Екатерина Трифонова
Фото агентства городских новостей "Москва"
Специалисты, выступающие в интересах защиты, не могут считаться альтернативой экспертам от обвинения, указал Верховный суд (ВС) РФ. Из этого следует, что такие специалисты представляют собой не более чем подспорье для адвокатов. Однако в условиях действующего судопроизводства экспертное заключение часто становится действительно ключевым доказательством. Если ему просто нечего противопоставить со стороны защитника, то вместо процессуальной состязательности получается государственная монополия.
ВС включил в свежий обзор практики по уголовным делам свое определение по одному из процессов 2023 года. Это означает, что данное решение ВС, судя по всему, следует считать значимым для дальнейшего правоприменения.
В рассмотренном тогда деле специалисты со стороны защиты указали на недостатки двух экспертиз, представленных обвинением. Однако ВС категорически отверг как возможность, так фактически и само право подобного специалиста оценивать заключение эксперта или проводить схожие исследования. «Никаких иных полномочий специалиста, в том числе по оценке экспертных заключений, проведению схожих с экспертизой исследований, действующий УПК РФ не предусматривает», – подчеркнул ВС. Задача специалиста, дескать, лишь в том, чтобы высказывать свои суждения по задаваемым вопросам и помогать защите мотивировать ходатайство о назначении дополнительной экспертизы.
«Я считаю данное решение вредным. К специалистам и так отношение было прохладным, а тут высказанный ВС подход практически полностью обесценивает институт», – написал в своем Telegram-канале адвокат Кирилл Мариненко, сам бывший судьей. И действительно, многие юристы до сих пор задаются вопросами о роли этих специалистов в судебных процессах. Например, могут ли они совместно с защитником допрашивать эксперта в суде? По идее, это не запрещено Уголовно-процессуальным кодексом (УПК) в силу ч. 2.1 ст. 58, но судебная практика часто придерживается противоположного мнения. Например, некоторые судьи указывают, что «право допроса эксперта предоставлено лишь сторонам по делу» или что «УПК не предусматривает право подсудимого воспользоваться помощью специалиста, для этого у него имеется защитник».
Напомним, что специалист – это, по сути, такой же эксперт, какой выступает со стороны обвинения, однако не предупрежденный об уголовной ответственности за результаты своих исследований. Кстати, именно на этом основании суды чаще всего мнение специалистов и игнорируют. По этому поводу юридические споры тоже ведутся давно, большинство адвокатов уверены, что специалист не должен предупреждаться об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения.
Как подтвердил «НГ» адвокат BGP Litigation Алексей Лямин, хотя УПК формально предоставляет защите достаточно широкие полномочия, в том числе – и право самостоятельно обращаться за помощью специалиста, реальность несколько иная. «Если по инициативе стороны защиты специалист составил заключение, то в подавляющем большинстве случаев оно не будет принято судом со ссылкой, что тот не предупрежден об ответственности по ст. 307 Уголовного кодекса (УК) РФ», – заметил он. И еще напомнил, что как ВС, так и Конституционный суд (КС) РФ в целом согласны: специалист не может подменять собой эксперта, но может помочь стороне защиты подвергнуть сомнению его заключение. Впрочем, в приговорах обычно не дается никакой оценки доводам специалиста, то есть они просто игнорируются. Таким образом, по словам Лямина, «экспертиза, проведенная обвинением, – это современная «царица доказательств», противопоставить ей со стороны защиты нечего». Очевидно, что это никак не может отвечать принципам равноправия сторон и их состязательности. Достичь такого можно было бы, считает адвокат, через предоставление защитникам права самостоятельно назначать и проводить экспертизы. «Пусть оно будет ограничено возможностью обращаться только в государственные экспертные учреждения, но даже это позволит приблизиться к реальному, а не декларируемому равноправию», – подчеркнул он.
Вице-президент Федеральной палаты адвокатов (ФПА) РФ Евгений Рубинштейн напомнил «НГ», что участие специалиста на стороне защиты и не предусматривалось в изначальном проекте УПК РФ. Так что уже только после его утверждения в качестве закона благодаря усилиям видных представителей адвокатского сообщества были введены нынешние положения. И о возможности защитника обратиться к специалистам, и об использовании их заключений и показаний в качестве доказательств. Тогда соответствующая новелла, революционная по своей сути, судейским сообществом была принята в штыки, заметил Рубинштейн. Он пояснил, что поскольку убедительно опровергать содержательную часть заключений и показаний судьи не могли и, по его мнению, до сих пор не научились, пришлось придумывать разные формальные или вовсе не существующие основания. О том, что специалист не предупрежден об уголовной ответственности, хотя законодательство ее и не предусматривает, что заключение не соответствует требованиям УПК РФ, хотя там нет каких-либо требований к данному документу.
Практика же КС РФ, отметил Рубинштейн, не всегда была последовательной, пока в 2021 году там не вынесли достаточно спорное определение, которое и перечеркнуло возможность защитников использовать такие доказательства, источником которых выступил специалист. «Прежде всего КС, по сути дела, запретил специалистам спорить с заключениями экспертов, указывать на недостатки в них, тем самым подвергая сомнению достоверность их выводов», – сказал он «НГ». Поэтому если следователь не выяснил какое-то обстоятельство по делу, которое имеет значение, и с привлечением эксперта, то защита уже не может это прояснить с помощью специалиста.
По словам Рубинштейна, вся эта борьба вокруг экспертиз свидетельствует о том, что государство монополизирует источники и процедуру получения доказательств, не допуская альтернатив. «Современные юридические представления государства основаны на том постулате, что исключительно контролируемые им лица и только по установленной им же процедуре могут считаться источниками доказательственной информации», – подчеркнул вице-президент ФПА. В результате, не стал он спорить с очевидным, заключение эксперта – это действительно «царица доказательств». И с ней запрещено спорить, но можно попросить государство перепроверить экспертизу, хотя делать это или не делать – остается чисто его прерогативой. «Состязательность уголовного судопроизводства в формате использования специальных познаний уходит в историю», – констатировал Рубинштейн. А эта ситуация отражает «общий уровень деградации принципа состязательности», представляя собой оборотную сторону правосудия, а именно – потерю судьями независимого статуса, усиление репрессивных тенденций и обвинительного уклона. «Изменения в УПК, а точнее, его приведение к изначально задуманному и сформулированному, необходимы на принципиальном уровне. И начинать нужно с повышения статуса судей и гарантий их независимости», – подчеркнул вице-президент ФПА. Между тем любые точечные изменения могут помочь лишь в краткосрочной перспективе.
Председатель президиума коллегии адвокатов «Лапинский и партнеры» Владислав Лапинский настаивает, что хотя «коренное отличие между экспертом и специалистом только в том, что в силу закона эксперт обязательно предупреждается об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения, а предупреждение специалиста об уголовной ответственности законом не предусмотрено», это совсем не означает, что у специалиста меньше знаний, «часто даже наоборот». Потому что, дескать, как специалист нередко выступает тот человек, который глубоко погружен в какую-то специфическую область и потому знает ее досконально, а «экспертом привлекают того, кто знает эту же область знаний не так глубоко, но зато готов дать следствию или суду нужное заключение». Но самое печальное, по его словам, что глубину знаний такого эксперта и его способность дать квалифицированный ответ на поставленные вопросы определяет «на глазок» следователь, прокурор и судья. А они точно никакими знатоками как раз и не являются.Лапинский привел пример из личного опыта: эксперт дал негативное для подсудимого заключение по написанным им статьям на религиозную тему, в выступил в этом качестве один известный историк. Заключение же делал по поводу библейских понятий и терминов, психологии восприятия текстов, правил публицистики и т.д. и т.п. На все предложения пригласить в качестве экспертов более узких специалистов он вытаскивал сертификаты с семинаров по примерным предмету исследования темам. И утверждал, что он и на данный вопрос может квалифицированно ответить. «На основании этих бумажек следователь, а затем прокурор и судья посчитали, что именно он лучший эксперт, чем приглашенные защитой дипломированные ученые, преподаватели духовной академии, доцент факультета журналистики. А больше доверия к нему только потому, что он был предупрежден об уголовной ответственности», – пояснил Лапинский.
Отдельная же тема – это ознакомление специалиста с материалами дела, на основании которых он должен дать заключение или совет. С одной стороны, ст. 53 УПК и закон «Об адвокатской деятельности» предусматривают специальные полномочия защитника по привлечению специалиста, а с другой, ст. 161 УПК под угрозой уголовной ответственности содержит запрет на разглашение адвокатом данных предварительного следствия, включая ознакомление специалиста с материалами уголовного дела. И такое положение признано нормальным в определении КС РФ от 06. 10. 15 № 2443-О. «Таким образом, адвокат не способен полноценно реализовать конституционную обязанность по защите прав своего доверителя всеми законными способами», – подчеркнул Лапинский. Все это, по его словам, указывает, что роль специалистов в уголовном процессе должна быть усилена, как и возможности адвоката по их привлечению и полноценному получению от них правовой помощи. Только это и позволит превратить специалиста из статиста с неясными правами и небольшими возможностями в полноценного участника судебного процесса и настоящего помощника адвоката.
Однако, как заметила «НГ» адвокат адвокатской конторы «Баев и партнеры» (Воронеж) Наталья Юрова, роль специалиста в процессе недооценена прежде всего самими участниками процесса. Ст. 58 УПК указывает, что это «лицо, обладающее специальными познаниями, привлекаемое к участию в процессуальных действиях в порядке, установленном УПК РФ, для содействия в обнаружении, закреплении и изъятии предметов и документов, применении технических средств в исследовании материалов уголовного дела, для постановки вопросов эксперту, а также для разъяснения сторонам и суду вопросов, входящих в его профессиональную компетенцию». Согласно тому же УПК, в основу обвинительного приговора могут быть положены лишь доказательства, не вызывающие сомнения с точки зрения их достоверности и соответствия закону. Основная роль специалиста и заключается в том, чтобы посеять сомнения в достоверности и допустимости доказательств. И Юрова сослалась на определения КС РФ, например, от 26. 10. 21 Nº 2177-0, от 28. 04. 22 Nº 886-0, от 31. 01. 23 Nº 6-0, где говорится, что ч. 3 ст. 80 УПК, определяя заключение специалиста как представленное в письменном виде суждение по вопросам, поставленным перед ним сторонами, во взаимосвязи с иными положениями УПК «не препятствует стороне защиты с опорой на суждения, высказанные привлеченными ею специалистами для разъяснения вопросов, связанных с оказанием юрпомощи, приводить суду доводы, опровергающие заключение судебной экспертизы, проведенной по постановлению следователя, обосновывать ходатайства о производстве дополнительной либо повторной судебной экспертизы». Юрова напомнила «НГ» и о наборе инструментов для реализации этих положений. Согласно ч. 4 ст. 271 УПК суд не вправе отказать в удовлетворении ходатайства о допросе в судебном заседании лица в качестве свидетеля или специалиста, явившегося в суд по инициативе сторон. А по ч.2. 1 ст. 58 УПК стороне защиты не может быть отказано в удовлетворении ходатайства о привлечении к участию в производстве по уголовному делу в порядке, установленном УПК, специалиста для разъяснения вопросов, входящих в его профессиональную компетенцию. Так что, по ее мнению, «препоны в уголовном процессе возникают больше от незнания и неумелого применения норм процессуального законодательства».
