Екатерина Трифонова
Иностранным гражданам гарантируют удобное изучение русской речи. Фото PhotoXPress.ru
Госдума 24 мая ждет отчета главы Федерального агентства по делам национальностей (ФАДН) Игоря Баринова о мерах по адаптации в России иностранных граждан (ИГ). Президент РФ внес в Концепцию государственной миграционной политики соответствующее изменение, но эксперты «НГ» утверждают, что речь следует вести не столько об улучшении, сколько о развертывании реальной работы. По их мнению, ни ФАДН внутри страны, ни Россотрудничество в государствах исхода мигрантов особых успехов не демонстрируют. Особенно на фоне дерусификации по всему СНГ.
Президент Владимир Путин поручил создать условия для адаптации мигрантов и освоения ими русского языка, таким пунктом дополнена Концепция государственной миграционной политики. Чиновники должны принять меры в отношении ИГ и их детей.
Среди ключевых мер – помощь приезжим с обучением русскому языку и пониманием общепризнанных норм поведения «с учетом социальных и культурных особенностей территорий, на которых они проживают». Это должно способствовать формированию у ИГ в том числе правосознания и культуры, которые присущи российскому обществу. При этом ранее Путин говорил, что подготовка потенциальных мигрантов должна начинаться в стране их исхода – мол, когда иностранцы едут со своей родины в РФ, они «должны быть социально адаптированы, знать культуру и российское законодательство».
Однако, по мнению экспертов, сложилась обратная тенденция – когда эффективной работы по обучению и интеграции приезжих не видно ни в самой стране, ни за ее пределами. Особенно в той ситуации, когда некоторые бывшие советские республики постепенно вытесняют русский язык из образовательной и публичной сфер. Скажем, в Казахстане с прошлого года отменили его изучение с первого класса школы. Эксперты опасаются, что во вполне обозримой перспективе статус и значение русского языка в СНГ будут снижаться, тогда как Россия недостаточно эффективно использует инструменты «мягкой силы», на которые тем не менее тратятся немалые бюджетные средства.
Нынешний год как раз объявлен властями объявлен Годом русского языка как языка межнационального общения. В распоряжении «НГ» оказались результаты исследования Свободного альянса евро-азиатских социологов «Фокус» об отношении к русскому языку на постсоветском пространстве. Выявлено немалое число людей, выступающих против его распространения, что вполне может послужить политической базой дальнейшей дерусификации. «Самое негативное отношение к статусу русского языка в стране зафиксировано в казахстанской Астане, где более 17% респондентов считают, что его слишком много. На втором месте столица Молдовы Кишинев с почти 14%. Здесь рекордное число затруднившихся с ответом – каждый третий, что скорее всего говорит о боязни дать социально неодобряемый ответ. На третьем месте – 12% опрошенных жителей Еревана, которые устали от русского языка», – отмечается в исследовании.
Если русский язык продолжит сдавать позиции в СНГ, а адаптационные меры продолжат буксовать и внутри страны, и за ее пределами, то в Россию продолжат прибывать все менее образованные и подготовленные мигранты, которые в силу недостаточного владения русским языком не смогут нормально интегрироваться в принимающее общество. Знания языка мигрантами и, главное, его изучение еще в своих государствах – это одна из главнейших проблем миграционной политики России, подчеркнул доцент кафедры политологии и политического управления РАНХиГС, член экспертного совета Всемирного русского народного собора по Москве Михаил Бурда. Миграционный поток, в первую очередь из Узбекистана, Таджикистана и Киргизии, по-прежнему колоссальный, а уровень владения хотя бы основами русского языка заметно просел, «мигранты не способны использовать даже минимальный словарный запас». Однако, заметил он, следует подчеркнуть, что «не говорящие по-русски мигранты – это лишь следствие латентных процессов дерусификации языкового пространства в постсоветских республиках». Закрытие русских школ, снижение количества часов на изучение русского языка, постепенное его вымывание из повседневной жизни в странах Центральной Азии дают свои результаты. Сюда же, сказал «НГ» эксперт, следует отнести и русофобию, которую отдельные силы пытаются там взрастить на мифах об имперском и советском колониализме.
Между тем русский язык, убежден Бурда, теряет позиции в том числе и из-за халатной работы чиновников, которые его должны продвигать за рубежом. В первую очередь такое ведомство, как Россотрудничество. «Русский язык утрачивает статус языка межнационального общения и превращается в одно из требований для трудовых мигрантов. Такое его положение – это стратегическая ошибка», – пояснил он. При этом в российском законодательстве фактически нет требований к ИГ знать русский язык и уметь на нем говорить. Наличие же сертификата о знании языка, который мигранты «покупают в разных конторках», не гарантирует действительных навыков, превратившись в одну из форм побора с приезжих. «Необходимо пересмотреть схему, процедуру и условия тестирования на русский язык, разработать механизмы, которые будут требовать с мигрантов не сертификат, а реальные языковые знания и навыки коммуникации в обществе», – заявил «НГ» Бурда.
Как, в свою очередь, сказал «НГ» член президентского Совета по правам человека (СПЧ) Александр Брод, с одной стороны, дополнения в концепцию, конечно, значимые, «они соответствуют реалиям и вызовам сегодняшнего дня». О некоторых положениях не раз говорили специалисты: и о единых требованиях к знанию мигрантами языка, истории и права, и о совершенствовании системы учета, и об упрощении получения гражданства для ряда категорий. С другой стороны, концепция лишь очерчивает приоритеты миграционной политики, а «реализация самой политики осуществляется по законам и иным нормативным документам, где четко прописаны исполнители и требования к ним, однако законодательно политика адаптации так и не закреплена». С исполнителями, заметил Брод, тоже все непросто: «Как видим, МВД достаточно активно выступает с законодательными инициативами в сфере миграции, но далеко не все они оперативно реализуются, встречая критику в том числе и у некоторых моих коллег по СПЧ». В целом эксперт обрисовал пессимистичную картину: ФАДН не обладает должным финансовым и административным ресурсом, органы исполнительной власти в регионах и муниципалитетах тоже не имеют кадров для действий в миграционной сфере. А Минтруд налаживанием ситуации на рынке труда в контексте гастарбайтеров не особо занимается. Ослаблена и координация ведомств в миграционной сфере на уровне правительства. Помимо прочего при том росте криминализации мигрантов не видно и единства в подходах силовых структур, скажем, данные о «приезжей преступности» у МВД и СК РФ сильно различаются. Если же говорить о программе переселения, напомнил Брод, то в регионах прием соотечественников из СНГ не является приоритетным на фоне СВО, когда основной акцент делается на жителях новых регионов или в общем с юго-востока Украины. «Жители бывших республик СССР мало интересуют чиновников, а в Калужской области, к примеру, их не хотят принимать. Растет мигрантофобия в СМИ и в риторике политиков», – заметил он. Пока новые инициативы, убежден Брод, – это не более чем благие намерения: «Не раз мне доводилось слышать, что ликвидация ФМС была ошибкой, что миграционной политикой должно заниматься одно многопрофильное ведомство».
Историк-востоковед Анастасия Цеденбал утверждает, что любые нововведения в сфере миграционной политики надо рассматривать вместе с динамикой развития этнического состава общества в целом. Равно как и усилия по продвижению русского языка за рубежом. «Как это отразится на процветании России и ее народа, в первую очередь, коренного населения», – спросила она. Ведь, по ее словам, так и не решен главный вопрос с убыванием численности коренных народов, включая основной – русский. При этом не видно конкретных инициатив и законодательных движений в сторону изменения этой тенденции: «Мы так хватаемся за мигрантов и возможность за счет них увеличить численность населения страны, что совершенно не думаем на длинную перспективу о том, что потеряем. Да, экономически такая политика выглядит выгодной, но насколько и надолго ли, и для кого выгодной? Насколько такая экономика, взращенная руками и умами мигрантского населения, будет качественной и мощной? На кого она будет работать, на чье благосостояние?» Популяризировать русский язык и культуру в мире, по ее мнению, конечно, необходимо, но это требует привлечения в данную сферу гуманитарного сотрудничества качественных специалистов, умеющих мыслить широко и вдаль. А главное, неравнодушных к своему делу. «Важно не только разрабатывать правильные Концепции развития языка и культуры, но и понимать, как они будут работать не на бумаге, а приносить реальные геополитические и экономические плоды. В свою очередь, продвижение «мягкой силы» действительно требует значительных материальных ресурсов, а стало быть, важно, чтобы они уходили по назначению», – настаивает Цеденбал.
По словам гражданского активиста Алексея Егоркина, сейчас в РФ «пожинают плоды 30-летнего бездействия», когда «вместо того, чтобы вкладываться в себя, развиваясь, чиновники предпочли рассовывать «по карманам». В результате тому же казаху теперь удобнее учить английский или китайский, а не русский. «Я понимаю, что в период международных санкций, возможно, необходимо сохранить видимость политеса с соседними государствами, которые не столько дружественны, сколько являются ситуативными партнерами как логистические пути для обхода санкций и поставщики трудовых ресурсов. Но от миграционного потока из Средней Азии все равно необходимо отказываться. И этот отказ должен сопровождаться со стороны нашего государства недвусмысленным посланием о том, что дерусификация и отказ от единого культурного пространства на территории бывшего СССР будет сопровождаться соответствующими шагами по защите наших нацинтересов», – заявил он.
Как заметил «НГ» президент Центра социальных и политических исследований «Аспект» Георгий Федоров, стоит признаться, что, за отдельными редкими исключениями, продвижение русской культуры и языка как синонимов «русского мира» на постсоветском пространстве провалено. «Последним реальным оплотом «русского мира» за пределами России можно считать разве что Белоруссию. Более или менее лояльными по отношению к русскому языку и русской культуре остаются Казахстан и Таджикистан, а также Армения и Азербайджан», – напомнил он о печальной в целом картине. Например, Прибалтика в языковом отношении оторвана от РФ полностью, многие республики Средней Азии полным ходом переводят письменность на латиницу, Молдавия под внешним давлением движется в сторону «румынского мира», в Закавказье также наблюдаются тревожные тенденции. Основных тому причин, по мнению эксперта, три: объективно слабая внешняя политика России на постсоветском пространстве, многолетний упор на сомнительную стратегию так называемой «мягкой силы» и отказ обращать внимание на активизацию русофобских сил в республиках бывшего СССР.
Дарья Гармоненко