Александр Сладков
Президент страны Владимир Путин, министр обороны Сергей Шойгу и начальник Генештаба Валерий Герасимов обсуждают ход военных маневров. Фото РИА Новости/Reuters
Телевидение – это прежде всего «картинка». И пошли репортажи, замелькали на экранах военные на фоне полей. Но при ближайшем рассмотрении важность учений оказалась не в выстрелах и взрывах. Все гораздо интереснее и сложнее. Впрочем… О сути чуть позже.
ЗИГЗАГИ ПРОГРАММЫ
Начнем по порядку. 13 июля в 22.00 наша съемочная группа «Вестей» находилась на аэродроме «Чкаловский». У самолета начальника Генерального штаба. Новые времена, новые методы «наведения тень на плетень». Если раньше прессе не говорили, куда летим, то нынче было все по-другому. Сказали определенно: Сахалин. Но…
Получилось все, как у матроса Железняка, который, как известно, шел в Одессу, а вышел к Херсону. До Сахалина мы не долетели всего каких-то 3 тыс. км. Приземлились в Чите. И с момента этого приземления я перестал обращать внимание, во-первых, на логику наших перемещений (она подчинялась сначала планам НГШ, а потом и вовсе вышла из-под контроля), и, во-вторых, на смену часовых поясов (они мелькали, как конфигурации в простейшем детском калейдоскопе). И посему: я опишу виденное, сохраняя хронологию моего путешествия по этим маневрам (с терминологией разберемся), вставляя в свои описания реплики, записанные мною за российскими военачальниками, которых нам пришлось сопровождать.
Итак, неожиданно мы приземлились не на Сахалине, а в Чите. Тут же пересадка в вертолет. «Заводи! Летим на полигон Цугол!» На полигоне, кроме жужжащих триммеров, бреющих траву возле наблюдательного пункта, и солдат подметающих без того вылизанные дорожки, ничего не удалось обнаружить. Да еще лозунги: «Каждый выстрел – в цель!»
Это была лишь подготовка. Зато на обратном пути в Ми-8 удалось побеседовать с начальником Генерального штаба. Кстати сказать, многие генералы шойговского призыва при своем восхождении по иерархической лестнице человеческих качеств и доступности не утеряли. И главком Сухопутных войск генерал-полковник Владимир Чиркин, и первый замминистра генерал армии Аркадий Бахин, сам генерал армии Сергей Шойгу, и генерал армии Валерий Герасимов тоже.
Приведу отрывок из разговора Герасимова со мной.
– На самом деле и в постсоветское время, да и в советское таких учений не проводилось. Не проводилось почему? Даже если поднимали внезапно какие-то соединения и воинские части в округе, это было несколько дивизий, какие-то воинские части отдельные, они выполняли задачу, работали комиссии. Мы подняли весь округ, 100%.
А вот теперь к сути. Начальник Генерального штаба объяснил: как только президент объявил о начале внезапной проверки, командующим и каждому командиру части принесли пакет номер один. Приказ: привести вверенные войска в полную боевую готовность! Было ли это по-честному неожиданно?
Валерий Герасимов:
– Я достаточно хорошо знаю ситуацию и знаю тот ограниченный круг должностных лиц, которые разрабатывают эти внезапные проверки. Утечка информации исключена. То есть этого просто не может быть. А какие-то домыслы, вот, в частности, я помню этот разговор по Черноморскому флоту, что там чего-то какой-то корабль давно уже готовился. Ну, мало ли? Любой командир ко всему всегда готовится. В данном случае вот и Центральный военный округ, потом Южный, Черноморский флот и вот Восточный округ – внезапность была достигнута абсолютная.
Привели войска в полную боевую готовность. Дальше что? А дальше получите пакет номер два. Передислоцировать войска в указанные районы сосредоточения. Как? Да очень просто: железнодорожным транспортом, авиацией. Известно, что у Минобороны заключены контракты на перевозку и с «Аэрофлотом», и с РЖД, и с Морфлотом. Даже с Речфлотом. Но день-то субботний. Гражданские начальники отдыхают. Где взять вагоны под загрузку, как договориться о приеме самолетов гражданскими аэропортами? И, надо сказать, гражданские начальники в большинстве своем сработали по-военному.
Вот что рассказал мне заместитель министра обороны генерал армии Дмитрий Булгаков:
– Расписание движения воздушных судов никто не менял. Они приняли абсолютно правильные решения. Мы вошли в те промежутки и окна, которые существуют у них при тех планах, которые у них были. Естественно, на них легла очень большая задача, особенно для РЖД. Вот вы знаете, что это тысячу платформ с лишним надо подать в различных концах. А затем обеспечить проход этих эшелонов со скоростью тысяча километров в сутки. Хотя все нормативы определяют 650 километров. Для нас было это очень важно. Если бы мы шли плановыми графиками, то войска к выполнению задач не пришли бы. Точно так войска не были бы переброшены и на полуостров Сахалин.
Героизм? Да, маленький героизм штатских людей. Были и ляпсусы. Но чьи? Военных или гражданских? Например, в Хабаровске военные самолеты застряли на 10 часов, из-за того что руководство аэропорта «Хомутово» на Сахалине отказывалось их принять. Бесплатно! А с какой стати? Только в январе будущего года начнет действовать документ, по которому гражданские аэропорты смогут принимать, давать стоянку и отправлять военные самолеты не взимая денег.
Сразу после приземления нашего вертолета обратно в Чите я стал свидетелем такой сцены. Командир экипажа, едва заглохли двигатели, обратился к генералу Герасимову: «Товарищ начальник Генерального штаба! Полет окончен, разрешите получить замечания!» НГШ вдруг с интересом посмотрел на пилота:
– Говорят, вы служите здесь, в Забайкалье, уже 19 лет?
– Так точно.
Офицер почему-то засмущался.
– Желаете перевестись на запад?
– Поеду туда, куда прикажут.
– Николай Александрович. – НГШ обращался уже к статс-секретарю Министерства обороны генералу армии Панкову. – Запишите его фамилию.
Я видел, как этот офицер, прослуживший без малого 20 лет в этих тяжелейших условиях, после разговора с Герасимовым медленно зашагал куда-то вдаль по летному полю. По-моему, в состоянии легкой прострации.
О нашем путешествии. Из Читы мы перелетели в Хабаровск. А там в обеспечении нашей работы (съемочной группы «Вестей») произошел сбой. Нас от группы НГШ «отцепили». Мы полетели на Ан-12 в Черниговку, там загрузили топливозаправщик и попытались вылететь на Сахалин. Но аэродром «Сокол» погоду не давал. И тут по телефону между представителями двух военных авиабаз состоялся примерно такой разговор:
Черниговка: Что там по погоде? Вроде все нормально?
«Сокол»: Нет погоды.
Черниговка: Ты давай, не шути (с объяснением сути дела).
«Сокол»: Есть погода!
Оказывается, на Сахалине просто не захотели искать стоянку для нашего Ан-12. Свои своих-то не хотели принимать, что уж там говорить о гражданских из «Хомутова».
А я, кстати, и не жалею, что побывал в Черниговке, полетал с отличными ребятами из экипажа Ан-12, с Камчатки. Переговорили обо всем. Даже голову Ленина (памятник), самую большую в мире, обсудили. Ту, что установлена в Улан-Удэ. И цветные фонтаны, которые бьют вокруг той головы. Этот экипаж действительно подняли по тревоге неожиданно. Вот вам и подтверждение слов Герасимова.
 |
| Масштаб учений можно проследить даже по этому снимку.
Фото с официального сайта Министерства обороны РФ |
Вернемся к главному. К сути. Во-первых, давайте определимся с терминами. Учения это или что? Начальник Генштаба пояснил: это внезапная проверка, с вкраплениями элементов учения. После того как командующие и командиры привели свои войска, авиагруппы и корабельные группы в указанные районы, на аэродромы и в акватории, им принесли последний, третий пакет. А в нем было примерно следующее распоряжение: «Вот вам местность, вот вам противник – воюйте! Сами принимайте решение!» А пока проходила рекогносцировка и анализ, все получили приказ на проведение своих маленьких, попутных учений. Десантники высаживались, морпехи захватывали плацдарм, химики дезактивировали, моряки топили противника, пехота маневрировала, танкисты и артиллеристы вели по мишеням огонь. Спецназ… Он был, но информации о нем не существовало.
Генерал армии Валерий Герасимов: «Были проведены на всех полигонах округа, чужих полигонах для этой воинской части, соответствующие учения. Всего порядка 250 тактических и тактико-специальных учений. Все они были под контролем соответствующих посредников, руководителей, и мы получили, конечно, большую базу для анализа».
А потом приехал президент. ФСО и пресс-служба Кремля сработали как всегда. Сначала на сахалинском полигоне «Успеновский», затем на «Цуголе», в Забайкалье. По перемещениям Владимира Путина можно было понять: военные проводят отражение нападения сразу на двух стратегических направлениях. Кто, куда, кого – можно не расшифровывать. А меня посетили вот такие мысли. Если мы внезапно проверяем военные округа, чтобы убедиться в боеспособности армий, бригад и служб, почему мы не проверяем окружной пресс-центр? Почему люди из Генштаба это не предусмотрели? Разве информационная война не ведется сегодня вместе с классической?
Я поделился этими мыслями с начальником Генштаба, и Валерий Герасимов сказал: «Действительно! Надо впредь это предусмотреть!»
В случае с проверкой Восточного военного округа пресс-служба его была отодвинута в сторону. Ее специалисты сделались младшими помощниками офицеров Управления информации, приехавших из Москвы. Хотя прибывшие ни особенностей регионов, ни местных командующих и командиров частей знать не знают. Они сами появились на Дальнем Востоке внезапно. Странно. Была же проверка Южного военного округа этой весной. И там возникла точно такая же ситуация, только в меньших масштабах. И внезапность, и маневры, и президент.
Справился один местный майор, в штатном режиме отвечавший за прессу. Всех информацией накормил досыта. И съемки всем организовал, и «перегон» в Москву материала. И с местными СМИ поработал. Вот вам и возможность удлинить скамейку запасных столичных игроков Управления пресс-службы и информации за счет выявленных самородков из регионов.
Почему бы офицеров-москвичей самих не использовать как проверяющих. Пускай местные пресс-службисты перебазируют свои филиалы в места, представляющие для прессы наибольший интерес. Пускай старшие этих филиалов (полевых пресс-центров, временных пресс-центров, как угодно) отвечают за развертывание своих структур на полигонах, на кораблях и т.д. Пускай москвичи проверят, как местные могут организовать аккредитацию журналистов на местах (связав эти данные с общей базой в пресс-службе округа и УПС), с выдачей временных удостоверений, имеющих печать либо другой, подтверждающий право журналиста работать на этом месте оттиск. Плюс фотография, отпечатки пальцев – все что угодно. Как местные пресс-службисты разворачивают мощности этих временных структур (палатка, обогрев – если зимой, охлаждение – если летом, Интернет, множительная техника, рабочие места для прибывающих репортеров, временная студия с «фирменным «задником» округа или управления информации). Пускай эти офицеры покажут, как могут работать с журналистами индивидуально либо время от времени организуя из их числа пул. Как решают вопросы, связанные с такими категориями, как связь, оперативность, специфика того или иного СМИ, капризы редакций, которые журналисты представляют. Пускай продемонстрируют, как грамотно они могут составлять ежедневные пресс-релизы и почасовые сводки, всегда проверенные операторами и утвержденные назначенным командованием должностным лицом. Пускай покажут умение организовывать раз до обеда и раз после брифинги войсковых ньюсмейкеров (командиров частей, кораблей, руководителей служб). Не забывая при всем при том, что это не пресс-центр должен работать на СМИ, а СМИ – на армию, ВВС и ВМФ.
Пресс-центр должен помогать репортерам из однообразной зеленой массы выделять и раскручивать новых героев, пускай и учебных боев. Герои нужны, это запоминающиеся лица любых маневров: «Тот самый майор!», «Тот самый комбриг!», «Командир корабля!»
Крупнейшие СМИ готовы работать с военными, мало того, они представляют значительные средства, облегчая труд офицеров пресс-служб, они сами проявляют весьма значительную инициативу. Только от ВГТРК на мероприятиях в Восточном округе действовали 14 съемочных групп. И потенциал этот необходимо использовать бережно, с пользой. Потому что это – государственные деньги.
РЕЗУЛЬТАТ РЕЗУЛЬТАТУ – РОЗНЬ
Теперь немного о результатах. Первое. Налицо попытка изменить шкалу ценностей, десятилетиями существующую в Минобороны.
Валерий Герасимов: «Чего греха таить, и в советские времена, и постсоветские, когда порой оценку командирам давали по состоянию территории военного городка, казарм и других каких-то показных моментов. Вот это не самое главное. Самое главное – войска должны быть готовы и обучены. Органы управления должны уметь работать в любой кризисной ситуации, которая касается этого подразделения, воинской части, соединения, объединения. Вот такой вектор сейчас выработан. И все должностные лица это понимают. И сами будут делать все для достижения этой цели».
Значит, у офицеров, которые не сильны в паркетной, штабной борьбе, зато дающие реальный результат на войне и на полигоне, есть шанс стать лучшими. И такие офицеры вышли в восточных мероприятиях на первый план. Поставленные в условия вынужденного проявления инициативы, офицеры, адмиралы и генералы Восточного военного округа в очень многих случаях действовали не по инструкции. И добивались результатов.
Валерий Герасимов: «Исходная обстановка, была создана нестандартная, оригинальная, которая побуждала командующих действовать неординарно. Здесь простым шаблоном решения, как в академии, не обойдешься. Необходимо было творчески мыслить. И то же самое касалось и командиров бригад. И вот таких нестандартных шагов, их очень много было в каждой бригаде, дивизии, армии, органах управления и обеспечения. Нам еще предстоит это все обобщить и проанализировать, оценить действия каждого. Каждый получит по заслугам».
Теперь несколько слов о победителях. Как ни странно в контексте проверок и учений это звучит. На картах «синие» – это всегда враги, «красные» – наши. А когда наши проигрывали? Но коль скоро эти маневры были названы «войной тылов» из-за стратегической важности скоростного передвижения войск, то можно сделать предварительный вывод: «синие» как минимум были быстрее!
Генерал армии Дмитрий Булгаков: «Возможность выиграть бывает всегда у той или иной стороны. Но все зависит от очень детальных расчетов, правильно принятых решений и организации их выполнений. В этом противоположная сторона выиграла. Выиграла чем? Скоростями. Выиграла созданием группировок по времени. Выиграла созданием материальных запасов. Этим они выиграли. Тем самым дали возможность этой стороне принять и начать выполнять задачи ранее, как вы знаете, чем на двое суток».
«Синие» – это были войска Центрального военного округа, это их армия выступала за противника. А Центральный округ, кстати, уже прошел подобную проверку этой зимой. Сказался опыт?
Последний раз, говорят, условный противник побеждал наших на учениях, проведенных накануне Великой Отечественной войны. Правда, «синими» тогда командовал Георгий Константинович Жуков. Так что ищем новых Жуковых. Настала пора.
Москва–Чита–Хабаровск–Сахалин
Дарья Гармоненко 
