Екатерина Трифонова
Новая формулировка законопроекта позволит администрациям учреждений пенитенциарной системы закрыться от контактов с внешним миром. Фото с сайта www.fsin.gov.ru
В Госдуму внесен правительственный законопроект, расширяющий список причин введения режима особых условий в исправительных учреждениях (ИУ). Заключенных смогут ограничивать в правах при карантине, террористической угрозе или чрезвычайной ситуации. Эксперты сравнивают новации с полицейским режимом особого положения «Крепость», опасаясь, что администрации колоний, СИЗО и тюрем смогут мешать общению заключенных с адвокатами, а при необходимости полностью изолировать ИУ от внешнего мира.
Законопроект предлагает расширить список причин для объявления режима особых условий в ИУ. Прежде такой режим вводился из-за массовых беспорядков, стихийных бедствий или военного положения – теперь могут добавить угрозу вооруженного нападения, захват заложников и «возникновение пандемий, эпидемий и эпизоотий».
«Введение режима особых условий направлено на восстановление нормальной деятельности исправительного учреждения», – говорится в пояснительной записке к проекту. При такой ситуации Минюст может вводить для сидельцев дополнительные запреты, например, на свидания, телефонные звонки и переписку, выезды за пределы ИУ. Как отмечают авторы, подход к ограничению прав лиц, содержащихся за решеткой, будет дифференцированным. Однако эксперты «НГ» утверждают, что предлагаемая редакция ст. 85 Уголовно-исполнительного кодекса (УИК) предоставляет широкий простор для правоприменительного произвола.
По словам сопредседателя Московской Хельсинкской группы (МХГ) Валерия Борщева, новые основания для введения особого режима размыты, а его порядок и продолжительность не установлены. «Законопроект дает большие возможности для злоупотреблений, вводимые им понятия резиновые и оставляют простор для внесудебного давления и ужесточения мер. Как уже было доказано на практике, карантин в пенитенциарной системе – удобный повод для всяческих ограничений», – сказал эксперт «НГ». Он говорит, что действующий список обстоятельств не оставляет возможности для свободных интерпретаций, потому особый режим условий применяется редко. А вот новые формулировки, позволяют любой колонии или СИЗО в любой момент закрыться от контактов с внешним миром, ограничивая доступ в учреждение по своему усмотрению. «Мы выходим из правового поля в сферу абсолютно субъективного толкования ситуации и использования мер ограничения. И этим, несомненно, начнут активно пользоваться на местах», – посетовал Борщев.
Юрист Сергей Савченко сравнил новации со специальным полицейским режимом особого положения «Крепость», который должны объявлять при угрозе вооруженного нападения на здания силовых структур, но де-факто регулярно используют для недопуска к задержанным их адвокатов и родственников.
Как отметил «НГ» член Ассоциации юристов России (АЮР) Дмитрий Уваров, конституционное право на квалифицированную юридическую помощь не может быть ограничено ни при каких условиях, но у посетителей, передающих бандероли, адвокатов и лиц, оказывающих юридическую помощь, могут возникнуть проблемы с особым режимом.
А вот председатель коллегии адвокатов «Ваш юридический поверенный» Константин Трапаидзе считает, что введение тех или иных особых условий при чрезвычайных ситуациях особенно на таких объектах, как исправительные учреждения, абсолютно нормальная практика. И проблема, с его слов, не в законодательстве, а в правоприменении и отсутствии единообразных подходов. Он напомнил, что только недавно в силу вступили обновленные правила внутреннего распорядка (ПВР) пенитенциарных учреждений, но с их реализацией уже возникли проблемы на местах: «Например, был случай, когда у осужденного отрезали кусок полотенца, поскольку оно оказалось большего размера, чем указано в новых ПВР. Но ведь там говорится о стандартах, которыми сидельцев должно обеспечить государство, и это не значит, что теперь нужно резать их личные вещи!» – возмущается собеседник «НГ». «Нормы читают и применяют по-своему. И еще в дополнение к ним начинают издавать всяческие внутренние приказы и правила, которые нивелируют суть и основы закона», – уверен Трапаидзе. Он напоминает, что юристы до появления этих поправок постоянно сталкивались с «коронавирусными» препятствиями, которые использовались «как предлог ограничить внешние связи заключенных».
Как отметил «НГ» юрист Criminal Defense Firm Даниил Горьков, поправки призваны усилить полномочия исправительных учреждений на местах. «Расширение перечня обстоятельств, способствующих введению режима особых условий, может стать «палкой о двух концах»: когда благие намерения законодателя негативно скажутся на правах лиц, находящихся в ИУ». По словам эксперта, нужно понимать, что режим особых условий автоматически ограничивает ряд прав осужденных, таких как право на свидание, получение писем, телефонные звонки. И есть существенная вероятность, что под этим предлогом доступ адвокатов к осужденным будет сильно ограничен, поскольку сами сотрудники ФСИН могут посчитать, что введенный режим исключает возможность осужденных на общение с их защитниками. Юрист Андрей Лисов подтвердил, что в данном случае «закон, что дышло»: «Его можно трактовать любым удобным образом». По его словам, в Москве и Санкт-Петербурге уже были случаи, когда ходатайства защиты отказываются принимать даже в электронном варианте под предлогом опасности коронавируса. Но при этом настаивают на обязательной явке лиц на допрос, пусть даже проживающих в других регионах, – несмотря на все тот же ковид. «Большую роль здесь играет именно региональный компонент, так как каждая область превращается в свой «феод», где действуют региональные нормы и законы», – говорит Лисов. В одних учреждениях уголовно-исправительной системы (УИС) нельзя находиться на заседании без масок, перчаток и бахил, в других – ничего такого не требуют. К чему теперь стоит готовиться адвокатам и их подзащитным? «К тому, что УИС в полной мере воспользуется своим совершенно законным рычагом, чтобы максимально оказывать давление на тех и на других», – подытожил собеседник «НГ».
