Новая реальность: виртуальная оппозиция превращается в уличную

Власти Петербурга, не имея такой федеральной силовой поддержки, как в Москве, временами теряли контроль над демонстрантами. Фото Reuters

Вечером 31 января руководители акций в защиту Алексея Навального через соцсети объявили, что выступления в Москве и Петербурге достигли поставленных целей. Протестующие, дескать, показали, что власть не может запретить гражданам выходить на улицу для выражения своего мнения. Жесткость ответа правоохранителей в столицах была примерно на одном уровне, что показало и число задержаний. При этом больше стычек с силовиками при меньшей численности, на чем настаивают провластные информресурсы, – это серьезный симптом. Он означает, что виртуальные несогласные превращаются в реальных уличных активистов. Если навальнисты или иные радикалы сохранят накал протеста, а власть по-прежнему будет лишь тащить и не пущать, то к выборам ситуация для нее осложнится. По запросу массы недовольных людей несистемная оппозиция может стать настоящей политической силой. Но тогда ее обычное игнорирование грозит выступлениями уже иных масштабов.

Оппозиционные шествия в обеих столицах действительно стали ключевыми событиями дня, причем питерские несогласные показали несколько большую организованность, чем московские. Кстати, именно в Петербурге силовики, похоже, впервые применили слезоточивый газ. Также для зрителей протестов в соцсетях – а таковых в воскресенье скорее всего были миллионы – ударом стало и широкое применение полицией электрошокеров. Информацию об этом уже обещали проверить правозащитники, но для большинства людей будет достаточно и видеороликов. Как раз по ним было заметно, что в отличие от 23 января акция этого воскресенья выглядела более организованной. Во-первых, она собрала недовольных более чем в 170 городах, иногда самых небольших. Провластные информресурсы подвергли осмеянию митинги в десяток-другой участников, но нетрудно представить, на что рискнули пойти тамошние жители, выходя на улицу. Во-вторых, организованность проявилась и в том, что протестующие не только получали указания о маршрутах в прямом эфире, но и вполне быстро на них реагировали. Применение сетевых технологий оповещения явно взято из белорусского опыта, тот, кроме того, виден и в пропагандистских приемах, отработанных в соседней стране. Скажем, силовиков во второй половине дня стали называть «слабовиками».

Это произошло на волне эйфории от того, что правоохранители и в Москве, и в Питере, похоже, не смогли развить первоначального успеха. Казалось бы, что сплошное оцепление мест сбора протестантов позволит еще на подходах разбивать их колонны. Но вышло так, что как раз распределенный сбор и весьма оперативное маневрирование толпами привели к некоторой растерянности отрядов «тяжелых». Особенно показательным стал эпизод в Петербурге, когда росгвардейцы вынуждены были бегом выступить на защиту Заксобрания. В Москве протестующие своей ходьбой по центральным улицам разбили силовиков на части – и не каждая из них могла сразу противостоять большому количеству людей. Тем не менее задержанных, по предварительным данным, уже насчитывается намного больше 4 тыс. человек.

Однако видимый успех акций дал повод координатору штабов Навального Леониду Волкову, который уже находится в розыске по уголовному делу, к вечеру объявить о прекращении протестов 31 января в связи с достижением намеченного плана. А он состоял в том, чтобы показать власти пределы ее возможностей контролировать даже самое минимальное число участников уличных выступлений. Конечно, на самом деле власти ситуацию все-таки контролировали, но тот уровень напряжения, с которым они это делали, неизбежно привел к ужесточению реакции на протестующих. Судя по всему, в этом и есть главная цель навальнистов – они показали миллионам граждан, оставшимся дома, картинку неприглядных действий власти.

Наиболее активных участников акции укладывали лицом в снег. Фото Reuters

Первый вице-президент Центра политических технологий Алексей Макаркин пояснил «НГ»: «Сторонники Навального добились своего, их акции вызвали большой общественный резонанс. Изначально протестующие и не рассчитывали, что Навального освободят, но чем больше задержаний, тем больше общественное раздражение. Люди, не участвующие в акциях, воспринимали действия полиции и властей с недоумением и недовольством. Не так много людей вышло на акции, чтобы предпринимать такие специальные меры». Эксперт считает, что это может привести к обратной реакции, то есть ближе к выборам негативные эмоции только усилятся. Кстати, Макаркин убежден, что в регионах полиция дала митингующим погулять и действовала менее жестко по нескольким причинам. Но главное, что разгоны негативно воспринимаются местными жителями, которых не убедишь в том, что протестующие – это агенты Запада. «Поэтому чтобы сильно негативной картинки не было, в основном выхватывали тех, кто активнее», – отметил он. Эксперт подчеркнул, что частые акции бьют по протестующим в том плане, что выходит меньше народу, но пока свои задачи навальнисты решают: «Напряженность сохраняется, поддерживается и будет вспыхивать дальше. С точки зрения привлечения внимания к Навальному это работает».

Глава Политической экспертной группы Константин Калачев заявил «НГ»: «На самом деле в этот раз все было жестче не только в столицах, но и в регионах, например, в Иркутске никогда обычно не разгоняли протест, а тут разогнали, во Владивостоке протестующих загнали на лед, везде и всюду за сутки начали выстраиваться автозаки, а активистов встречал ОМОН. То, что власть будет действовать жестче, было очевидно, как и то, что выйдет меньше народа. То, что власть не может позволить себе с сотнями и десятками тысяч протестующих, она легко позволяет себе с сотнями и даже тысячами». Однако эксперт отметил, что главный итог акций и их эффект – это нанесение имиджевого ущерба власти – потому что государство показало, ему может не хватать машин скорой помощи, но автозаков и силовиков всегда хватит. «Несогласные создали картинку для тех, кто не ходит на акции, но смотрит, потому что протестные настроения и протестные действия – разные вещи. На самом деле идет борьба за умы и сердца людей, любая жестокость и устрашение со стороны власти бьет в итоге по ней же, на глазах у всех «правовое государство» стало «полицейским». И стало очевидно, что силовики используются не для защиты мирного населения, а для его разгона. При этом растет сочувствие к протестующим, появилась поляризация общества на сторонников и противников власти, разделение на «мы» и «они», – отметил он. И хотя Калачев убежден, что «белорусизация» протеста провалилась, а количество протестующих будет уменьшаться, зато протестные настроения, разогретые навальнистами, потом могут сыграть свою роль при регистрации кандидатов и для итогов парламентских выборов. «Навальный как триггер перемен работает, но как повод для протеста не дотягивает, нужны еще поводы как политические, так и социально-экономические», – полагает эксперт. Он считает, что власть попытается купировать протест: будут возбуждаться уголовные дела, может быть, и о массовых беспорядках. «Главная цель власти – к выборам выхватить наиболее активных лидеров протеста. Там считают, что это решит проблему, ведь Кремль не верит в самоорганизацию и горизонтальные связи в обществе», – подчеркнул Калачев.