Лев Симкин М.Одинцов. Совет министров СССР постановляет: "Выселить навечно". Сборник документов и материалов о Свидетелях Иеговы в Советском Союзе (1951-1985 гг.). М.: 2002.
Данное издание приурочено к памятной дате - 50-летию со дня операции "Север", массовой высылки Свидетелей Иеговы из западных районов Советского Союза в Сибирь.
Судьба последователей этого вероучения уникальна даже по российским меркам: их сажали при Николае II, при Сталине, во время хрущевской оттепели, в период застоя да и в перестройку тоже. Сегодня иеговистов в тюрьмы не бросают, тем не менее, читая составляющие книгу документы, трудно избавиться от впечатления, что кое-какие детали кажутся вполне современными.
Речь идет не только и не столько о правоприменительных документах - обвинительных заключениях, приговорах. Конечно, они ужасают тем, как в не самые людоедские времена Свидетелям Иеговы назначались огромные тюремные сроки. Но невероятно интересна публикация и других документов. Речь идет о бумагах Совета по делам религий при Совете Министров СССР, органе, о воссоздании аналога которому сегодня говорят все настойчивее.
Вот, например, составленная в конце 70-х годов справка юридического отдела Совета по делам религий. В ней положения Международного пакта о гражданских и политических правах "сопоставляются с действующими нормами советского законодательства о религиозных культах и сопровождаются краткими пояснительными комментариями, свидетельствующими о полном соответствии установленных этим законодательством прав положениям, предусмотренным пактом". Подумать только - и законодательства-то толком никакого не было, кроме секретных инструкций, а соответствие было! Читаем дальше: "государство не вмешивается во внутреннюю деятельность религиозных объединений", а "советское законодательство о религиозных культах не ограничивает право проведения молитвенных собраний верующих". Само собой "попытки оправдать допускаемые нарушения религиозными экстремистами, фанатиками советского законодательства о культах ссылками на положения международного пакта являются несостоятельными".
Несмотря на все косноязычие авторов документа, основная идея вполне прозрачна: отечественные законы хороши, их соответствие международному праву очевидно, а если какие-то нарушения и допускаются, то в том вина религиозных экстремистов. Знакомая терминология, не правда ли?
Сегодня по уровню нормативного регулирования государственно-церковных отношений мы ушли далеко вперед. Но никуда не ушли от особого внимания чиновников к тем, кого ныне именуют "религиозными меньшинствами".
Раньше с ними не церемонились, в том числе в Совете по делам религий, чьим мнением порой интересовались, решая судьбу "сектантов". Вот что, например, отвечает в 1977 году уполномоченный по Литве К.Туменас на запрос "компетентных органов" (в связи с протестами международных правозащитных организаций) об осужденном И.Шлушнисе: "Считаем, что вопрос о помиловании решать нецелесообразно". Еще бы - преступник особо опасен, поскольку, "разъезжая по районам республики, вербовал в секту новых лиц, размножал и распространял идеологически вредную иеговистскую литературу".
Ведомство вновь и вновь ставило вопрос об усилении борьбы со своими "подопечными". Вот в 1978 году председатель Совета по делам религии В.А. Куроедов обращается к тогдашнему министру юстиции с предложением ужесточить уголовную ответственность за "возбуждение вражды и ненависти в связи с религиозными верованиями". В качестве объекта, на который должно было быть обращено острие уголовных репрессий, в письме приводилось "организованное вожаками баптистов-раскольников подпольное издательство "Христианин", изготовляющее и распространяющее литературу в целях разжигания вражды и ненависти со стороны верующих к атеистам и местным органам власти".
Где же еще вырабатывать государственную политику по отношению к тем или иным конфессиям, как не в специально для того созданном органе? В этой связи не могу не привести выдержку из стенограммы одного из совещаний в совете.
Вот как 17 марта 1965 года рассуждал о "подрывной деятельности иеговистов" видный советский ученый-юрист М.Г. Кириченко: "Если они подкапываются под нашу политическую концепцию, то они враги, и враги гораздо опаснее, чем можно думать". И далее: "Кто может ответить, откуда взялась секта иеговистов в новом городе, только что построенном молодыми энтузиастами? Новый чистый город и вдруг - секта иеговистов!" Это был, без сомнения, риторический вопрос, как известно, ответа не требующий. Но у одного из участников совещания (стенограмма не сохранила его имени) ответ все же нашелся. Вот что он воскликнул (с места): "Естественно, секту привезли люди, как привозят клопов, тараканов и другую нечисть". Вот так.
Упоение, которое испытывали участники того совещания в своей разрешенной брани, весьма симптоматично. Ведь и сегодня модно с упоением демонстрировать патриотические чувства, которые часто требуют похожих форм проявления. Чиновники это остро чувствуют, а власть и не думает скрывать особых отношений с одной из религиозных конфессий, пусть и самой традиционной. Отсюда нетрудно догадаться, каким может быть отношение представителей власти к другим религиям, не столь традиционным. "У нас чиновник такой, - справедливо замечает на страницах книги А.Н. Яковлев, - у него нос - это биокомпьютер. Он начинает чувствовать, что в воздухе вроде бы запахи какие-то новые, почему бы ему не развернуться? А наше чиновничество традиционно ненавидит народ".
Скажете, чересчур сильно сказано? Возможно, не знаю. Знаю лишь, что от любви (к начальству) до ненависти (ко всем остальным) - один шаг. Особенно если эти остальные ко всему прочему имеют "родственников за границей". А конфессиональные центры большинства новых для России религиозных движений находятся за рубежом, что в глазах чиновников их совсем не украшает. И, более того, дает основания опасаться за государственную безопасность. А эта забота для них традиционно превыше всех забот.
Судя по документам Совета по делам религий, подозрения в шпионаже были неотделимы от едва ли не каждого упоминания "сектантов". Возможно, оттого написанные в те годы документы уполномоченных совета так сильно напоминали оперативные документы спецслужб. Аппарат с мест ретиво информировал центральное руководство о произведенных обысках, в результате которых обнаружена религиозная литература, сообщал другие оперативные данные. Порой совет настолько сливался с "органами" в едином порыве, что сверху приходилось его одергивать.
Разве не любопытна запись беседы К.Е. Ворошилова в 1947 году с тогдашним руководством совета? Куратор от Политбюро мягко пожурил собеседников: "Вы сможете сползти с правильной линии, если в вашей работе будут превалировать ведомственные, в частности, чекистские интересы".
В наши дни тоже актуальна проблема религиозного экстремизма. Кто поручится, что чиновники, причастные к государственно-церковным отношениям, не подключатся наравне с иными ведомствами к поиску экстремистов и не станут искать их среди тех же "сектантов"? Ведь те в отличие от настоящих экстремистов всегда на виду. С их доктриной легко ознакомиться, а ознакомившись, выискивать крамолу.
Как будто мало нам нелепых исков, предъявляемых нынче в суды против тех же Свидетелей Иеговы и прочих. Все смешим весь мир, то объявляя Армию спасения едва ли не военной организацией, то обвиняя пятидесятников в отсутствии лицензии на оказание медицинских услуг за чтение молитв об исцелении больных.
Вот что вспоминает на страницах книги Одинцова редактор украинского журнала "Людина i свiт" Виктор Еленский о судьбе Свидетелей Иеговы в семидесятые годы: "Это люди, которые, с одной стороны, раз в три-четыре месяца приглашались на профилактику в прокуратуру или КГБ, а с другой - сдавали больше всего молока в районе. А им за их труд и доблесть указывали на то, что они едят украинское сало, а молятся "своему Иегове".
Не напоминает ли это некоторые нынешние тенденции? Ведь это сегодня стали опасаться принимать на работу "сектантов". Ведь это сегодня в газетах публикуются советы, как распознать принадлежность человека к "секте" по режиму питания, ритуалам, манере говорить. И это сегодня в штат некоторых организаций зачисляют православных пастырей в качестве так называемых корпоративных священников.
