Тюремщики ставят перед адвокатами новые барьеры

Фото агентства городских новостей "Москва"

Конституционный суд (КС) разбирался с давней правовой коллизией: тяжелобольные арестанты имеют право на смягчение меры пресечения, но часто не могут им воспользоваться. Сотрудники СИЗО отказывают им в прохождении медосвидетельствования, а оспорить это можно лишь одновременно с итоговым приговором. То есть пока идет следствие, человек так и сидит без лечения. Юристы настаивают, что это способ давления на обвиняемых для получения от них показаний. Так что понятно, почему адвокатов, которые могли бы этому противостоять, тюремщики вопреки закону по-прежнему стараются не пускать в изоляторы уже совсем под надуманными предлогами.

Защитникам продолжают преграждать путь в СИЗО различными барьерами. В последнее время от них требовали дополнительные документы, например, разрешений от следователя. С учетом однозначной позиции Минюста и прокуратуры, что для пропуска к клиенту в изолятор адвокату достаточно иметь при себе удостоверение и ордер, некоторые тюремщики теперь перешли к совершенно незаконным ухищрениям. От юристов стали поступать жалобы, что их вынуждают выписывать новые ордеры при каждом визите к подзащитному.

Как пояснил «НГ» адвокат Вячеслав Голенев, требование о предоставлении ордера при каждом новом действии с участием адвоката буквально из УПК не следует, но, видя сложившуюся практику, многие защитники предпочитают подстраховаться. Но другие продолжают полагаться на добросовестность следователей, дознавателей, сотрудников СИЗО. При этом у части адвокатов на местах действительно возникают сложности с оформлением новых ордеров, например, из-за конфликта с председателем коллегии. Кое-кто уже даже начал жаловаться, что с них пытались брать за это деньги. Трудности возникают и, скажем, у тех, кто имеет долги по взносам на нужды адвокатского образования.

Между тем, по мнению экспертов, неудачную попытку трактовать законодательство в пользу подследственных предпринял КС. Он вроде бы заступился за больных обитателей СИЗО, которые не могут оспорить незаконные отказы в медосвидетельствовании до вынесения им приговоров. Следствие и затем судебное разбирательство могут длиться годами – и все это время человек сидит без надлежащего лечения и врачебной помощи. КС все-таки признал неконституционность ст. 389.2 УПК «Судебные решения, подлежащие апелляционному обжалованию», согласился, что она создает «необоснованные препятствия для безотлагательного использования права на судебную защиту». «Отказ в медосвидетельствовании на этапе следствия подлежит самостоятельному апелляционному обжалованию до вынесения итогового судебного решения по делу», – указал КС, предписав законодателям внести соответствующие изменения в законы.

Как пояснил «НГ» член Ассоциации юристов России Дмитрий Уваров, фактически КС выявил и разрешил правовую неопределенность процессуального плана. Однако нормы постановления правительства РФ «О медицинском освидетельствовании подозреваемых или обвиняемых в совершении преступлений» не изменились, хотя «именно этот документ и регулирует процедуру освидетельствования, дает понятие тяжелых заболеваний, применением положений этого документа судами и разрешались вопросы об избрании меры пресечения». Фактически, сказал эксперт, избрание такой меры пресечения, как арест, избиралось вплоть до приговора и не позволяло поднимать вопрос об ее изменении по медицинским показаниям в ходе рассмотрения дела.

Постановление правительства дает достаточно четкое понимание перечня болезней, которые позволили бы подозреваемому избежать ареста и иметь право на более мягкую меру пресечения. По словам замруководителя Федерального центра медиации Владимира Кузнецова, законодательство лишь формально допускает смягчение меры пресечения при наличии тяжелых заболеваний, но из-за правовой коллизии, которая не позволяет своевременно обжаловать отказ в медосвидетельствовании, человек де-факто лишается возможности выйти из-под стражи. При этом, заметил он, действующие нормы и не обязывают суды отпускать тяжелобольных людей. Вопрос отдан на усмотрение судей, рассматривающих дело, а те, как правило, более лояльны по отношению к стороне обвинения. Между тем «актуальное регулирование относит тюремную медицину к ведению ФСИН, а лечат в местах заключения, как известно, не слишком качественно». Обвиняемые, конечно, могут добиться отправки их на лечение в обычную больницу, но на практике это чересчур сложно, подчеркнул Кузнецов. В то же время возлагать большие надежды на постановление КС, уверен эксперт, тоже не приходится, «одного лишь наличия права на обжалование отказа в медосвидетельствовании мало, так что скорее всего суды при рассмотрении таких жалоб не будут их удовлетворять». И, конечно, эта проблема тесно связана с другим распространенным примером нарушения прав фигурантов уголовных дел: когда защитникам ставят различные препоны в процессе взаимодействия с доверителями, помещенными под стражу. «Не пускают к ним под различными предлогами: то не хватает кабинетов, то изолятор закрывают на санитарный день, то у защитника требуют то, чего у него быть не может. Тот же ордер в принципе является бессрочным», – подтвердил эксперт.

Как напомнил управляющий партнер юркомпании AVG Legal Алексей Гавришев, еще до пандемии арестанты с тяжелыми, но не входящими в правительственный перечень заболеваниями, без исключения отправлялись в СИЗО на время следствия. В ковид-период у заключенных и их защитников появилась надежда хотя бы на временную гуманизацию – например, на то, что арест сделают крайней мерой: «Но они заблуждались, судебная практика не поменялась никак. Суды в своих отказах ссылались на то, что в местах заключения имеется достаточный уровень медицины, чтобы справиться с болезнью». Сам Гавришев объясняет это тем, что, независимо от преступления, содержание под стражей является методом жесткого психологического воздействия на заключенного, склонения его к даче показаний зачастую не в своих интересах, а это очень удобно для органов предварительного следствия. Он также считает, что позиция КС, хотя она и выглядит максимально либеральной, «не поменяет правоприменительную практику»: больных как заключали под стражу, так и продолжат заключать просто потому, что это приносит результаты правоохранителям. Между тем, напомнил адвокат, любые болезни – как имеющиеся, так и приобретенные в заключении, лишь усугубляются. Например, те, кто имел на свободе небольшие проблемы со зрением, почти полностью его лишались к концу отсидки. Гавришев отметил, что правоохранители, работники прокуратуры, суда и исправительной системы действительно в последние годы считают своим долгом помешать законной деятельности адвоката. И это, мол, набирает обороты лишь потому, что те не несут никакой ответственности, а адвоката делают самым незащищенным с точки зрения закона участником уголовного процесса.