Михаил Толстолуженко Станислав Вшолек. Рациональность веры. Серия "Богословие и наука". М.: Библейско-богословский институт св. апостола Андрея, 2005. - 152 с.
Мнение, что религия не имеет ничего общего с рациональным знанием, можно услышать довольно часто. Однако польский ученый Станислав Вшолек, написавший книгу "Рациональность веры", убежден, что это далеко не так.
Он опирается на западную христианскую традицию, прежде всего на Блаженного Августина и Фому Аквинского, зафиксировавших весьма непростую картину отношений между верой и разумом. По мнению автора книги, у многочисленных последователей Августина и Фомы впоследствии сформировалась упрощенная схема этих отношений, сегодня воспринимаемая как нечто само собой разумеющееся.
Более того, в целом та же схема наблюдается у Локка и Юма - родоначальников новоевропейской философии. Согласно этой схеме, разум предлагает доводы в пользу разумности веры ("преддверие" веры); вера выступает как свободный ответ на эти доводы, и разум к тому же разъясняет принятые истины веры, то есть рассеивает сомнения.
Тем самым вера непременно должна предваряться некоторыми рациональными доводами (обоснованием божественного характера Священного Писания или доказательствами бытия Бога), опираясь на которые, человек затем совершает акт веры, то есть принимает нечто такое, что уже не может быть рационально доказано.
Чтобы "рационально поверить" в истины веры, необходимо прежде всего обосновать их "разумность". Иными словами, "истины веры" признаются рациональными постольку, поскольку они в большей или меньшей степени могут быть обоснованы "истинами разума".
Нетрудно заметить, что речь в данном случае идет не столько о феномене веры как таковом, сколько о предмете веры. На рациональность проверяется не акт веры, а некоторый набор утверждений. Как отмечает Вшолек, познавательный характер самой веры остается при этом нераскрытым, то есть вера проявляется преимущественно как ответ на предварительную работу разума.
Вопрос "рациональности веры" таким образом имеет, по мнению польского ученого, двоякий характер. Во-первых, при рассмотрении приведенной выше схемы мы сталкиваемся со вполне определенным (и многим представляющимся единственно возможным) пониманием рациональности, в основе которого лежит идеал научного знания, имеющего всеобщий и необходимый характер.
Во-вторых, вера в данном случае выступает преимущественно в качестве волевого усилия, необходимого для принятия утверждений, предварительно уже частично обоснованных разумом. Познавательный же потенциал самой веры остается при этом незамеченным. Стало быть, для того чтобы взглянуть на проблему "рациональности веры" под иным углом, следует попробовать несколько расширить устоявшееся представление о рациональности и о самом разуме, а также попытаться выявить познавательные возможности веры.
В отношении первого момента автор справедливо замечает, что проявления разумной деятельности человека отнюдь не ограничиваются "принуждением выведения", то есть дедуктивной логикой. Даже научная деятельность предполагает свободное и творческое применение разума. В ней участвует как разум "отвлеченный", холодно-логический, так и разум "вовлеченный", творческий и заинтересованный. Такой разум уже не будет совершенно чуждым и радикально противостоящим вере.
Основная мысль Вшолека заключается в том, что вера требует применения разума. Именно разум является внутренним фактором, участвующим в самом акте веры, а не только в ее предварительном или последующем осмыслении, как это предполагает изложенная в самом начале схема.
Таким образом, говоря о "рациональности веры", ученый отнюдь не имеет в виду некую очередную попытку "доказательства" или обоснования тех или иных вероучительных положений. Речь идет о вере как познавательном акте, рациональность которого состоит в творческом и свободном применении разума, понимаемого в достаточно широком смысле. Например, предположение о существовании Бога не исключает других возможных объяснений возникновения мира.
Возможно, многие, привлеченные названием книги и рассчитывающие извлечь из нее новую порцию доказательств истинности христианства, будут по ее прочтении сильно разочарованы. Читатели же, не склонные к жарким спорам о существовании Бога, следуя за мыслью эрудированного и проницательного автора, несомненно, будут вознаграждены за свой труд.
