Адвокатура решила не отступать перед давлением следствия

Адвокат Валентина Ященко отсудила у государства 50 тысяч рублей на компенсацию морального вреда.  Фото со страницы Валентины Ященко в «ВКонтакте»

Хотя суды неохотно принимают иски о взыскании морального вреда, а сами выплаты зачастую носят лишь символический характер, для адвокатов это, похоже, становится действием принципиальным. Выигранный с силовиками спор, помимо получения компенсации, – это еще и основание для служебных проверок в отношении тех следователей, которые нарушили профессиональные права защитников и в итоге нанесли ущерб федеральному бюджету.

Так, например, подмосковному адвокату Валентине Ященко с помощью АП Московской области удалось оспорить «незаконное постановления об ее отводе в качестве защитника по уголовному делу». Сперва у нее прошли обыски по делу, которым она занималась – и это несмотря на статус процессуального спецсубъекта. Затем ее вызвали на допрос, чтобы по давно известной схеме переквалифицировать в свидетеля и поэтому отстранить от защиты. Суд признал, что права адвоката были нарушены, после чего Ященко и обратилась с иском к Минфину и МВД РФ, потребовав, чтобы государство возместило ей моральный вред. Его она оценила в 960 тыс. руб. – по аналогии с теми компенсациями, которые прежде назначал ЕСПЧ за препятствование законной деятельности адвокатов, но суд, конечно, урезал сумму до 50 тыс. руб.

Как сказал «НГ» партнер КА Pen&Paper Вадим Клювгант (вице-президент АП Москвы и зампред комиссии Совета ФПА РФ по защите прав адвокатов), действительно «незаконные обыски у адвокатов и их допросы – это наиболее распространенные нарушения их профессиональных прав». Незаконность заключается в том, что происходит вторжение в адвокатскую тайну и воспрепятствование деятельности адвокатов. Он напомнил, что целей у таких действий обычно две, в конкретном же случае они могут иметь место как по отдельности, так и в совокупности. Первая – это стремление следователей облегчить себе задачу по доказыванию деяния, которое они считают преступным. Проще говоря, это подмена настоящего сбора доказательств попытками выудить конфиденциальные сведения у адвоката. Вторая цель – это устранение из дела неугодного, как правило, своей активностью и принципиальностью адвоката путем его искусственного перевода в свидетели.

«Адвокатские палаты неоднократно давали общие рекомендации о правильных действиях по самозащите профессиональных прав и оказывают им помощь в конкретных случаях», – подчеркнул Клювгант. И он подтвердил, что уже создается положительная судебная практика обжалования подобных незаконных действий следователей и органов дознания. Так что рассматриваемый случай – это «хороший пример принципиальных, грамотных и последовательных, то есть доведенных до логического конца, включая компенсацию морального вреда, действий адвоката при поддержке адвокатской палаты». И чем больше будет таких прецедентов, тем выше шансы на то, что количество новых нарушений хотя бы не будет расти. «Взыскание со следственных органов и их должностных лиц компенсации морального вреда, причиненного такими незаконными действиями, действительно может стать для них мотивацией действовать осмотрительнее», – сказал Клювгант. Но предупредил: до победных фанфар еще далеко, «проблема безусловно остается на повестке дня как остро актуальная».

Партнер АБ «Интеллектуальный капитал» Дмитрий Ульянов пояснил «НГ», что нарушения допускаются в отношении адвокатов исключительно по тем уголовным делам, где полностью отсутствуют доказательства причастности и вины лица и когда «обвинение выстроено на предположения и догадках следствия, а стороной защиты осуществляется их активное опровержение». И такие нарушения позволяют судить о злонамеренных мотивах следствия и умышленном противодействии конкретному адвокату для отстранения этого «неудобного» от дальнейшей защиты. По его словам, пока что подобные нарушения «практически всегда игнорируются судами и органами прокуратуры по тем или иным формальным основаниям». Поэтому все-таки признанный судебными органами факт нарушения процессуального закона и, главное, последующее взыскание морального вреда в пользу защитника, считает Ульянов, «имеет поистине значимый и беспрецедентный характер, безусловно позволит дисциплинировать следственные органы, пресекать и дальше подобные нарушения». По его мнению, данный случай «непременно должен быть взят на вооружение адвокатским сообществом».

Однако, подчеркнул зампред Московской коллегии адвокатов «Центрюрсервис», адвокат Илья Прокофьев, хотя оспоренные адвокатом нарушения несомненно случаются, их все же не следует считать массовыми: «В целом за год количество аналогичных случаев по стране не превышает нескольких десятков при численности адвокатуры на данный момент примерно в 80 тыс. человек». Но даже и небольшое число случаев, естественно, не может не беспокоить адвокатское сообщество, «поскольку такие ситуации нарушают не только профессиональные права адвокатов, но и права доверителей на защиту и квалифицированную юридическую помощь». Успешное обжалование незаконных действий должно стать неким прецедентом для аналогичных ситуаций и, возможно, послужит примером для должностных лиц, несколько отбив у них желание совершать незаконные процессуальные действия. В то же время Прокофьев не исключил, что как бы в ответ сотрудники правоохранительных органов начнут изобретать иные способы и основания для проведения обысков у адвокатов или их допросов.