Иван Александровский
В Сухопутных войсках зима – горячая пора.
Фото Виктора Литовкина
Нельзя не согласиться с автором опубликованной в «Независимом военном обозрении» статьи «Время действия автономных групп» старшим лейтенантом запаса Антоном Михайловым («НВО» № 36, 12.10.12) в том, что применение войск все чаще будет ограничиваться скоротечными, локальными боестолкновениями смешанных по составу подразделений в отсутствие видимой линии окопов, наступающих в боевой линии танков и классических цепей атакующей пехоты. Нет сомнения, в том, что особого внимания заслуживает организация и подготовка мелких подразделений в звене отделение–взвод–рота.
Но, по моему мнению, этого мало. Можно предположить, что в ближайшем будущем проблемы организации и вопросы применения соединений, воинских частей и подразделений для военного руководства приобретут особую значимость. Уже сегодня как минимум требуется рассмотреть принципы построения всей системы мотострелковых и танковых формирований, в качестве основы создания группировок войск не только для выполнения задач в ходе локальной антитеррористической операции, но и в классической оборонительной (наступательной) операции фронта «от моря до моря», отвергнутой как пережиток прошлого не далее чем три года назад.
ИСТОРИЯ ВОПРОСА
Как известно, в 2008 году в Вооруженных силах была принята так называемая «трехзвенная система управления», которая подразумевала исключение из структуры Вооруженных сил дивизии и полка с заменой их бригадой, а также создание вместо управления армии некого «оперативного командования».
В связи с этим отметим следующее: введенная в систему войск вместо дивизии мотострелковая (танковая) бригада в установленном для нее штате имеет весьма неопределенный статус. В это трудно поверить, но с точки зрения двух ведущих управлений Генерального штаба (ГОМУ и ГОУ) современная мотострелковая (танковая) бригада является организационно неделимым целым, то есть «воинской частью», одновременно фактически не имея административно-самостоятельных воинских частей, в системе войск позиционируется как «высшее тактическое соединение». Поистине с точки зрения организации и практики применения войск мы имеем дело с парадоксальным и необъяснимым военно-административным феноменом.
Впрочем, как форма организации войск мотострелковая (танковая) бригада для Вооруженных сил России в прошлом не новость. В конце Великой Отечественной войны в системе автобронетанковых войск именно мотострелковые (механизированные и танковые) бригады рассматривалась в качестве основного тактического соединения, состояли из отдельных батальонов и организационно входили в состав механизированных (танковых) корпусов. Следует отметить, что указанные корпуса соответствовали общему понятию «оперативно-тактическое соединение» и, в свою очередь, организационно входили в состав танковых армий.
Опыт применения автобронетанковых войск в операциях ВОВ оценивался более чем положительно. Анализ структуры и боевых возможностей тактических частей и соединений автобронетанковых войск одновременно – и не без оснований – указывал на то, что оптимизированные под широкий круг задач мотострелковые (механизированные, танковые) бригады для Сухопутных войск явно открывали перспективу длительного и качественного развития. Однако в послевоенный период приоритеты были расставлены несколько иначе. Началось формирование механизированных (танковых) дивизий полкового состава. При этом бригады и корпуса, как и сами автобронетанковые и механизированные войска, в отсутствие вооружения, необходимого для перехода к «перспективной организации», были предназначены для расформирования.
Практически одновременно процесс пошел по пути ликвидации стрелковых корпусов и усиления существовавших в большом количестве стрелковых дивизий за счет включения в их состав танковых полков. Стрелковые дивизии в новой организации стали именоваться мотострелковыми с их включением в состав армейских объединений. Корпусное звено управления было ликвидировано. (Процесс преобразования войск – развития форм организации показан несколько упрощенно. – А.А.).
ОБЩЕВОЙСКОВАЯ СИСТЕМА ВОЙСК
Естественно, что Генеральный штаб соответствующим образом выстраивал систему органов управления оперативно-стратегического, оперативного и тактического уровня. Тем не менее именно таким образом в основном была сформирована просуществовавшая до 2008 года «общевойсковая система войск»: оперативно-стратегические, территориальные объединения – военные округа (фронтовое объединение в военное время); оперативные объединения – армии (как редкость – оперативно-тактические объединения – армейские корпуса).
В состав указанных оперативных объединений входили тактические соединения – мотострелковые (танковые) дивизии, как исключение отдельные бригады, состоявшие из отдельных батальонов. При этом в тактическом звене достаточно четко просматривались подчиненные командованию дивизии тактические части – мотострелковые (танковые) полки (самостоятельные административные и тактические части). Последние имели в своем составе тактические подразделения – линейные мотострелковые (танковые) батальоны (жестко встроенные общим штатом в полковую структуру), роты, взводы и отделения.
Предназначение, задачи, организация управления и обеспечения объединений, соединений, тактических частей и подразделений подчинялись сложившейся практике применения войск и регламентировались наставлениями, боевыми уставами, приказами и директивами. (Именно поэтому вполне уместно применение здесь такого понятия, как «система войск», под которым подразумевается сложная совокупность органов военного управления и воинских формирований оперативного (тактического) уровня и соответствующие (установленные) связи подчиненности и взаимодействия как в мирное, так и военное время.) С учетом условий поддержания Вооруженных сил в постоянной боевой и мобилизационной готовности указанные руководящие документы закрепляли опыт подготовки и ведения классических операций фронтами (армиями), в известной мере результаты послевоенных исследований в области применения войск. Все было организационно устроено, и никаких особых изменений как бы не требовалось.
Вместе с тем с началом массового перевооружения в 70-е годы с трудом пробились, но все же нашли применение некоторые новаторские идеи. Так, например, активно разрабатывалась теория применения оперативных маневренных групп в качестве особых элементов оперативного построения войск фронта и армии. Соответственно появилась необходимость создания отдельных мотострелковых корпусов и бригад в новой организации. Проект создания и применения в качестве оперативных маневренных групп отдельных корпусов получил поддержку. В войсках Белорусского и Забайкальского военных округов было сформировано по одному отдельному корпусу бригадного состава.
Однако указанные отдельные корпуса в конце 80-х годов были переформированы в типичные для Сухопутных войск мотострелковые дивизии полкового состава. Прежде всего, по соображениям экономии средств и по причине отсутствия боевой техники, необходимой для комплектования корпусов в новой организации, в том числе самоходной артиллерии, средств связи, боевых и транспортных вертолетов. Например, в своем составе корпус имел два вертолетных полка (всего до 100 единиц).
Авангардный по всем показателям проект дальнейшего развития не получил.
О НЕПОНЯТНЫХ НОВАЦИЯХ И РЕФОРМИРОВАНИИ ПО НЕОБХОДИМОСТИ
К идее коренной реорганизации мотострелковых и танковых войск в той или иной мере обращались в своих исследованиях диссертанты Военной академии имени М.В. Фрунзе. Однако в Генштабе и околонаучных кругах их усилия поддержки не получили. По мнению авторитетных военных ученых, необходимости в коренном изменении существующей оргштатной структуры войск не было.
Впрочем, прогноз развития ситуации после 1991 года вполне определенно указывал на то, что возможностей и ресурсов государства для содержания в боеготовом состоянии огромного количества вооружений и превышающей все разумные пределы мобилизационной базы Советской армии в прежней организации войск явно недостаточно.
Напомним, в подчинении вновь образованных независимых государств кроме «второразрядных» Закавказского, Среднеазиатского и Туркестанского военных округов остались обеспеченные наиболее современным вооружением военные округа первого стратегического эшелона (Прибалтийский, Белорусский, Киевский, Прикарпатский).
Под юрисдикцию России в 1991 году фактически перешли 8 военных округов из 15, Западная группа войск (четыре общевойсковые и танковые армии), более 160 общевойсковых дивизий (из них около 45 постоянной готовности, в том числе типа «Б» – более 25), фактически весь Военно-морской флот и ядерные силы. При штатной численности 2,8 млн. человек (около 75% численности ВС СССР) Вооруженные силы Российской Федерации, по существу, представляли собой войсковую мобилизационную базу в составе сокращенных до минимума соединений пяти видов и трех родов войск.
Никто не будет отрицать факт мучительного, более чем двадцатилетнего периода преобразования Вооруженных сил советского типа в российскую армию. Ее развитие отмечено главным образом сокращением боевого состава и численности по необходимости. Качественного изменения (если не считать таковым беспрецедентное падение боеготовности) в войсках не наблюдалось. Достаточно напомнить, что в период с 1991 по 2008 год штатная численность Вооруженных сил Российской Федерации уменьшилась более чем в 2,5 раза, количество планируемых к развертыванию полутора сотен общевойсковых соединений сократилось до двух десятков дивизий в штатах и численности мирного времени и некоторого количества формирований военного времени. Серьезные изменения произошли в структуре Вооруженных сил (к 2007 году из пяти видов осталось три, из восьми военных округов – пять).
Пик решительных преобразований оргструктуры Вооруженных сил России отмечен назначением на должность министра обороны Анатолия Сердюкова, фактически имевшего неограниченные полномочия и поддержку любых его нововведений со стороны Генерального штаба.
По сути дела, переход к бригадной организации мотострелковых (танковых) войск и «трехуровневой системе управления» был инициирован Генеральным штабом по результатам оценки сомнительных достижений в «пятидневной войне» с Грузией летом 2008 года. Оказалось, что батальонные тактические группы, сформированные из полков постоянной готовности 19-й дивизии 58-й армии и соединений ВДВ, – «это наше все». Под давлением министра обороны руководство Генерального штаба созрело до мысли: «Что-то нужно делать».
 На линии огня. Фото Виктора Литовкина |
Проект перехода на новую организацию в короткие сроки был разработан и получил одобрение. Публично изменения в войсках обосновывались необходимостью иметь компактные, управляемые, мобильные, постоянно готовые к применению, достаточно самостоятельные и недорогие по содержанию войска (при численности тактического соединения, бригады, не более 3,5–4 тыс. человек). Считалось, что ликвидация в системе дивизии и полка с их заменой бригадой позволит сократить количество управленческих звеньев и как минимум повысить оперативность руководства войсками.
В результате массовой девоенизации и сокращения офицерских должностей, оптимизации количества воинских частей к 2010 году штатная численность Сухопутных войск мирного времени уменьшилась до 300 тыс., а количество планируемых к развертыванию общевойсковых соединений было ограничено 39 бригадами и одной дивизией. Естественно, что по совокупному боевому потенциалу указанные соединения соответствовали 12–15 эквивалентным дивизиям постоянной готовности дореформенной организации. В сравнении с составом 2007 года расчетный боевой потенциал мотострелковых и танковых войск по наличному вооружению (танки, ББМ и артиллерия) автоматически сократился в 3,5–4 раза.
ВОЙСКА ПЕРСПЕКТИВНОЙ ОРГАНИЗАЦИИ ОБРАЗЦА 2008 ГОДА
Практически все заявленные Генштабом параметры войск на деле оказались не более чем красивой, многократно повторенной, а главное – приятной для высшего руководства фразой.
Основное требование по содержанию войск в постоянной готовности, по существу, не было выполнено. При новом способе комплектования в обществе, категорически отвергавшем всякую возможность военной службы, уже в 2011 году «служить отечеству настоящим образом» оказалось просто некому. Постоянный некомплект рядовых и сержантов по призыву в среднем за год составляет по войскам 40–50%. Подготовить новобранцев к элементарным действиям при оружии командиры просто не в состоянии. В Сухопутных войсках только 5–6% вооружения может считаться современным. Реализуемый боевой потенциал войск по штатному вооружению не превышает 10–15% от теоретически возможного.
В связи с примененными Генштабом принципами укрупнения и сокращения количества воинских частей компактность, управляемость и мобильность общевойсковых бригад оказались действительно только лозунгом. По существу, современная бригада в «перспективной организации» не что иное, как «большой по численности полк», с типично-линейными батальонами, отягощенный подразделениями боевого обеспечения расформированных дивизий. Дело не в ликвидации дивизий и полков (для ветеранов войн прошлого столетия лучшей организационной структурой войск). Дело даже не в переходе к бригадам, явно уступавшим по возможностям дивизиям с численностью 14–15 тыс. человек. Для развертывания оперативно-тактических группировок и создания самых ничтожных оперативных резервов просто не хватает войск. Впору повторить давно известное «Миллион военнослужащих, а воевать некому» и нечем.
Естественно, что такая, с позволения сказать, «современная бригада» не соответствует понятию «тактическое соединение». По сути дела, в системе управления войсками образовался ничем не заполненный разрыв между армией и бригадой, едва замаскированный рассуждениями о наличии в системе высшего тактического соединения.
БЕЗ ПАРАДОКСОВ И НЕЗАПОЛНЕННЫХ БРЕШЕЙ В СИСТЕМЕ
При состоявшихся изменениях не только в организации, но и в дислокации соединений едва ли будет правильным и возможным возвращение к старым организационным формам мотострелковых (танковых) дивизий и полков.
Не идеализируя российские достижения в прошлом, тем более не копируя бездумно опыт создания и применения бригад в вооруженных силах США, ФРГ, Франции, Финляндии и других государств, в организации наших войск действительно нужно сделать шаг вперед для их вывода на качественно новый уровень. Хотя бы достижения осязаемых организационных преимуществ и реального повышения мобильности, боевой самостоятельности и управляемости соединений, воинских частей и подразделений.
В связи с этим можно было бы как минимум проработать вопрос формирования перспективной системы войск. Без фантазий, излишних материальных затрат и хаоса передислокации, только лишь применением несколько иных подходов к формированию структуры соединений и штатов воинских частей.
Безусловно, следует оставить как форму организации тактического соединения «общевойсковую бригаду». При этом в систему войск следовало бы ввести общевойсковой корпус в качестве оперативно-тактического соединения. Одновременно было бы необходимо создать корпусной комплект войск боевого обеспечения, а в армейском звене восстановить соответствующий (армейский) комплект войск боевого, специального и материально-технического обеспечения. Это позволит ликвидировать существующий и ничем не заполненный разрыв в системе между оперативным объединением (армией) и тактическим соединением (бригадой).
Видимо, было бы необходимо пересмотреть структуру бригад на основе включения в ее состав соответствующего реальным задачам и условиям их выполнения количества воинских частей. Как представляется, было бы целесообразным в бригаде иметь от трех до пяти административно автономных, способных выполнить тактические задачи самостоятельно, мобильных и управляемых общевойсковых частей. Как минимум это могли бы быть отдельные мотострелковые (танковые) батальоны.
Реализация таких подходов может решить проблему экономии сил и средств там, где это возможно, и наращивания группировок войск там, где это действительно необходимо.
Включение в состав бригады автономных воинских частей (отдельных батальонов) – это наиболее простой и эффективный способ повышения общей мобильности войск в системе. Как минимум это создаст возможность для организации широкого (межтеатрового) маневра воинскими частями для оперативного создания тактических (бригадных) группировок.
Имея в виду возможность включения в состав бригад отдельных батальонов, представляется нелишним исследовать возможность перехода к совершенно новой организации собственно тактической части. Условно говоря, это может быть организационно жесткая структура – «полк ротного состава» общей численностью 600–1000 человек, в составе 5–6 боевых (мотострелковых, танковых) рот с полноценным (полковым) командованием, штабом и службами, с собственными подразделениями боевого и материально-технического обеспечения. Это позволит в самых сложных условиях обстановки повысить компетентность командования, управляемость и боевую устойчивость войск, эффективность применения современного (новейшего) вооружения, исключит необходимость неизбежного и в настоящее время часто вынужденного формирования сводных отрядов в виде батальонных тактических групп.
Что, собственно, мешает провести соответствующий эксперимент на основе создания новой «системы войск» и проведения в течение года серии исследовательских учений с полками ротного состава, общевойсковыми бригадами и с корпусом?
Предложения как минимум открыты для обсуждения, но найдут ли понимание в соответствующих кругах или по-прежнему «все останется как при бабушке Екатерине»?
Дарья Гармоненко 