ФСИН отказывается разбираться в тюремных кастах

Правозащитник получил от тюремного ведомства письмо с отказом от сотрудничества. Фото со страницы Владимира Осечкина в Facebook

Московская Хельсинкская группа (МХГ) приступила к исследованию под названием «Люди не издержки» о судьбах граждан, столкнувшихся с необоснованным применением силы и превышением полномочий со стороны государства. В первую очередь это касается обитателей тюрем и СИЗО. Эксперты указывают на сохранение там гулаговских методов, сращивание криминальной иерархии с оперслужбами. Федеральная служба исполнения наказаний (ФСИН) отвечает на критику таким образом: заключенные находятся под эффективной защитой, никакие дополнительные механизмы, предлагаемые правозащитниками, не нужны.

МХГ уже ведет мониторинг случаев гибели граждан «от рук или в результате попустительства государственных акторов» в отделениях полиции, СИЗО, колониях, а также в ходе контртеррористических операций.

Само государство не ведет статистики таких смертей, считая их «неизбежными издержками работы системы». При этом предложения по корректировке «правоохранительной функции государства» чиновники отвергают, ссылаясь на невозможность оценить масштаб проблемы. С 2018 года МХГ зафиксировала более 280 историй, большая часть из которых тюремная: «Кто-то умер из-за болезни, кого-то убили сокамерники, кто-то покончил жизнь самоубийством, а кто-то – погиб при задержании».

В своем исследовании МХГ указывает на невозможность привлечь к ответственности виновных должностных лиц из-за сложного доказывания фактов превышения полномочий, круговой поруки в силовых структурах и отсутствия эффективного общественного контроля. Частично решить проблему, считают в МХГ, можно было бы через криминализацию случаев пыток в специальной статье Уголовного кодекса.

Как ранее писала «НГ», именно об этом говорилось и в обращении Ассоциации независимых правозащитников под эгидой проекта Gulagu.net к Европейскому комитету по предотвращению пыток, Минюсту РФ, ФСИН и администрации президента (см. "НГ" от 08.09.20). Авторы письма просили таких срочных изменений в пенитенциарной системе: пресечь сращивание оперслужб и криминальных авторитетов и использование последних для расправ над неугодными заключенными. В обращении также говорилось об отсутствии реального контроля со стороны Минюста над ситуацией во ФСИН, когда «тюрьма стала продолжением следствия или дознания», в камерах ведется активная оперативная работа и принуждение заключенных к самооговорам и даче показаний против «нужных» следствию лиц.

Основатель проекта Gulagu.net Владимир Осечкин напомнил «НГ», что правозащитники привели «целый ряд конкретных примеров жестоких расправ и убийств заключенных, случаи пыток и унижений в учреждениях ФСИН». Однако, по его мнению, власти устранились от полноценных расследований и рассмотрений предложений правозащитников по гуманизации тюремной системы. Между тем, подчеркнул Осечкин, «РФ ратифицировала Европейскую конвенцию по правам человека и взяла на себя обязательства по разъединению уголовно-исполнительной системы от правоохранительной – и на бумаге оно было выполнено, тюрьма как бы стала независимой от следствия». Однако настоящей реформы так и не случилось, поскольку в учреждениях ФСИН остались оперчасти и оперотделы. Более того, в 2016 году было создано Главное оперативное управление. «Именно это управление наладило тесную работу с МВД, СКР и ФСБ и стало для них главным поставщиком «явок с повинными», якобы добровольных согласий на сотрудничество. То есть при том, что на бумаге ФСИН подчиняется Минюсту, в реальной жизни контроль за ФСИН осуществляют силовики», – заявил «НГ» Осечкин.

Как раз на днях правозащитники получили от ФСИН ответ на свое обращение. Ведомство полностью опровергает наличие должностных преступлений, а также «опубликованные видео из СИЗО и колоний, показания жертв пыток и бывших заключенных». Тюремщики не признают системных проблем, связанных с насилием и унижением в колониях и СИЗО, настаивают, что существующих законодательных норм вполне достаточно для защиты заключенных. Так что никаких дополнительных механизмов вводить не нужно.

Например, в ответе ФСИН отмечено, что у администраций учреждений есть возможность по своему усмотрению перевести заключенного, сообщившего о давлении и угрозах, в безопасное место, «или принять иные меры для обеспечения ему безопасных условий». Отдельно подчеркивается, что случаи нарушения прав подвергаются тщательным расследованиям с последующим привлечением виновных к ответственности. Поэтому-то ФСИН и не поддерживает идеи правозащитников о создании специального реестра безопасности – списка заключенных, чьей жизни и здоровью есть угрозы. Аргумент такой: усиленная опека над конкретными сидельцами будет означать дискриминацию других. «Законодательством РФ не предусмотрено формирование и ведение таких реестров. Право на личную безопасность в учреждениях УИС обеспечивается в равной степени, вне зависимости от включения в реестры, составляемые общественными и иными организациями», – говорится в ответе ведомства.

Что же касается расправ и сращивания тюремщиков с криминальной иерархией, то по этому поводу отмечается, что до настоящего времени решений ЕСПЧ по жалобам на вышеуказанную проблематику во ФСИН не поступало. Такие ответы обескураживают, пояснила «НГ» председатель Комитета родственников заключенных Елена Брылякова. «Проще говоря, речь идет о том, что ведомство не собирается принимать каких-либо мер для решения системной проблемы с кастовым расслоением и наличием во всех учреждениях УИС самой униженной группы заключенных – так называемых опущенных. До той поры, пока ЕСПЧ не примет такого решения и не обяжет российские власти исправлять ситуацию», – отметила она. И это само по себе крайне цинично, поскольку так называемые опущенные находятся в бесправном положении, практически не имеют возможности для жалоб в ЕСПЧ, а многие, понятное дело, просто не хотят обнародовать то, что произошло с ними.

Правозащитники уже подготовили новое обращение к Минюсту и администрации президента с просьбой провести аудит всех нормативно-правовых актов, регламентирующих деятельность Главного оперативного управления ФСИН и оперативных управлений в территориальных органах. А также «признать незаконными и необоснованными все спецоперации и оперативные комбинации по «развенчанию» заключенных, числящихся по оперативным документам «лидерами криминального мира», исключить в последующем пытки, унижения, насильственные действия сексуального характера и видеозапись таких незаконных методов с целью последующего шантажа и использования таких компрометирующих материалов для вербовки, принуждения к оговору третьих лиц или вымогательств».