Николай Тархов
От уровня подготовки и опыта специалистов военной приемки зависит качество поставляемой техники. Фото Виталия Кузьмина
Пятьдесят лет моей службы и работы в системе военных представительств дают право, как я считаю, заявлять, что за эти несколько десятилетий было три разных периода.
Первый период – счастливый период службы в военных представительствах Минобороны СССР, когда служба и работа в них были престижны и почетны. К этому же периоду отношу службу и работу в них даже в тяжелейшие и трагические годы после развала Советского Союза, когда военные представительства все же избежали печальной участи предприятий в годы приватизации и банкротств.
Второй период – трагический период после назначения министром обороны РФ гражданского «эффективного менеджера» Анатолия Сердюкова и начальником Генерального штаба генерала армии Николая Макарова. За пять лет своего пребывания у власти они добились путем проведения непродуманных организационно-штатных мероприятий как снижения уровня военного контроля за качеством военной продукции, так и падения престижа службы и работы в системе военных представительств.
Третий период – период надежд на возрождение из пепла военных представительств Сергеем Кужегетовичем Шойгу, назначенным 6 ноября 2012 года министром обороны РФ.
Считаю необходимым более подробно охарактеризовать каждый из трех названных периодов.
СЛУЖБА БЫЛА ПРЕСТИЖНА И ПОЧЕТНА
Действовавшая система военного контроля за разработкой и производством военной продукции складывалась на протяжении столетий и приобрела свой окончательный вид в советский период.
Вплоть до наступившего столетия в каждом виде и в большинстве родов Вооруженных сил страны были «свои» военные представительства и «свои» отделы (в Военно-воздушных силах – служба) контроля и кадров военных представительств. Военные представительства каждого вида и рода были подчинены тому или иному тематическому отделу заказывающих управлений. Каждое военное представительство возглавлял старший военпред (начальник), а несколько военных представительств подчинялись районному инженеру (уполномоченному).
Сложилась и действовала четкая и легко управляемая вертикаль военного контроля: старший военпред (начальник) военного представительства – районный инженер (уполномоченный) – офицер отдела заказывающего управления – начальник отдела – начальник управления. Общее руководство деятельностью, кадровой и методической работой, а также организацией и проведением ежегодных сборов старших военпредов проводилось отделами (в ВВС – службой) контроля и кадров военных представительств.
Такая структура военных представительств обеспечивала эффективный и действенный военный контроль за поставкой в войска качественных, надежных и передовых по своим характеристикам образцов вооружения и военной техники.
Теперь о престиже и почетности службы и работы.
Для военного человека престижность службы определяется прежде всего воинским званием по занимаемой им должности. В советское время в военные представительства назначались, как правило, офицеры в звании капитана после службы в строевых частях и последующего окончания высших военных училищ (академий).
И каждый из них знал, что присвоение ему звания «майор» гарантировано, так как именно такое звание было по штату для низшей воинской должности «младший военпред» (позднее – «помощник ведущего инженера»). В каждом военном представительстве были должности с воинским званием «подполковник». То есть для офицера налицо была возможность «карьерного» роста в звании!
Считаю необходимым обратить внимание также и на то, что должностные оклады офицеров в военных представительства были выше, чем в строевых частях. Так, например, для низшей должности «помощник ведущего инженера» должностной оклад был установлен по 11-му (с 1 июля 2002 года – по 19-му) тарифному разряду (здесь и далее тарифные разряды для должностных разрядов указываются для военного представительства 2-й категории. В военном представительстве 1-й категории оклады были на разряд выше, а в третьей категории – на разряд ниже), то есть в размере большем, чем у командира батальона, – 10-й (18-й) тарифный разряд.
Должностные оклады гражданского персонала военных представительств с учетом гарантированных надбавок (в том числе специальной надбавки за работу в военном представительстве) были также выше, чем у соответствующих категорий работников предприятий.
Именно поэтому у начальника военного представительства в советское время никогда не было проблем с комплектованием должностей гражданского персонала. Среди работников предприятия всегда были желающие быть принятыми на работу в военное представительство.
ПЕРЕХОД НА «НОВЫЙ ОБЛИК»
С назначением гражданского человека Анатолия Сердюкова министром обороны для скомпрометировавшего себя за многие годы слова «реформирование» нашли новое название для процесса разложения системы военного контроля – «перевод военных представительств на новый облик».
Сначала родилась директива министра обороны РФ Анатолия Сердюкова от 30 ноября 2008 года № Д-102, согласно которой до 31 декабря 2008 года подлежали расформированию 184 военных представительства МО РФ. Как посчитал министр, сделано это было «в целях оптимизации организационной структуры военных представительств Министерства обороны».
Дальше – больше. В головах гражданского министра обороны и начальника Генерального штаба генерала армии Николая Макарова родилась идея: всю организационно-штатную структуру военных представительств России по «новому облику» строить по формуле: «1–2–3 = 3–2–1», что в переводе на общечеловеческий язык должно означать: в военных представительствах 1-й, 2-й и 3-й категорий должно быть по штату 3, 2 и 1 офицер соответственно.
 |
| Генерал армии Сергей Шойгу решительно взялся за реформирование всей системы поставки вооружений и военной техники в войска. Фото с официального сайта Министерства обороны РФ |
Идея превратилась в директиву Генерального штаба ВС РФ от 23 марта 2009 года № 314/9/1000, нелепость которой была столь очевидна, что ее действие было приостановлено через три дня (!) после утверждения, и директива до настоящего времени лежит неисполненной в долгом ящике.
Что же касается денежного довольствия военнослужащих, проходящих военную службу в системе военных представительств МО РФ, то, как можно сделать вывод из очередной директивы Генерального штаба от 27 ноября 2009 года № 314/9/5070, министр обороны и начальник Генерального штаба решили, что перечисленные категории военнослужащих не только служат в слишком высоких воинских званиях, но и слишком много получают.
Согласно названной директиве было осуществлено снижение воинских званий для военнослужащих, проходящих военную службу в системе военных представительств МО РФ, на 1–2 ступени и уменьшение тарифных разрядов для них от 2 до 16 единиц, то есть реализация директивы привела к значительному уменьшению денежного довольствия этой категории военнослужащих.
Не припомню, чтобы в Советской армии и даже позднее в Вооруженных силах РФ ранее были примеры такого отношения к военнослужащим.
Замечу, что, согласно части 2 статьи 55 Конституции РФ, «в Российской Федерации не должны издаваться законы, отменяющие или умаляющие права и свободы человека и гражданина». Учитывая, что директива Генштаба является для военнослужащих законом, у меня возникает сомнение в правомочности названной директивы о снижении воинских званий и должностных окладов.
Согласно названной директиве, для начальников военных представительств 1-й категории воинское звание по штату было снижено с полковника до подполковника, а тарифный разряд с 30-го до 23-го. Для начальников военных представительств 2-й и 3-й категорий воинские звания по штату были снижены с подполковника до майора и капитана соответственно, а тарифные разряды с 29-го и 27-го до 20-го и 18-го соответственно.
Более того, одним «генеральским» взмахом «сабли» вместо имевшихся в штатах военных представительств девяти офицерских должностей (от подполковничьей должности «старшего офицера» с должностным окладом по 22-му тарифному разряду до должности «старшего авиационного техника» с воинским званием «старший лейтенант» и должностным окладом по 11-му тарифному разряду) была введена единая должность – «инженер» с воинским званием «старший лейтенант» и с должностным окладом по 12-му тарифному разряду.
Вот так, под одну гребенку ГШ ВС РФ приравнял девять должностей, не принимая во внимание ни уровень образования, ни специфику профессий.
«Специалисты», готовившие названную выше директиву, могут, конечно, заявить, что, по их мнению, тарифные разряды офицерских должностей в военных представительствах неоправданно высоки по сравнению с тарифными разрядами других воинских должностей строевых офицеров и снижение тарифных разрядов (то есть уменьшение размеров денежного довольствия) осуществляется для обеспечения равенства офицеров военных представительств МО РФ и строевых офицеров.
На это заявление могу возразить: ведь есть и другой путь для обеспечения такого равенства, заключающийся в повышении тарифных разрядов по должностям строевых офицеров, а не в уменьшении тарифных разрядов для должностей офицеров военных представительств. Но такой путь обеспечения равенства почему-то даже и не рассматривался авторами директивы.
Реализация директивы привела к снижению престижности службы в военных представительствах. Если по существующим штатам самой низшей должностью была инженерная должность с воинским званием «майор», то названной директивой для многих воинских должностей предусматриваются воинские звания младших офицеров – старший лейтенант, капитан.
Уверен, что реализация названной директивы способствовала развалу созданной за многие годы советской системы военного контроля.
ПРОДОЛЖЕНИЕ РАЗВАЛА СИСТЕМЫ ВОЕННОГО КОНТРОЛЯ
Время показало, что Генеральный штаб ВС РФ не ограничился вышеперечисленными директивами, предусматривающими проведение организационно-штатных мероприятий в системе военных представительств.
25 декабря 2010 года была утверждена директива № 314/9/1193, согласно которой предусмотрено переформирование всех военных представительств России с содержанием их по новым штатам.
На первый взгляд вроде бы и безобидная директива, подобная таким же предыдущим. Пусть и очень редко, но номера штатов изменялись и ранее.
Однако все оказалось не таким и простым. После реализации названной директивы принципиально изменилось правовое положение военных представительств. К наименованию немногих из них было добавлено слово «территориальное». Остальные военные представительства (в количестве по 20 и более) были включены в каждое из «территориальных» военных представительств в качестве «структурных подразделений» (отделов) и фактически потеряли свою самостоятельность.
Номер штата и численность военнослужащих и гражданского персонала были установлены только для «территориальных» военных представительств вместе с их «структурными подразделениями». Таким образом, в качестве самостоятельных военных представительств остались только те, которые получали статус «территориальных», а число таких военных представительств стало как минимум в 20 раз меньше количества всех ранее реально имевшихся военных представительств.
После издания директивы Генеральный штаб вполне мог доложить министру обороны Сердюкову о выполнении его указания о том, что «в каждом регионе страны должно быть одно военное представительство».
Узнав о названной директиве, я предположил, что рано или поздно грядет глобальное сокращение численности военных представительств. При этом рассуждал так: численность штата каждого «территориального» военного представительства составляет (с учетом численности их «структурных подразделений») не менее двухсот, а то и более военнослужащих и многих сотен гражданского персонала. Придет время и какой-либо гражданский помощник или помощница гражданского министра обороны скажет ему: «А нужны ли нам военные представительства такой громадной численности? Не пора ли эту численность уменьшить?» И поступит соответствующее указание Генеральному штабу ВС РФ.
Я так предполагал, но не думал, что это произойдет так быстро, и что уже 1 апреля 2011 года будет утверждена директива № 314/9/1547, согласно которой и были проведены мероприятия по сокращению численности военнослужащих и гражданского персонала военных представительств в два и более раза. Из многолетнего опыта службы и работы в системе военных представительств не могу вспомнить ничего подобного.
Как видим, министр обороны Сердюков и начальник Генерального штаба Макаров делали все возможное, чтобы развалить (а может быть, и вообще ликвидировать) десятилетиями созданную и хорошо функционировавшую систему военного контроля за качеством вооружения и военной техники военными представительствами МО РФ.
Напомню, что случаи отказа от военного контроля военной продукции уже имели место в истории нашей страны. Однако уже через 2–3 года после принятия таких решений жизнь показывала, что для обеспечения требуемого уровня качества вооружения военный контроль жизненно необходим, и военные представительства воссоздавались вновь.
После реализации перечисленных директив и глобального сокращения численности военнослужащих и гражданского персонала выполнение задач по надлежащему военному контролю за созданием и производством вооружения и военной техники для многих «структурных подразделений» территориальных военных представительств Минобороны России стало просто невозможным.
Средства массовой информации неоднократно поднимали вопрос о необходимости предотвращения развала системы военного контроля за созданием и производством вооружения и военной техники. Искренне благодарен редакции еженедельника «Независимое военное обозрение», которая считала возможным размещать на страницах своего издания материалы о целенаправленном и планомерном развале механизма военного контроля качества вооружения и военной техники. Публикуя, например, статьи под названиями «Профанация нового облика военпредов» (№ 26 (577) за 31 июля – 6 августа 2009 года), «Оклады и звания урезать» (№ 8 (605) за 5–11 марта 2010 года), «Военные представительства опять режут по живому» (№ 21 за 10–16 июня 2011 года), «Наш первый тост – за военпредов» (№ 47 от 28 декабря 2012 года), «За военпредов обидно» (№ 3 от 1–7 февраля 2013 года) и другие материалы.
Руководство Минобороны оставляло все эти публикации без внимания.
В августе 2012 года президент РФ Владимир Путин, выступая на пленарном заседании Совета Федерации, заявил, что необходимо вернуться назад и восстановить действовавшую ранее систему военных представительств. По мнению главы государства, это даст возможность обеспечить эффективное управление качеством продукции военного назначения.
«Что касается военной приемки, ее просто ликвидировали почти как класс, что плохо. Ее нужно восстанавливать, потому что без эффективной, работающей, функционирующей военной приемки у нас будут большие проблемы с качеством военного оборудования», – подчеркнул президент.
После таких заявлений главы государства в «Независимом военном обозрении» (№ 28 за 3–9 августа 2012 года) была опубликована статья «Возрождение из пепла. Минобороны вернет на предприятия военных представителей».
Однако ни «гражданский» министр обороны, ни начальник Генерального штаба ВС РФ не предприняли никаких мер для восстановления военных представительств, фактически проигнорировав указания президента России.
Лично я такими действиями названных высших должностных лиц Министерства обороны не удивлен. Ведь министр обороны Сердюков, будучи гражданским человеком и не зная, как я уверен, процесса создания и изготовления вооружения и военной техники, просто не представлял и не понимал важности и необходимости военного контроля именно военными представительствами.
Вторя министру, начальник вооружения генерал армии Владимир Поповкин на страницах «Красной Звезды» (статья «Самое время выверить прицел» в еженедельном выпуске газеты № 23 за 11–17 февраля 2009 года) тоже заявлял, что «в перспективе мы уберем постоянную аккредитацию военных представителей при заводах-изготовителях. Будут созданы мобильные группы контроля, и необходимость в технологическом контроле образцов вооружения отпадет. В конечном итоге мы придем к приемке вооружения по конечным характеристикам».
Уверен, что такой порядок военного контроля неизбежно привел бы к снижению качества и надежности, так как качество и надежность любой продукции закладывается и гарантируется прежде всего эффективным контролем технологического цикла изготовления этой продукции, а не только приемкой окончательно изготовленных изделий (партий) по конечным характеристикам.
Что касается начальника Генерального штаба ВС РФ генерала армии Макарова, то он, как мне достоверно известно, будучи еще первым заместителем министра обороны – начальником вооружения, заявлял: «Мой зампотех и без военпредов приедет и примет все, что нужно».
НАДЕЖДА НА ВОЗРОЖДЕНИЕ ИЗ ПЕПЛА
В связи с назначением на должность министра обороны Российской Федерации генерала армии Сергея Шойгу появилась надежда на возрождение военных представительств и на то, что будут приняты все необходимые меры для обеспечения надлежащего военного контроля за созданием и производством вооружения и военной техники и для воссоздания престижности службы и работы в системе военных представительств. Как представляется лично мне, идеальным решением для этого было бы восстановление системы военного контроля за разработкой и производством военной продукции, которая приобрела свой окончательный облик и эффективно действовала в великой стране – в Советском Союзе.
Понимаю, что для этого потребуется глубокая проработка, время и «генеральское» решение на самом высоком уровне.
Вскоре после назначения Шойгу министром обороны РФ в «Независимом военном обозрении» № 2 за 25–31 января 2013 года была опубликована статья «После испытания на излом. Военные представительства надо вернуть на производство». Автор статьи перечислил в ней мероприятия, которые считал первоочередными для восстановления эффективности военного контроля за разработкой и производством вооружения и военной техники и для возрождения престижности службы и работы в системе военных представительств.
К настоящему времени уже реализованы некоторые из этих мероприятий.
Во-первых, восстановлены, как это и имело место ранее, самостоятельные военные представительства в конструкторских бюро (научно-исследовательских институтах), разрабатывающих вооружение и военную технику, и на предприятиях промышленности, изготавливающих это вооружение и эту технику, вместо отделов (групп), ранее входящих в штат территориальных военных представительств.
Во-вторых, из названия территориальных военных представительств исключено слово «территориальное», а из их штатов исключены «структурные подразделения» (отделы), то есть они (территориальные военные представительства) стали, как это было раньше, просто «военными представительствами».
Возрождение самостоятельных военных представительств в конструкторских бюро (научно-исследовательских институтах) и на предприятиях промышленности, несомненно, способствует повышению эффективности военного контроля. Но, к сожалению, пока еще остаются нерешенными некоторые из мероприятий, перечисленных в вышеназванной статье.
Самое печальное, что как служба, так и работа в военных представительствах, ставшие непрестижными в предыдущий период, остаются такими же и сейчас.
Согласно штатам военных представительств, большинство офицерских должностей в них остаются по-прежнему с воинскими званиями младших офицеров, и перспектива для офицеров стать даже майором, не говоря уже о воинском звании «подполковник», практически отсутствует.
Как следствие этого, не исключено, что, прослужив в военном представительстве несколько лет и не видя перспективы карьерного роста, молодой офицер начнет искать должность старшего офицера (майора) в других структурах и, если найдет ее, то освободит место еще для кого-то.
К сожалению, вероятнее всего, что на его место вновь будет назначен выпускник военного училища в звании «лейтенант» и история повторится.
Уверен, что для возврата «советской» престижности службы офицеров в военных представительствах просто необходимо повышение воинских званий и установление тарифных разрядов по должностям военнослужащих военных представительств в размерах, действовавших до реализации вышеперечисленных директив Сердюкова–Макарова.
ПРОБЛЕМА ГРАЖДАНСКОГО ПЕРСОНАЛА
Как известно по штатам военных представительств, в них кроме военнослужащих есть и гражданский персонал, численность которого всегда больше (а иногда и значительно!) численности военнослужащих.
Система оплаты труда гражданского персонала военных представительств сегодня, к сожалению, такова, что гражданский персонал получает меньше, чем работники предприятий (в первую очередь работники отделов технического контроля).
Низкие должностные оклады гражданского персонала военных представительств являются главной причиной отсутствия кандидатов для приема на работу на имеющиеся вакантные должности.
Отсутствие кандидатов для приема на работу привело к тому, что в настоящее время в военных представительствах трудятся практически только пенсионеры, проработавшие в военных представительствах по несколько десятков лет и которым, к сожалению, уже далеко за пятьдесят (женщины) и шестьдесят (мужчины). Мне достоверно известно, что есть работники, которые уже отметили свое семидесяти-, семидесятипяти- и даже восьмидесятилетие. Разве это правильно?! К сожалению, в настоящее время многие из лиц гражданского персонала военных представительств работают не только потому, что привыкли работать, но и потому, что не представляют, как можно прожить на существующие размеры пенсий по действующему закону о страховых пенсиях.
Но ведь рано или поздно все они будут вынуждены прекратить свою трудовую деятельность. Не буду даже уточнять, по каким причинам.
Уверен, что если в военных представительствах не будет гражданского персонала, то одни только военнослужащие не смогут сохранить и обеспечить должный уровень военного контроля за деятельностью предприятий.
В связи с вышеизложенным необходимо срочное решение вопроса об увеличении должностных окладов гражданскому персоналу военных представительств.
Без решения этого вопроса желающих поступить на работу в военные представительства не будет. Почему я так считаю, объясню на следующих примерах.
Пример первый. Представители 1-й категории (наибольшая по численности работающих должность) военного представительства 2-й категории при должностном окладе 8770 руб. получают на руки (с учетом дополнительных выплат) 13 352 руб. А человек, вновь принятый на работу на должность представителя (2-я и 1-я категории ему будут присвоены только через несколько лет) при должностном окладе 7270 руб. не будет получать надбавку за выслугу лет в размере 40% и фактически получит на руки только 8538 руб., а не 13 352 руб. И даже если начальник военного представительства сможет решить вопрос о присвоении поступающему на работу 1-й категории (должностной оклад 8770 руб.), то и в этом случае работник получит на руки только 10 680 руб. Найдутся ли желающие работать за такие оклады?
Пример второй. Ведущий инженер (высшая должность) военного представительства 2-й категории при должностном окладе 11 400 руб. получает на руки (с учетом дополнительных выплат) 17 852 руб. Естественно, что человек, желающий поступить на работу на эту должность, будет считать, что и он получит ту же самую сумму. Но на самом деле он, как вновь принятый на работу, не будет получать надбавку за выслугу лет в размере 40% и фактически получит на руки только 13 885 руб., а не 17 852 руб. Учитывая это, у него скорее всего пропадет желание поступать на работу.
Кроме простого увеличения размеров должностных окладов есть и другие способы увеличения привлекательности работы в военных представительствах, эффективно применяемые ранее. Например, включение в стаж работы для исчисления размера надбавки за выслугу лет не только периода работы в военном представительстве, но и периода предшествующей работы на оборонном предприятии, как это было ранее. Кроме того, ранее действовал порядок увеличения установленных размеров должностных окладов дополнительно на 40–50% за работу в военных представительствах.
Хотелось бы надеяться, что настоящая статья не останется незамеченной, и Министерством обороны будут приняты все необходимые меры для возрождения престижности службы и работы в системе военных представительств, что, в свою очередь, обеспечит надлежащий уровень контроля за созданием и производством качественного вооружения и военной техники.
