Екатерина Трифонова
Фото Pixabay.com
Минюст РФ поручил ФСИН найти способы борьбы с повторными преступлениями. Самой службе, возможно, передадут надзор над досрочно освобожденными, если, конечно, найдутся средства в госбюджете. Эксперты «НГ» считают, что против рецидивистов есть и менее затратные методы. Можно шире применять альтернативные наказания и советский опыт: обязательное трудоустройство бывших осужденных, общественный контроль за их поведением. Следует изучить и статистику по заключенным, которые участвовали в СВО.
Уровень повторной преступности в России остается стабильно высоким: тот, кто вышел из колонии, с большой вероятностью туда и вернется. Минюст предполагает принять по этому поводу ряд решений, в том числе законодательных и организационных.
На научно-практической конференции в Рязани замминистра юстиции Всеволод Вуколов сообщил, например, что сейчас перед специалистами ФСИН стоит задача разработать научно обоснованные методы борьбы с рецидивами. Службе предстоит «тщательно изучить причины и условия рецидивной преступности и подготовить предложения для улучшения ситуации». При этом у самого ведомства Константина Чуйченко есть и готовые предложения: скажем, поручить ФСИН контроль над лицами, освободившимися условно-досрочно. Сегодня за вышедшими по УДО осужденными должны надзирать участковые полицейские. Однако в реальности это трудно реализовать, большинство экс-заключенных остаются без внимания до тех пор, пока не совершат новых преступлений.
Имеется у Минюста и предварительный законопроект, в котором также вводится обязанность ФСИН вести персональный учет тех лиц, в отношении которых осуществляется контроль. Но предлагаемая система потребует для ее организации значительных бюджетных затрат. Это порядка 724 млн руб. в качестве единовременных расходов, а еще выплаты примерно по 130 млн ежегодно. И, дескать, в Минфине уже предупредили, что денег на все это пока нет.
Полноценных данных по рецидивистам за 2024 год пока нет, однако напомним, что по итогам 2023-го Генпрокуратура РФ сообщила, что «несмотря на некоторое снижение числа таких преступлений в абсолютном выражении (с 474,6 тыс. до 457,6 тыс.), их доля в структуре предварительно расследованных преступлений составляет около 60%». При этом годом ранее Чуйченко сообщал, что уровень рецидивов составляет около 44%.
Эксперты, опрошенные «НГ», подтвердили, что проблемы со снижением доли повторных преступлений существуют давно. И более эффективно они могут решаться, заметил «НГ» советник Федеральной палаты адвокатов (ФПА) РФ Нвер Гаспарян, при использовании государством как финансовых, так и организационных мер по ресоциализации осужденных. В первую очередь необходимо их трудоустраивать, чтобы обеспечить законным и достаточным для жизни заработком, сохраняя над ними и контроль. «Иные шаги не будут иметь долговременного эффекта для снижения рецидива», – уверен он.
Член президентского Совета по правам человека Александр Брод напомнил «НГ», что снижению рецидивов должен способствовать комплекс мер, предусмотренный законом «О пробации». «Важно вести мониторинг исполнения этого закона с привлечением экспертного и правозащитного сообщества, опрашивать тех, кто прошел процедуры ресоциализации, выявлять формализм, чтобы понимать эффективность действующих мер», – подчеркнул он. Хотя и успешная реализация такого закона, считает Брод, не станет панацеей: «Для снижения рецидивной преступности необходимо оздоравливать и саму общественно-государственную среду. Повышать авторитет судебной и правоохранительной системы, правовой и культурный уровень населения, преодолевать такие застарелые проблемы, как коррупция, алкоголизм, наркомания».
Вице-президент Гильдии российских адвокатов Евгений Корчаго полагает: есть надежда, что закон о пробации «при грамотном применении будет способен решить проблемы рецидива». Однако, по его мнению, главная их причина в том, что «учреждения пенитенциарной системы никого не исправляют», а наказывают изоляцией от общества, да еще часто и на огромный срок. «Например, за преступления в сфере незаконного оборота наркотиков. Или, что на сегодняшний день актуально, по целому ряду преступлений, связанных с различными, скажем так, политическими и околополитическими преследованиями», – отметил адвокат. Криминологической же наукой давно доказано: если человек находился в местах лишения свободы больше 7–8 лет, он уже в принципе тяжело социализируется и его тянет обратно в привычную среду. Поэтому, настаивает Корчаго, надо как можно чаще применять наказания альтернативные, которые не связаны с реальным лишением свободы, особенно в случаях первого привлечения к уголовной ответственности.
Советник ФПА Борис Золотухин настаивает, что ФСИН без взаимодействия с другими ведомствами и активного подключения гражданского общества не способна повлиять на снижение рецидивной преступности. При этом он подчеркнул, что интересно соотношение общего объема рецидива с повторными преступлениями бывших заключенных – участников СВО. Например, в июне 2023 года президент РФ в ходе встречи с военкорами заявил, что в среднем рецидив доходит до 40%, но среди участников СВО это 0,4%. Хотя, как заметил Золотухин, в этом году в СМИ появлялись данные, что именно среди осужденных, участвовавших в СВО, рецидив 10%, все равно это кратно меньше. И в целом это понятно – освободившийся из мест заключения человек должен чувствовать свою нужность семье, обществу и государству.
«И именно общество должно помочь здесь государству», для чего, по мнению Золотухина, вполне достаточно обратиться, скажем, к советскому прошлому: трудовой коллектив определенного властью предприятия был обязан не только взять бывшего осужденного, но и проводить с ним воспитательную работу. Надо предусмотреть законом роль этих коллективов, общественных и религиозных объединений в сфере предупреждения преступлений, к примеру, для тех же освобожденных по УДО, отметил он. Также речь может идти о наделении Общественных наблюдательных комиссий дополнительными функциями по координации такой воспитательной работы там, где трудятся лица, отбывшие наказание. Речь может идти и о введении вопросов о контроле над их трудоустройством и социальной адаптацией в обязанность представительных и исполнительных органов местной власти.
