это в первую очередь ответственность». Володин отметил, что избиратели ждут от всей власти повышения эффективности. Новый формат отчета правительства в духе конституционных изменений уже показал, что конфигурация взаимодействия исполнительной и законодательной властей начинает складываться. И Володин отверг как идею двухпартийной системы, списанной с США, так и возврат к системе однопартийной, пусть и работающей, скажем, в Китае. «Если мы признаем, что эффективно работает система, состоящая из четырех партий, не нужно это перечеркивать, тем более, опять взирать за океан или смотреть в прошлое», – заявил Володин.

Модернизация же «крымского консенсуса», видимо, все-таки будет в том, что к доминирующему положению правящей партии остальным надо относиться более спокойно, а к новым партпроектам – как к возможности усилить конкурентный отбор на пользу избирателям. При этом Володин отверг и возможность коалиций. А вот это можно рассматривать, с одной стороны, как негативный отзыв на идею мультипартии власти, а с другой – как предупреждение, например, о том, что избирательных блоков на выборах все-таки не будет.

В такие рамки сейчас и предлагается вписаться КПРФ, ЛДПР и СР – судя по их конструктивному участию в отчете правительства они на это вполне согласны. Но со своим условием – оставить их главными системными партиями. Может быть, так оно и будет, но во власти явно имеются сторонники других точек зрения на суть партстроительства. Например, председатель Высшего совета ЕР Борис Грызлов, как бы заочно полемизируя со спикером ГД, заявил следующее: «На прошлых выборах в Госдуму партия не выдвигала кандидатов в некоторых округах, уступив их парламентской оппозиции. Считаю, что предвыборные сделки с оппозицией себя исчерпали. На выборах 2021 года они будут неуместны. Пример Хабаровского края показывает, что если мы создаем тепличные условия для оппозиции, то ответного жеста не дождемся. Нынешней непростой ситуации в Хабаровском крае не случилось бы, если бы ЕР в 2016 году не отдала ЛДПР один из округов».