Екатерина Трифонова
Министр юстиции Константин Чуйченко готовит осужденных к ресоциализации. Фото с сайта www.minjust.gov.ru
Минюст России сообщил о формировании плана по внедрению института пробации. Закон о системе ресоциализации заключенных под надзором правоохранителей принят, но вступает в силу двумя этапами в 2024–2025 годах. Между тем воспитательную функцию тюрьмы уже предлагают распространить на чиновников, устраивая им профилактические туры за решетку. По мнению экспертов, такая «обратная пробация» только выглядит экстравагантной, на самом деле места лишения свободы, как и суды, должны быть разумно открытыми для публичного посещения и контроля. Максимальная же закрытость, например, ФСИН ставит под сомнение реализацию намерений по гуманизации.
По имеющимся проблемам становления института пробации Минюст на днях провел очередные консультации с общественностью и научными кругами. В их ходе, скажем, стало известно, что ФСИН уже занялась подбором необходимых кадров. Для этого, в частности, планируется создать соответствующую кафедру в ведомственной Академии права и управления. По этому поводу министр юстиции Константин Чуйченко отметил: «Особое внимание необходимо уделить подготовке специалистов, работающих в этой системе. Они должны делать все, чтобы освободившийся из мест лишения свободы человек больше не оставался один на один с трудными жизненными обстоятельствами, смог наладить законопослушную жизнь, вернуть социальные навыки и получить работу».
Глава Минюста также напомнил, что еще в первую очередь необходимо будет выработать новое правовое регулирование и правовые механизмы, обеспечивающие надлежащее функционирование служб пробации. Напомним, что уже принят закон о системе ресоциализации заключенных, в том числе еще до их освобождения, чем по всему миру пробация, собственно, занимается. Однако в России выбран свой путь: на первом этапе, то есть с 1 января 2024 года, подлежат переформатированию органы, отвечающие за надзор за бывшими осужденными, а с 2025-го должна заработать постпенитенциарная функция. В юридическом ведомстве сейчас составляется общий план по внедрению института пробации повсеместно по стране, а в ведомстве тюремном озабочены привлечением к работе всех субъектов пробации в каждом регионе. Об этом на совещании сообщил директор ФСИН Аркадий Гостев. Одним из основных так называемых субъектов пробации являются Общественные наблюдательные комиссии (ОНК). Их представители подчеркнули, что необходимо заключать соглашения между ОНК и территориальными подразделениями ФСИН, хотя контрольная деятельность общественников вообще-то регулируется особым федеральным законом.
Однако сейчас действующих законов уже, видимо, недостаточно. Например, ни в каком из них не говорится, что в рамках противодействия коррупции чиновников можно устраивать «тюремные туры», исходя из такой логики: показать нары, чтобы человек испугался и не совершал преступлений. С данной идеей, напомним, выступил губернатор Ленинградской области Александр Дрозденко. По его мнению, «ознакомительные экскурсии» в СИЗО и колонии станут «дополнительной мерой профилактики» взяточничества, растрат, злоупотребления должностными полномочиями и т.д. Мол, пусть госслужащие осознают, что в стране нет «неприкасаемых».
По словам экспертов, пускать или не пускать визитеров в места заключения решает сама ФСИН, поэтому такие туры теоретически легко осуществить. Другое дело, что за решетку могут попроситься и представители общества, к примеру, чтобы посмотреть, как и на что расходуются деньги налогоплательщиков. Места лишения свободы могли бы посещать и судьи, чтобы и контролировать условия содержания, и проводить разъяснительные беседы, что и стало бы составной и, главное, эффективной частью службы пробации. Кстати, еще в конце 90-х выезды в СИЗО проводились в Москве как для судей, так и прокуроров. И после таких визитов количество арестов действительно сокращалось.
Чтобы очутиться в «местах не столь отделенных», власти должны запросить разрешения у ФСИН – и есть вероятность, что там им не откажут, считает федеральный судья в отставке Сергей Пашин. Например, на Западе посещение тюрем наблюдателями, самоорганизовавшимися гражданскими активистами или даже обычными людьми – это демонстрация открытости системы перед обществом. Посетители не просто смотрят, они общаются с заключенными и указывают администрации на недостатки: скажем, «меню местной кухни не слишком отвечает религиозным потребностям какой-то категории заключенных» или «прогулочный дворик не удобен». Смысл в том, чтобы разобраться, на что уходят деньги налогоплательщиков и правильно ли они расходуются. В принципе, заметил Пашин, такая практика вполне возможна и в РФ, законодательных запретов нет, вопрос лишь в доброй воле ФСИН. Но сам он в ее наличии не уверен. Так что, по его словам, конечно, интересно, что тюремное ведомство ответит губернатору, хотя его предложение выглядит «бестактным», поскольку это проявление не заботы о правах заключенных, а «обычного начальственного самодурства».
Было бы другое дело, полагает Пашин, если бы тюрьмы стали снова посылать прокуроров и судей по уголовным делам, чтобы они «становились добрее к обвиняемым». В советское время, напомнил Пашин, когда судья отчитывался о проделанной работе, то у него были отдельные показатели: «количество лекций, встреч с трудовыми коллективами, открытых выездных заседаний». Возобновление такой практики способствовало бы оздоровлению пенитенциарной системы, как и всякий нормальный диалог. По идее, заявил он, для этого нужна лишь межведомственная программа, которую изначально и нужно было включать в закон о пробации. Напомним, что этот институт, по расчетам властей, ежегодно будет охватывать порядка 50 тыс. осужденных, которым таким образом обещают помочь встать на путь исправления. Между тем, по мнению Пашина, множество по-настоящему полезных шагов в этом плане либо не делается, либо заменяется противоположными инициативами. Поэтому-то, настаивает он, помпезные затеи Минюста заключенным еще могут и выйти боком. И хотя сама по себе пробация действует во многих странах мира, проблема России в том, что здесь перенимают организационный опыт, а не смысловой, то есть заимствуют правовые тексты, а не их дух. Сейчас, заметил он, в законе о пробации акцент, очевидно, сделан не на правах граждан, а на возможностях силовых структур по дальнейшему надзору, проверкам и т.д.
