Украинские "скитальцы" выпадают из миграционной политики

Одним из последствий спецоперации России на территории Украины стала проблема перемещенных лиц. Фото РИА Новости

Официально признанная цифра в 5 млн беженцев из Украины, которые приняты Россией, не показывает их реальное число. Это лишь те, кто получил какой-либо формальный статус. При этом трудно подсчитать даже приблизительно количество пресловутых «скитальцев», перемещающихся туда и обратно. Эксперты продолжают утверждать, что любой легализации приезжих препятствует бюрократическая волокита, которая вызвана отсутствием явных проявлений политической воли сверху. Например, уже полтора года на межведомственном согласовании находится проект закона об убежище в РФ, подготовленный МВД. Но и к нему есть много вопросов как раз по ограничениям. В общем, сохраняется прежняя парадигма: демографические проблемы выгоднее решать за счет гастарбайтеров, не требующих от властей материальной поддержки, а, наоборот, приносящих прибыль.

После распада СССР порядка 20 млн русскоязычных оказались за пределами России, именно тогда и появилась правовая база, необходимая для признания граждан других стран беженцами, напомнил член Совета при президенте РФ по межнациональным отношениям и Общественного совета при МВД Владимир Волох на круглом столе, который был приурочен ко Всемирному дню беженцев 20 июня. В настоящее же время, заметил он, всеми органами власти и ведомствами, общественными структурами ведется большая работа по приему лиц, покидающих территорию Украины, и оказанию им необходимой помощи.

Развернуты пункты временного размещения, регионы выделяют немалые средства на питание, медицинскую и психологическую помощь, единоразовые выплаты и т.д. Напомним, что, по данным Совета безопасности РФ, считая с 2014 года и, конечно, с начала СВО в 2022-м, число беженцев и вынужденных переселенцев в Россию с юго-востока Украины составило примерно 5 млн человек. И пока продолжается спецоперация, их количество «сокращаться не будет», считает Волох. При этом в ходе круглого стола прозвучали и такие цифры: до 1 млн оказались в России без документов, от 1,5 до 2 млн – это перетекающие с места на место своего рода «скитальцы». Они сперва вроде бы и возвращаются, в частности, в новые субъекты РФ, но потом опять оттуда уезжают из-за разрухи, обстрелов или вообще боевых действий. И у этой категории неформальных беженцев тоже часто нет документов. Это крайне удлиняет для них путь даже до вида на жительство (ВНЖ), не говоря уже о гражданстве РФ.

Как сказал «НГ» один из участников круглого стола доцент кафедры политологии и политического управления РАНХиГС, член экспертного совета Всемирного русского народного собора по Москве Михаил Бурда, основная проблема российской миграционной системы в контексте беженцев заключается в «существенной диспропорции между теми, кто имеет такой статус де-юре, то есть официально признан, и теми, кто является беженцем де-факто, совершив миграционное перемещение, чтобы спастись от конфликта, дискриминации или угрозы жизни». При этом статус беженца является временным, после трех лет он, конечно, может быть продлен, но «это означает необходимость заново проходить все процедуры». Сам Бурда считает, что миграционная система в самом деле должна быть заинтересована в том, чтобы беженцы де-факто все-таки имели какой-то правовой статус – тот же ВНЖ или гражданство. Или, например, по его словам, интересной и, главное, реализуемой инициативой было бы введение так называемой карты русского. Кстати, напомнил он, такая инициатива была озвучена на Петербургском международном экономическом форуме даже губернаторами Калининградской и Курганской областей. По мнению Бурды, «карту русского» можно было бы распространить и на соотечественников, представляющих народы России, которые не имеют собственной государственности. Этот документ гарантировал бы легальный статус, а значит, и возможность жить, работать, обустраиваться в России: «Такая карта могла бы помочь и русскоязычным жителям Прибалтики, и беженцам из Украины, и жителям временно оккупированных Киевом российских территорий».

Эксперты продолжают сравнительный анализ переселенческих и миграционных потоков.  Фото с сайта www.ос.мвд.рф

Многие эксперты также напомнили «НГ» о том, что в России институт убежища минимально развит из-за серьезных ограничений доступа к нему и отсутствия как таковой защиты от депортации. Эту деградацию подтверждает и статистика: к примеру, на начало 2021-го официальный статус беженца, дающий его обладателю хотя бы какие-то преференции, имели всего 455 человек. Еще 19 тыс. человек получили разрешение на временное убежище (ВУ), которое не предусматривает никаких льгот, да и дается всего на год. Миграционные службы часто отказывают в продлении такого документа без уважительных причин, хотя ВУ для многих беженцев де-факто – это единственный шанс законно находиться в РФ. Как подтвердил «НГ» член президентского Совета по правам человека Александр Брод, правозащитники не раз обращали внимание, что институт убежища работает со скрипом. Это особенно касается получения статуса беженца, тогда как «ВУ предоставляется более охотно, особенно переселенцам с юго-востока Украины». Однако и у них возникали и возникают сложности с оплатой услуг, получением медстраховки, восстановлением документов, поиском работы, захоронением умерших родственников.

Проблемы же с получением статуса беженца, по словам Брода, еще более глобальны: бюрократическая волокита, дефицит жилья и инфраструктуры соцобеспечения, но главное тут – это отсутствие политической воли на расширение данного института. «Чиновники, отказывая в статусе беженца, говорят, что заявитель не может доказать фактов дискриминации. То есть все дело в подходах, среди которых отсутствует гуманитарная составляющая», – пояснил он. И поэтому-то те, кто знает, какие трудности с получением статуса беженца, и живут в стране фактически нелегально. При этом Брод напомнил, что в МВД РФ был подготовлен законопроект «О предоставлении убежища на территории РФ», в котором более четко, чем сейчас, прописываются различные принципы и механизмы. Однако вот уже полтора года этот документ проходит межведомственные согласования: «Он потерялся в коридорах власти. Как говорят некоторые наши чиновники и политики – Россия не проходной двор. Для них это осажденная крепость, куда, понятное дело, пускают далеко не всех», – подчеркнул он.

Хотя, заметил Брод, и новый законопроект не стоит идеализировать. Например, статус беженца нельзя будет получить, если в отношении заявителя возбуждено уголовное дело. Но ведь те, кто просит убежища, зачастую в своих странах как раз и подвергаются гонениям, когда в отношении них возбуждают липовые уголовные дела по политическим мотивам. Также нельзя будет после отказа в предоставлении убежища подать документы вторично. Все это опасные нормы, которые следует исключить из законопроекта, настаивает Брод. И он напомнил «НГ», что в органах власти и среди общественности с нетерпением ожидают предложений по совершенствованию миграционной политики, что следует из поручения президента: «Перемены назрели. Должны уйти в прошлое взаимоисключающие оценки миграционных процессов на разных этажах власти». Между тем, подтвердил он, пока эти процессы по-прежнему носят стихийный характер, хотя, конечно, «стоит поддержать усилия главного управления по вопросам миграции МВД России, предложения которого направлены на оптимизацию учета и контроля мигрантов». Потому что сейчас те же вопросы об адаптации и интеграции мигрантов – это не более чем лозунги, профильные центры так и не созданы. Также процветают поборы и бюрократизм, а подготовка потенциальных мигрантов за рубежом ведется в единичных случаях. Все еще не изучены до конца реальные потребности регионов в миграционных ресурсах. Не ведется до сих пор системно и работа как по преодолению мигрантофобии, так и по противодействию криминализации мигрантской среды, подытожил Брод.