Екатерина Трифонова
Руководство ФПА планирует отреагировать на факты сомнительных процессуальных действий. Фото с сайта www.fparf.ru
В Федеральной палате адвокатов (ФПА) РФ, по информации «НГ», прорабатывается вопрос о методах противодействия давлению силовиков на представителей сообщества. Например, как следует действовать в случае вызова на допрос в тех ситуациях, когда это явно подразумевает под собой недопустимые и незаконные цели. Речь идет о попытках получить доступ к адвокатской тайне либо воспрепятствовать профессиональной деятельности защитника. Хотя законом это запрещено, на практике такое происходит часто и повсеместно.
В ФПА пока предпочитают не разглашать имеющиеся на обсуждении инициативы, очевидно, это означает уже идущие или еще запланированные консультации с органами госвласти. Так что вполне возможно, что выработанное решение окажется чем-то большим, чем очередное осуждение сложившейся порочной практики.
Напомним, что, согласно закону об адвокатуре, проведение в отношении защитников оперативно-разыскных мероприятий (ОРМ) и следственных действий допускается только на основании судебного решения. Там же сказано, что любые сведения, которые стали известны при оказании юрпомощи, являются адвокатской тайной. И раз адвокат ни под каким предлогом не может такие сведения разглашать без согласия доверителя, то практически любой его вызов на допрос, по идее, следует считать незаконным. Однако правоохранители нередко, а теперь все чаще просто пренебрегают данными правами и обязанностями адвокатов. Для силовиков важнее побыстрее раскрыть преступление, для чего необходимо или «договориться» с защитником, или произвести его отвод в связи с участием в том же деле уже в качестве свидетеля.
Советник ФПА Дмитрий Тараборин пояснил «НГ», что попытки допросить адвоката об обстоятельствах, ставших ему известными в связи с оказанием юрпомощи доверителю, увы, регулярно имеют место. Самым действенным способом их прекратить стал бы полный запрет на привлечение адвоката к уголовной ответственности за отказ от дачи показаний. Однако «в существующих реалиях это маловероятно», а потому единственной эффективной защитой остается обжалование действий следователя в судебном порядке либо оспаривание судебного акта, которым был санкционирован допрос адвоката. «Активное участие в этом процессе органов корпоративного самоуправления также весьма полезно. Сообщество обязано защищать свои профессиональные права всеми возможными способами, ибо это залог нормального функционирования», – подчеркнул Тараборин.
По словам адвоката АП г. Москвы Александра Иноядова, речь идет о выработке единого подхода по реагированию на факт поступления адвокату повестки или иного уведомления о проведении допроса в качестве свидетеля по уголовному делу, в котором он был защитником. Эта давняя проблема широко обсуждается и уже являлась предметом рассмотрения в Конституционном суде (КС), где, кстати, были подтверждены и однозначный приоритет процессуального иммунитета адвоката, и ограниченность сферы допустимости его допроса в качестве свидетеля. Иноядов напомнил, что такие допросы защитников, пускай даже необоснованные и нарушающие закон, создают основания для отстранения от дальнейшего участия в деле в силу требований ч. 1 ст. 72 УПК РФ. «В связи с этим адвокатам неоднократно давались разъяснения о порядке действий, который сводится к необходимости письменно разъяснить невозможность своей явки по поступившему вызову», – подчеркнул он. Дело в том, что, хотя правовое регулирование – а это п. 2, 3 ч. 3 ст. 56 УПК, – устанавливающее ограничения на допрос адвоката в качестве свидетеля, достаточно конкретно, оно не исключает направления, например, неких извещений о проведении следственных действий.
Как пояснил «НГ» партнер коллегии адвокатов Pen & Paper Вадим Клювгант, закон об адвокатской деятельности (п. 3 ст. 8) изначально, то есть с момента принятия в 2003 году, содержал такое требование: любые процессуальные действия с адвокатом могут осуществляться только на основании судебного разрешения. И КС уже давно сказал, что специальная норма этого закона, устанавливающая более высокий уровень гарантий, имеет приоритет над общей нормой УПК. Однако «вызовы адвокатов на допрос – это хроническая проблема, один из основных способов воспрепятствования профессиональной деятельности». Целей у таких вызовов две, они могут преследоваться как по отдельности, так и по совокупности. Это либо получить конфиденциальные сведения, сообщенные доверителем, чтобы использовать их в качестве доказательств обвинения, либо вывести из дела неугодного адвоката, допрос которого переводит того в статус свидетеля, несовместимый со статусом защитника. Хотя после внесения в 2017 году в УПК дополнительных ограничительных условий, а также последующих дополнительных разъяснений КС масштаб явления существенно сократился, тем не менее попытки допросов продолжаются – и далеко не всегда они безуспешны.
Многое здесь зависит от грамотного и своевременного реагирования самого адвоката на такие попытки, подчеркнул Клювгант. Поэтому-то «адвокатская корпорация постоянно анализирует и обобщает практику, по итогам которой адвокатскими палатами публикуются рекомендации общего характера, а в конкретных случаях адвокатам по их обращениям оказывается возможная помощь в защите прав и обжаловании нарушений». Однако новым явлением в данной сфере стали вызовы не для допроса, а для дачи объяснений в период доследственной проверки, то есть до возбуждения уголовного дела, или для опроса при проведении ОРМ. Инициаторы таких попыток ссылаются на отсутствие в законе прямого запрета на них. По мнению Клювганта, запрет есть – это та же норма закона «Об адвокатской деятельности» об обязательности судебного разрешения на любые действия правоохранителей в отношении адвоката. А еще здесь с полным основанием могут применяться по аналогии нормы УПК о допросе адвокатов, основанные на правовых позициях КС, поскольку речь идет об аналогичных, по сути, попытках вторжения в адвокатскую тайну. «Поэтому правильное реагирование адвоката на предложения дать объяснения будет аналогичным реакции на вызов для допроса», – констатировал эксперт.
Адвокат не может быть вызван на допрос, если он сам не ходатайствовал о подобном с согласия его подзащитного, подтвердила «НГ» и представитель Ассоциации юристов России Татьяна Завьялова. Поэтому для таких вызовов используются иные формулировки и термины, даже из смежных законов, к примеру, «Об оперативно-розыскной деятельности», где есть слово «опрос». Ранее «НГ» уже писала (см. «НГ» от 20. 10. 22) о повторяющихся случаях, когда защитников именно по этому поводу вызывают к следователям. Но часто оказывается, что этой процедурой подменяют настоящие допросы, от которых у адвокатов есть законная защита. К сожалению, считает Завьялова, судебной практики недостаточно для устранения масштаба проблемы: «Важно, что толкование высших инстанций распространяется лишь на нижестоящие инстанции. Как таковые разъяснения ВС и КС не являются источником права, а соответственно, не могут иметь юридическую силу во всех внесудебных ситуациях». Поэтому в качестве решения необходимы законодательные корректировки, чтобы правоохранители руководствовались положениями не только УПК, но и других нормативных актов. От ФПА же на текущий момент, по ее мнению, требуются рекомендации для адвокатов по поведению в подобных ситуациях. Так, важно заявлять о наличии относительного свидетельского иммунитета, установленного ст. 56 УПК. На практике следствию часто не удается выяснить какие-либо обстоятельства уголовного дела, поскольку адвокаты отстаивают свои права, ссылаясь на этот свидетельский иммунитет. Тем не менее, сам факт вызова на допрос уже является нарушением, однако «законом не установлены санкции за подобный вызов, исходя из чего, следовало бы разработать соответствующие правовые последствия таких незаконных в любом случае действий в отношении адвокатов».
