С.Крючков― 19 часов, без малого 7 минут в российской столице. В эфире — Станислав Крючков. Со своим особым мнением сегодня — Константин Ремчуков, главный редактор и генеральный директор «Независимой газеты». Константин Вадимович, приветствую вас!
К.Ремчуков― Да, добрый день!
С.Крючков― Идет трансляция на основном канале «Эхо Москвы» в YouTube на нашем основном канале на площадке Яндекс.Эфир. Пишите на номер: +7 985 970 45 45.
Ковид. Количество вновь выявленных заболевших подскочило до пиковых значений прошлого года. Ограничения, нерабочие дни, во всяком случае, в столице. Я бы хотел у знать о вашей точки зрения, оправданность с точки зрения безопасности и с точки зрения электоральных перспектив сегодняшний власти, насколько это здесь соотносимо?
К.Ремчуков― Какая связь между электоральными перспективами сегодняшними?..
С.Крючков― Все-таки нам предстоит большая думская компания. Массовые акции по-прежнему у нас под запретом. С другой стороны, собираются фан-зоны. под прессинг попали детские площадки, фуд-корт и так дальше. Вот здесь нужно, мне кажется, акценты расставить.
К.Ремчуков― Я не знаю. Я считаю, что когда я вижу цифру заболевших 13721, а за последние месяцы мы привыкли, что столбик этот был — 7, 8, когда к 9 тысячам подходил, уже было тревожно. Сегодня опубликовали — 13721 человек, а вчера было 14,7 тысячи, а позавчера было — 13,5 тысяч, то есть мы видим, эти три дня явно выделяются на фоне предыдущих месяцев. Значит, это, действительно, серьезно. И большинство из тех, кто попадает, нам сообщают — люди, которые не вакцинировались. И тогда выясняется, что то, о чем мы, в том числе, с вами говорили много месяцев назад, что ключевой показатель работы сегодня должен быть не изобретение вакцины и доведение ее до какого-то ума, а уровень вакцинации всей страны — вот этот показатель.
Но я, когда смотрю телевидение или сайты, у меня нет столбика с вакцинированными, что тоже несложно было бы давать, чтобы он показывал нам динамику уже этого процесса. Потому что вакцинирование и возврат к нормальной жизни — это единственный с моей точки зрения достойный путь современного государства.
Я вот смотрю, сейчас начались игры плей-офф NBA в Америке. Я люблю NBA, и вот я смотрю: заполнены. А когда до начала матча показывают, как идет публика, — они показывают QR-код, что ты вакцинирован — тебя пропускают. Кто-то хочет маски носить, кто-то не хочет, но битком полностью под завязку все стадионы на этим матчах, которые сейчас идут. И еще такой нюанс есть: власть доверяет своей прививке, и если ты привился, показал QR — ты идешь. У нас тоже парадоксальная ситуация: на каких-то важных сборищах то, что ты привился, не имеет никакого значения — от тебя требуют ПЦР, и один ПЦР, а 2 или 3. И, получается, что если власть не доверяет той прививке, которую ты сделал, чтобы это являлось для тебя зеленым паспортом внутри страны — тут не надо ни с кем согласовывать, — то, конечно, тут возникает вопрос: что, власть не доверяет качеству этих прививок?
Еще раз говорю, сегодня ночью будет какой-нибудь баскетбольный матч — посмотрите на трибуны. И вот эти элементы — отсутствие доверия и отсутствие отдельной программы, в том числе, даже по инфографике — статистика людей, которые вакцинировались, — отсутствие всех наших влиятельных руководителей, чтобы каждый день публично вакцинироваться на камеру с тем, чтобы показывать пример, потому что никто не хочет обезьянничать, как было сказано. Вот это, мне кажется, очень странно, потому что это серьезная проблема.
С другой стороны, эта проблема показывает особенность нашего народа, и это, кстати, хороший сигнал нашим политикам, которым кажется, что как только они сменят Путина и начнется прекрасная Россия будущего, то посмотрите, эти люди, которые не спешат вакцинироваться, не хотят вакцинироваться, не доверяют вакцине и считают, что это какая-то разводка, с ними надо будет дело иметь. И не понимая специфики этой наших людей, тоже очень сложно будет.
И, наконец, мне кажется, по сравнению с прошлым годом не будет локдаунов, которые экономически будут наносить ущерб стране, но, скорей всего, это приведет к росту смертности, то есть у нас будет увеличиваться число умерших. Экономика покажет меньшее падение, может быть, даже рост на этом фоне. Вот в этом и будет главное отличие: год назад никто ничего не знал, все посадили домой и сказал — давайте. А потом изобрели вакцину, сказали — давайте колитесь. Люди не хотят колоться, значит, они будут умирать. И у нас избыточная смертность, мне кажется, по итогам года будет больше, чем она была год назад, и это трагическая часть нашей реальности.
С.Крючков― А вот, Константин Вадимович, по поводу экономической составляющей. На неделе все-таки закрыли целый ряд предприятий, в частности, общепита городского, и мэрия Москвы говорит, что всего-навсего на неделю, поэтому компенсаторных механизмов здесь задействовано не будет. Это правильно, должны сами выживать здесь?
К.Ремчуков― Не все. Рестораны сократили время, до 11 часов они обслуживают. Я сейчас в рестораны хожу, так кто-то до 12, сейчас говорят — до 11 приглашали людей. Те, которые закрыли. Пока они не думают, потому что им кажется, что эти 4 — они формально же 15 по 19, просто совпадает так, — не нанесут такого ущерба. Если в силу вдруг каких-то причин очереди скорых помощей выстроятся так, что будут стоять долго в глазах у всех, демонстрируя, что нету…, вполне возможно, они объявят о каких-то экономических. Но пока им кажется, что избирательный характер требований по сравнению с прошлым годом, когда это касалось буквально практически всех — локдаун, — сейчас это не такие большие отряды пострадавших.
С.Крючков― По поводу доверия вы высказались относительно вакцинации. А все-таки какой-то механизм впредь должен быть задействован, чтобы к концу лета того самого, обещанного Путиным еще в марте 70-процентного уровня иммунизации достигнуть? Потому что в Европе себя показал этот опыт вакцинации по возрастам. Мы по этому пути не пошли. Что мы можем здесь сделать?
К.Ремчуков― Я не думаю, что мы можем многое здесь сделать. Я смотрю на сегодняшний день данные по вакцинации по странам. Я вижу, что страна, допустим, Америка, в которой 335 миллионов человек, у них вакцинация — 44,41. Венгрия — 41%. Великобритания — 42,15, Чили — 49,43. Монголия — 63. Израиль — 69,23. Сейшельские острова лидер 72%. И вот мы идем: Бельгия — 27; Люксембург — 27; Испания; Дания, Германия — 25,98; Польша — 25,33. А потом где-то внизу я нахожу нашу изумительную страну с показателем 9,75% на 13.06. Азербайджан выше — 9,89; Панама — 9,87. Все страны мира даны.
Эта тенденция, которая сложилась за последние месяцы, вы не можете ее переломить за эти летние месяцы. Поскольку декларирован базовый принцип — принцип добровольности (Путин несколько раз сказал и даже вступил фактически в заочную дискуссию с Медведевым, сказал, что это нецелесообразно — прошло несколько дней после высказывания Медведева — достаточно жестко и определенно, что мы никого принуждать не будем). Вот никого принуждать не будем — будете иметь этот показатель. Он будет расти, не 9,75, а больше, но никак не те проценты, о которых говорили.
Еще раз говорю, для меня это огромная школа понимать людей. Я в редакции проводил летучку перед праздниками. Вижу: 4 человека из тех, кто присутствует, спрашиваю: «Вы привились?» — «Нет». Один молодой парень говорит: «У меня очень сильный внутренний иммунитет, прямо такой сильный, что мне ничего не нужно». Молодая женщина умная, красивая говорит: «Вы знаете, мне тренер по фитнесу сказала, что пока не надо». Тренер по фитнесу. Зав отделом науки Андрей Ваганов говорит: «Знаете, я пришел вакцинироваться, мне врач говорит: не стоит». Отговаривает. То есть он вакцинировался, но ему в моменте, куда он пришел, говорят — не надо. И один, чуть ли не самый уважаемый наш журналист, он говорит: «Чего тут такое — сезонная вакцина?»
Там даже не выдержал Андрей Ваганов говорит: «С чего ты решил, что это сезонная, обычная, как грипп?» А вдруг это лабораторное происхождение имеет. Вдруг это искусственное. Мы видим, какие мутации быстро… Обычно ученые как… хотя ученые дискредитировали себя в оценке того, что происходит, но все-таки какие-то люди профессиональные говорят, что скорость образования новых мутаций подозрительная для природных вирусов. Такое ощущение, что, действительно, вирус мог быть разработан в лаборатории.
Но вот когда я вижу своих людей, с которыми я работаю, которыми я горжусь, которым я доверяю в производственной деятельности, и у меня из 8 человек, сидящих на летучке четверо не прививается ко концептуальным соображениям каким-то — одному тренер по фитнесу говорит, другой убежден в своей силе, третий говорит, что он еще посмотрит, побеседует с этим; четвертый говорит, что «не до конца с врачами довела консультации по поводу последствий, если у меня диабет второго» типа или что-то еще. Ну, я только одно могу сказать, дорогие мои, я только очень вас прошу, не заболейте. Мне будет очень грустно, если вы заболеете и сильно повредите свое здоровье. Но я очень удивлен таким подходом.
С.Крючков― А какие стимулы-то, могут здесь быть? Ведь это не просто интерес этих людей, это общественный интерес.
К.Ремчуков― Давайте машины разыгрывать, как сейчас — 5 машин. Это стимул, что ли? Это же вопрос сознания. У нас есть возможность бесплатно вакцинироваться. Это удивительная возможность. У меня знакомые летят из Америки русско-американские, берут отпуск неделю, прилетают сюда с тем, чтобы вакцинироваться по российскому паспорту. Тоже одна швейцарская одна знакомая летит на следующей неделе для этих целей. А наши люди, у которых есть возможность придти, бесплатно вакцинироваться, не хотят этого делать.
У меня нет объяснения линейного. Я могу только рассказывать случаи и выдвигать гипотезы. Потому что у меня нет научного инструментария, как объяснять такое наше отношение людей. Просто недоверием к власти — просто было примитивно и политизировано: мы не доверяем власти, поэтому не будем делать.
Но нас же учат, что есть такая вещь как инстинкт самосохранения, и он выше любого недоверия. Если ты чувствуешь угрозу, если бы видишь, что ситуация выходит явно из тех параметров, к которым мы привыкли за последнее время. Почему люди не носят перчатки… Я не знаю, до какой степени нужно носить перчатки. Потому что, когда в свое время началась кампания, мне кто-то из врачей сказал: «Это чушь. Через руки ничего не переносится». Ну, ладно, требуют перчатки, требуют маски. Все, кто ездит в метро, рассказывают, что очень мало людей там ходят в масках, перчатках, в магазинах, торговых центрах. Может быть, сейчас они после этих грозных предупреждений власти и начали их носить, но в целом расслабленные люди.
Может быть, это и есть русского фатализма какого-то — авось, разгильдяйство, не знаю. Может быть, это черта характера такая. Но еще раз говорю, у меня научных аргументов нет. Наблюдения, которые я делаю и поражают и огорчают одновременно. И в то же время заставляют задумываться, что вот такие люди с таким представлением, значит, они по-другому понимают огромное количество других вещей. Мы же не каждый день говорим о ковиде. Мы говорим об экономике, о политике, о свободе, о Конституции, о иерархии ценностей, о воспитании детей, об образовании. Мы говорим о сложных вещах.
И когда я говорю с вами об этом, мне кажется, мы с вами хорошо говорим — нас услышали и возьмут это на вооружение. Но когда я вижу, что люди не берут на вооружение простые, очевидные вещи, связанные с этой ковидной ситуацией, с внутренним протестом достижения коллективного какого-то иммунитета, чтобы мы нормально жили, то, наверное, они точно так же не воспринимают многие советы, которые мы даем.
С.Крючков― Это потому что они не слушают Константна Вадимовича. Константин Ремчуков, главный редактор и генеральный директор «Независимой газеты».
Вот касательно доверия. Ждем все встречу в Женеве между Байденом и Путиным. И куча журналистов там уже аккредитована со всяких стран, за тысячу зашкаливает.
К.Ремчуков― 1200.
К.Ремчуков― У вас в редакционной статье говорится, что представители обоих президентов максимально работают на понижение ожиданий. Это значит, что доверия нет в уже прозвучавших заявлениях, или доверия не будет постфактум?
К.Ремчуков― Поскольку эту статью я писал, я помню, какая логика была. Все играют на понижение, заявляя, что мы не ждем прорыва. Это правильно. С тем, что если будет прорыв, показать, что это победа. Это тактическая вещь. Относительно доверия. Его, кажется же, нет. Мы видели Путин несколько до этой встречи говорил, последний яркий пример: «Украина не будет в НАТО нам сказали. А, может быть, это не так? А, может быть, Зеленскому сказали: «Ты помолчи, ты не вовремя высунулся. Ты чего высовываешься, пока Байден с Путиным встречается, накануне. А вот мы встретимся, — говорит Путин, — и, может быть, тогда начнешь инициативу, чтобы создали план, это окно подготовки Украины для вступления в НАТО?»
То есть в этом смысле вообще ничему не верят. То есть если я вам скажу что-то, вы мне поверите. «Стас, извините, я думаю так… поэтому я не смогу куда-то придти». Если вы мне поверите, это нормально, а если вы скажете: «Вот, сволочь, врет, наверное, сам пойдет в другое место куда-то». То есть совершенно дугой тип разговора. Слова утрачивают значение.
Я думаю, что доверия нет, но никакого другого механизма в истории отношений, как, мне кажется, не создано для восстановления доверия, кроме механизма по восстановлению доверия, который включает в себя ряд действий, ряд совместных работ, в ходе которых эксперты и политики более низкого уровня, чем руководители государства работают друг с другом и добиваются каких-то результатов.
И когда они докладывают своим начальникам — Слушай, тут русские сказали, что они это сделают — и они это сделали. Вот тут русские пообещали, что они нам покажут вот это — они показали. Вот тут русские сказали, что привлекут своих партнеров, чтобы они разделили наши озабоченности — они это сделали», — а русские своим докладывают: «Слушайте, натовцы сказали — это, это, вот это сделать». И так возникает доверие. И на личном уровне полковник с полковником, замминистра с замом министра, генерал с генералом, и потом переходят на высокий уровень.
В связи с тем, что у нас не было предметных переговоров очень давно и поменялись десять раз команды… Как сегодня кто-то сказал: «Путин встречается с пятым американским президентом». Ё-моё, Путин у нас один, а он встречался с Клинтоном, с этим парнем… Бушем встречался, с Обамой встречался, с Трампом встречался — вот будет Байден пятый президент. Представляете, сколько раз команды менялись? Конечно, там нет никаких отношений ни на каком уровне — дипломатическом, военно-экспертном.
Поэтому, я думаю, что как раз цель — наметить те сферы конкретной работы, которые могут как меры по восстановлению доверия привести к этому доверию. И мы видим, что американцы подошли прагматично к этой встрече. Как я понимаю, они, послушав, что Путин говорит, как он ориентируется, они поняли, что у Путина есть несколько непротиворечивых нарративов, которые объясняют все и вся в современных международных отношениях, что это связано с желанием Запада все нынешние проблемы… желанием воспрепятствовать подъему России, то есть политика сдерживания.
Во-вторых, Запад финансирует молодых, амбициозных политиков и правильно делает, как говорит Путин. Но для чего он финансирует молодых, амбициозных, перспективных политиков? Для того, чтобы они пришли к власти — и, что сделали? — разрушили тот потенциал, который создал Путин. И он приводит пример публично: «Вы помните того конструктора, который застрелился, когда увидел, как режут его подводные лодки. Сейчас это будут наши ракеты гиперзвуковые, которые будут пришедшие к власти навальнисты резать, и всем будет плохо». Дальше. Оппозиция вся финансируется Западом, то есть Запад осуществляет вмешательство во внутренние дела. Обвинения, которые предъявляется Россия людям, которые получают иностранную помощь, сродни тем, которые звучали во время работы комиссии Мюллера по российскому вмешательству. Любой, кто встречался с русскими, любой, кто получал деньги от русских — сразу ставят на подозрение».
И вот этот нарратив они поняли. А у Байдена нет последовательного нарратива ни одного внятного. Он один раз чего-то гукнул на вопрос «Путин — убийца?», сказал «Угу», потом отъехал, потом позвонил, потом пригласил на климатическую конференцию, потом сам пригласил встретиться в Женеве. Потом не захотел встречаться с Зеленским до встречи. Это большая боль сейчас в Украине. Я знаю несколько людей в Украине, которые мне рассказывают. Прямо так жестко он не захотел портить настроение Путину, встречаясь с Зеленским до встречи, давая понять, что он с Путиным обо всем договорится, а потом встретится с Зеленским, чтобы не омрачать новые отношения.
Поэтому американцы, я думаю, понимая, что у Байдена нет такого сильного нарратива, то есть оставаться в области идеологического противостояния не захотят, поэтому они предложат для переговорах те сферы, в которых у них есть конкретные интересы. То есть ограничение вооружений — есть интерес? Конечно, есть. Причем в тех сферах, где у них нет преимущества над нами, или приоритет, или они проигрывают. Судя по всему — я читал доклад RAND Corporation, — они оценивают гиперзвуковое оружие и в России и в Китае как чуть более продвинутое, чем в Штатах.
И как делают американцы прагматично? Что обсуждать Украину? Это не касается их безопасности, например. Они говорят: «Давайте поговорим об ограничении вооружений, включая ́эти новейшие типы». Второе: их интересует тема Арктики. Арктика их интересует, потому что они явно делают в Арктике намного меньше, чем делаем мы.
Я был на параде 9 мая, и так голос диктора зачитывает, когда идут какие-то подразделения, основные тезисы, здравицы. И вот проходит колонна танков. Он говорит: «Сегодня танкисты надежно стоят на страже арктических рубежей нашей родины». То есть отдельно выделяет арктические эти войска, которые надежно стоят. Значит, Арктика.
И, наконец, Сирия. Потому что у них тоже нет преимущества перед нами в Сирии. Мы разбомбим кого угодно, поэтому они хотят поставить вопрос о гуманитарной помощи своим сторонникам. И тут Путин может идти… Но вот это все три вещи, которые просто американцам важны.
С.Крючков― Заговорили о предстоящей встрече Байден — Путин. Но тут появилась информация о том, что Путин может следующий свой визит нанести в Поднебесную, в Китай. На ваш взгляд, получится ли дружить с Китаем после США, или здесь мы на правах младшего брата окажемся, что для Москвы будет неприемлемо. Кто вообще здесь задает игру?
К.Ремчуков― Визит Путина в Китай планировался до планов по встрече с Байденом — это первое. Потому что у нас истекает 20 лет со дня действия договора о дружбе и сотрудничестве между Россией и Китаем. И наступает момент, когда в ходе визита Путина в Китай этот договор будет продолен. Поэтому он планировался, условно говоря, за год.
Второе: безусловно, тема США, России и Китая является волнительной для всех. И если внимательно читать последние публикации трех недель, я лично видел несколько серьезных публикаций китайских органов, англоязычные, в том числе, которые взволнованно писали о встрече Путина с Байденом. Говорили о том, что никогда не удастся американцам переманить нашего друга и партнера Владимира Путина. Хотя американцы будут стараться оторвать Россию от Китая, и что они верят в том, что Путин не подастся на уговоры.
Американцы понимают, что, собственно, вся такая тональность и вся безусловность предложения Байдена по встрече — ни одного условия не выдвинул — это то, что все стратегические документы США показывают, что главный противник системный, враг — будет Китай с их мощью и их нетранспарентностью в области вооружений. Они не являются частью никаких переговоров по стратегическим вооружениям, что является, безусловно, головной болью для американцев и их союзников. Поэтому Трамп был более прямолинейным, он говорил Путину: «Давай, позвони Си, позови на переговоры. Тогда будем переговариваться». Путин говорит: «Вы сами договаривайтесь с Си. Чего нас-то заставляете». Но это будет такая тема.
Неожиданно наш посол Денисов в Китае, бывший замминистра иностранных дел тоже написал большую статью, где написал, что, вообще, заключать какой-то союз России и Китая не надо, потому что союзнические отношения более обязывающие, в том числе, иерархиям, а люди должны, сохраняя общую симпатию и общий вектор понимания того, что происходит в мире — я своими словами говорю, — быть на равных и сохранять возможность дружить, с кем они хотят, «это поддержит нашу концепцию многополярности».
То есть выступили все. А я напомню, я тоже говорил, поскольку тогда, когда мы подписывали тот договор, я был депутатом, я читал этот договор, и меня поразило, что в тех цитатах договора не было слов о том, что мы стратегические партнеры, что мы обычные партнеры, но по стратегически важным темам.
И мне было интересно, вот сейчас, через 20 лет это реально другие страны — и мы и Китай, — будет ли внесено в продление договора вот это уточнение об изменении характера нашего партнерства с обычного на стратегическое.
И, судя по всему, что мне удалось узнать на сегодняшний день, — таких поправок не будет сделано. И это говорит о том, что китайцы тоже понимают, что дружба с Россией важна в условиях военного противостояния. То есть тогда российская военная мощь нужна. Но китайцы оценивают не очень высоко вероятность военного противостояния с американцами, и стало быть, в обмен на вот тот случай, когда Россия, будь у нас более плотные обязательства, потребовалась бы с ее Вооруженными силами, разменивать другие опции, связывать руки китайцам не будут. Так что здесь очень сложная, на мой взгляд, игра. Наши тоже всё понимают, по крайней мере, наши сейчас понимают больше, чем понимали несколько лет назад; что Китай очень самоходная страна, она решает свои задачу.
По крайней мере западные аналитики считают, что Китай предпримет попытку вторжения на Тайвань. Сейчас с утра до вечера обсуждают, будет ли американцев возможность защитить Тайвань по их договору. Владимире Владимировиче сходятся в том, что не будет такой возможности. Кто-то говорит: «Знаете, как военные задирают нос после любой успешной операции?» — и показывают в сторону наших военных, которые после Крыма превратились в таких гусаков с гордо поднятой головой, которым море по колено и все они могут сделать.
Они говорят: «Теперь представьте, если у Китая состоится что-то успешное вокруг Тайваня, более определенное, как они начнут смотреть на все вокруг, включая наши «северные территории» — то, что китайцы периодически в своих медиа называют «исконно китайские земли». Даже в прошлом году это было. Не стесняются «Синьхуа», по-моему, это сказала, что это «исконно китайские земли» — там, где сейчас формально территория России.
Поэтому это сложнейший тактический клубок противоречий. А стратегически тут, с моей точки зрения, вообще требуется переосмыслении. За рамками тактических, текущих сегодняшних отношений, сложно говорить, потому что у Си, действительно, хорошие отношения с Путиным. А вот за рамками Путина и Си в интересах России геополитических вполне возможно, потребуется другая конфигурация сил на Дальнем Востоке для обеспечения наших долгосрочных в диапазоне 30-50 лет стратегических интересов. Вполне возможно, более плотные отношения с Японией, с Америкой в этом регионе будут хорошим противовесом для быстро растущей мощи экономической и в военной Китай.
С.Крючков― Константин Вадимович, самое главное и основное, касающееся не отношений на внешнем контуре, а у России, услышанное вами, в вышедшем сегодня в полном объеме интервью Путина NBC? На каком тезисе ваше внимание было заострено в большей степени?
К.Ремчуков― Вы знаете, примирительный тон Путина. Я его так прочитал, так прочитал. В целом вот то, что позволило мне выделить эти ключевые нарративы, он полностью готов отбиваться. У него на каждый тезис есть свой рассказ.
«И вы сами придумали закон об иностранных агентах». Даже корреспондент ему несколько раз говорил: «Это что у вас за манера. Я вас спрашиваю про Россию, а вы мне все время про Америку?»
Но в целом то, как он не обидчив — Путин, — он же ему в глаза сказал: «Вы убивали… не убивали…». Я думаю, что американцы понимают, что для того, чтобы достичь их целей — а я перечислил три непосредственно цели в этих переговорах: контроль над вооружениями, Арктика и Сирия (ну, плюс, может быть, затронут еще что-нибудь, я просто не думаю, что хватит физических сил на такие долгие переговоры с Байденом). Но они договорятся о новых встречах. Эти встречи будут идти. Они открою несколько треков переговорных, на которых могут приближаться.
И американцы, судя по всему, эту тему давления на Путина как на человека авторитарного правления нее будут сейчас педалировать. Она им неинтересна, она показывает малую результативность. И они будут пытаться решать какие-то задачи, связанные со своими интересами. А вы видели даже в этом интервью, когда он Путина задавал вопрос о передаче разведанных из космоса Ирану. Потому что Иран, конечно, большая проблема для Израиля, и новое руководство Израиля сказало. Поэтому тут, я думаю, мы будем дальше переговариваться. Но в целом желание Путина… потому что, для Путина, вы понимаете, эти переговоры с Байденом означают, что его стратегия в отношениях с Западом оказалась успешной. Запад не смог додавить его санкциями. Пришлось подождать один цикл президентской власти в лице Трампа, чтобы пришел ярый критик Трампа, который сам предложил Путину встречаться и говорит о том, что «мы заинтересованы в стабильных, предсказуемых отношениях». Притом, что сидит Навальный, притом, что оппозиция разгромлена, притом, что принято очень много запретительных законов по внутриполитической деятельности.
А американцы демонстрируют с присущим им прагматизмом, что для национальных интересов США вот сейчас приоритеты именно национальных стратегических интересов. А если в России будет еще лучше с правами человека, либо с политической ситуаций — ну, это хорошо, но они выносят это из горячей повестки переговоров. Да, собственно, и Путин не пошел бы на такие переговоры. Он ясно сказал, что если мы хотим встретиться и пособачиться друг с другом, то зачем встречаться? Можно и из кабинета это сделать.
Поэтому, я думаю, что этот примирительный тон и желание задружиться с Байденом, оно очевидно, и, я думаю, он все сделает как опытнейший политик, чтобы это произошло, в том числе, пойдет на некоторые уступки.
С.Крючков― Остается только посмотреть и дождаться встречи, посмотреть на коммюнике по ее итогам. Кстати пресс-конференция, насколько я понимаю, раздельная будет.
Константин Вадимович, о книгах начала этого лета.
К.Ремчуков― Книга Николая Ускова. Это ваш частый гость. «Ардис». «Американская мечта о русской литературе». Николай Усков написал очень хорошую книгу. В издательстве «Новое литературное обозрение» об этом издательстве, которое в советские годы (50 лет ему исполнилось) издавало наших диссидентов, забытых людей на русском, английском языке. И многое в русской литературе сохранено было благодаря «Ардису». А их текста книги, которая хорошо написана, выясняется также, что Коля Усков через свою семью имел отношение ко многим этим процессам. Поэтому текст еще более интересный.
И одна книга Бакунина «Исповедь и письмо Александру II». Революционерам просто посмотреть, как Бакунин, оказавшись в тюрьме, написал исповедь Николая II, потом письмо Александру II, и как он, находясь в тюрьме, можно позволить облизывать руководителя с ног до головы и ничего в этом плохого не видеть. А современники писали: «Ну, конечно, он себя в помойку загнал». Ну, Бакунина помнят как анархиста, а не как человека, который писал верноподданнические письма. Это к вопросу об оценке некоторых заключенных.
С.Крючков― Спасибо вам за эту беседу. Сегодня гостем «Особого мнения» на «Эхе Москвы» был Константин Ремчуков, главный редактор и генеральный директор «Независимой газеты». Провел эфир я, Станислав Крючков. Спасибо Константин Вадимович!
Геннадий Петров 
комментарии(0)