Конституционный суд размывает границы адвокатской тайны

К адвокатским секретам относится информация, доверенная защитнику. Фото агентства «Москва»

Конституционный суд (КС) РФ подтвердил право защитников свидетельствовать в судах о том, что им стало известно в ходе оказания юридической помощи доверителю. Например, о нарушениях, допущенных во время следственных действий, при том условии, что об этом ходатайствует сам адвокат по просьбе или при поддержке подзащитного. Впрочем, по мнению экспертов «НГ», решение КС выглядит «палкой о двух концах», поскольку оно размывает пределы адвокатской тайны. Это может привести к тому, что будет проще перевести защитника из очевидцев в свидетели, чего часто и добиваются правоохранители.

Заявитель пожаловался в КС на ст. 56 Уголовно-процессуального кодекса (УПК) «Свидетель». Дескать, она не позволяет вызвать в суд и допросить адвоката, ранее участвовавшего в деле, о тех обстоятельствах, которые стали ему известны в связи с оказанием юрпомощи. А это, мол, в частности, «препятствует выявлению допущенных на предварительном следствии нарушений».

На это КС указал, что действующий закон и не исключает права адвоката дать показания, если и он сам, и подзащитный заинтересованы в оглашении каких-то сведений. То есть сторона защиты может помочь суду установить нарушения УПК, например, следователем. Однако, рассуждая о пределах адвокатской тайны, КС в своем определении подчеркнул, что к таковой относится далеко не все: «Адвокату могут быть известны какие-либо обстоятельства или сведения, имеющие значение для расследования и разрешения уголовного дела, не в силу того, что они были ему доверены или стали ему известны исходя из его профессиональной деятельности или в связи с нею, а ввиду того, что он стал очевидцем определенных событий, когда участвовал в производстве следственных действий».

С такой формулировкой многие юристы оказались не согласны. Ведь выходит так, что если адвокат стал очевидцем каких-то событий, в том числе противоправного поведения доверителя во время следственных действий, то это уже не адвокатская тайна, поскольку ему эту информацию не доверяли. Напомним при этом, что вообще-то чаще всего допрашивать адвокатов просит как раз сторона обвинения. А после такого допроса в качестве свидетеля действующий адвокат, как правило, выводится из дела.

Как сказал «НГ» зампред комиссии Федеральной палаты адвокатов (ФПА) РФ по защите прав адвокатов, советник ФПА Нвер Гаспарян, в своих более ранних определениях КС уже формулировал сходные позиции, там вообще весьма часто обращаются к данной теме по жалобам граждан, поскольку «следователи нередко принимают решения допрашивать адвоката в качестве свидетеля». И адвокатские палаты ежегодно по многу раз обсуждают подобные нарушения: «Следователи пытаются допросить адвоката для дальнейшего его отвода от участия в уголовном деле, По закону свидетель не может одновременно исполнять обязанности защитника. А его устранение, конечно, больно бьет по интересам обвиняемого, нарушая право на защиту». Поскольку закон запрещает допрашивать адвоката об обстоятельствах, ставших ему известными при оказании юрпомощи, то есть об адвокатской тайне, то следователи декларируют, что и не будут ее касаться, но часто преступают границы, подчеркнул Гаспарян. Таким образом, «нельзя сказать, что свидетельский иммунитет в достаточной степени урегулирован, практика изобилует фактами отстранения адвокатов после безосновательных допросов». То есть определение КС, с одной стороны, можно использовать в интересах защиты, когда нужно допросить в суде бывшего адвоката в качестве свидетеля о допущенных силовиками нарушениях УПК. Например, о том, что тот видел на теле подзащитного телесные повреждения. Такой допрос возможен только с согласия подсудимого, но КС, с другой стороны, позволяет допрашивать адвоката как свидетеля и об обстоятельствах, очевидцем которых он просто стал в ходе следственных действий. Вплоть до такого, к примеру, участвовал ли он в них сам, или о том, что делал обвиняемый. Получается, что такие обстоятельства не являются адвокатской тайной. Это, пояснил Гаспарян, создает арсенал разрушительных возможностей для недобросовестных должностных лиц, которые захотят допросить адвоката, чтобы затем отвести его от дела.

Председатель комиссии Совета АП Санкт-Петербурга по защите профессиональных прав адвокатов Сергей Краузе напомнил, что в предыдущем определении от 2003 года КС уже высказался о возможности допроса защитника по ряду обстоятельств. А теперь «более подробно сформулировал основания, при наличии которых свидетельский иммунитет не распространяется на адвоката». Проблема, по его словам, в том, что правоприменители зачастую не видят или не хотят видеть грань, отделяющую обычные ситуации, при которых допрос защитника запрещен, от исключительных – когда такой допрос допускается. Это проявляется не в том, что адвоката не хотят допрашивать, когда это допустимо, а в том, что его пытаются допросить в ситуации, когда это запрещено законом, подчеркнул Краузе. И он сильно сомневается, что проблема исчезнет после определения КС, напротив, возникает риск расширительного толкования этого документа, чтобы подбирать основания для допроса экс-защитников.

Руководитель адвокатской группы «Логард» Сергей Колосовский полагает, что определение КС «какого-либо самостоятельного значения для формирования судебной практики не имеет», потому что оно воспроизводит прежние позиции. Но, как всегда, дьявол кроется в деталях. Например, не вполне понятен интерес заявителя: если он желал допросить своего защитника, то и решения КС, и ст. 56 УПК не содержат препятствий к этому. При этом в тексте жалобы имеется один настораживающий момент – признать неконституционным п. 3 ч. 3 ст. 56 УПК, так как это не позволяет именно вызвать в суд и допросить как свидетеля ранее участвовавшего в деле адвоката. Именно слово «вызвать» напоминает, что у адвокатов есть так называемый относительный иммунитет – когда его субъекту предоставлено право от иммунитета отказаться. Тогда такой адвокат исключается из дела, переходя в разряд свидетелей, а функции защитника осуществляет другой, но очевидно, заметил Колосовский, что подобная конструкция строится на основании доброй воли и защитника, и обвиняемого. Заявитель же поставил перед КС вопрос о необходимости именно вызова адвоката, а это указывает на то, что сам адвокат с допросом не согласен.

По словам Колосовского, в соответствии с законом и Кодексом профессиональной этики адвокат может не согласиться с просьбой доверителя дать показания по его делу в двух случаях: когда он уверен в самооговоре доверителя и когда тот просит о незаконных действиях, например, ложных показаниях. Таким образом, рассудил он, «это, видимо, была попытка заявителя – кстати, осужденного за убийство своих родителей, – принудить адвоката действовать вопреки собственной воле, а направлена она была на размывание границ относительного иммунитета адвоката». И собеседник «НГ» напомнил о самом удачном определении КС этой проблемы в решении от 6 марта 2003 года: «Адвокат вправе дать показания всегда, когда это соответствует позиции защиты, и не может быть допрошен ни при каких иных обстоятельствах». Впоследствии эта парадигма нашла отражение в нескольких поправках к ст. 56 УПК, но позже КС сформировал еще одну позицию: сведения о порядке проведения процессуальных действий с участием адвоката в сферу иммунитета не входят. «Например, если доверитель уничтожает материалы уголовного дела на глазах у адвоката, то эти действия не входят в предмет адвокатской тайны», – пояснил Колосовский.