Турецкие проливы – нерв мировой геополитики

Российский большой десантный корабль «Николай Фильченков» форсирует Босфорский пролив. Фото Reuters

В рамках тесных союзнических отношений между Турцией и США был заключен ряд военно-политических соглашений – как в рамках НАТО, так и вне их, в соответствии с которыми Америка оказывает своему союзнику военную и экономическую помощь, тогда как Анкара, в свою очередь, предоставила Вашингтону возможность создавать и использовать на своей территории военные объекты различного характера.

Основополагающим стало подписанное 29 марта 1980 года Соглашение о сотрудничестве в области обороны и экономики, в соответствии с которым США вправе эксплуатировать военные объекты Турции. К ним относятся база ВВС, радиолокационные, радионавигационная и сейсмическая станции, а также объекты связи. С их помощью обеспечивается наблюдение за запуском российских ракет и спутников, передвижением кораблей и самолетов в Черном море, проливах и Средиземном море – вплоть до прослушивания переговоров между экипажами самолетов и танков.

СТРАЖ ПРОЛИВОВ

При этом надо понимать, что страж проливов – член НАТО и потенциальная угроза на южных рубежах России. Официальных претензий между нашими государствами не существует. Так, турецкий общественный деятель, публицист А. Эсмер говорил 2 мая 1953 года советнику советского посольства, что «турки хотят иметь со своим соседом – Советским Союзом – такие дружественные отношения, какие были в прошлом... 

После того как советское правительство предъявило требования относительно проливов и турецких территорий, Турция испугалась Советского Союза и вынуждена была прибегнуть к американской помощи. Если бы сейчас советское правительство открыто заявило, что оно не имеет никаких территориальных требований к Турции, то она изменила бы свое отношение к США и стала бы на путь прежней дружбы с СССР».

И Советский Союз заявил об этом.

30 мая 1953 года министр иностранных дел Вячеслав Молотов от имени советского правительства вручил турецкому послу ноту, в которой говорилось: «Как известно, в связи с истечением срока советско-турецкого договора от 1925 года вопрос об урегулировании советско-турецких отношений затрагивался в официальных беседах представителей обоих государств несколько лет тому назад. В этих беседах фигурировали некоторые территориальные претензии Армянской ССР и Грузинской ССР к Турции, а также соображения Советского правительства относительно черноморских проливов...

Во имя сохранения добрососедских отношений и укрепления мира и безопасности правительства Армении и Грузии сочли возможным отказаться от своих территориальных претензий к Турции. Что же касается вопроса о проливах, то Советское правительство пересмотрело свое прежнее мнение по этому вопросу и считает возможным обеспечение безопасности СССР со стороны проливов на условиях, одинаково приемлемых как для СССР, так и для Турции.

Таким образом, Советское правительство заявляет, что Советский Союз не имеет никаких территориальных претензий к Турции».

Но кардинального улучшения отношений такой шаг СССР не принес.

Интересно, что американцы также считали Конвенцию Монтре «лучшим средством, обеспечивающим защиту Турции против советского давления».

Вместе с тем черноморские проливы были объектом постоянного внимания военных флотов союзников Турции по НАТО, что вызывало недовольство в Москве. Советское правительство внимательно следило за процессом нарастания числа иностранных военных кораблей, посещавших проливы. Тем же занимались и союзники Турции.

ВОПРОС ОБ АВИАНОСЦАХ

Так, в 70-е годы союзники Турции по НАТО подняли вопрос о проходе через проливы «советских авианосцев», в качестве которых они посчитали новые тяжелые авианесущие крейсера. Союзники Турции обратили внимание на несоответствие данного факта Конвенции Монтре, в которой, разумеется, ничего не могло быть сказано о таких кораблях – очевидно, что линкоры и авианосцы 30-х годов не могут сравниваться с тяжелыми авианесущими крейсерами, имеющими авиационное и ракетное вооружение. В этой связи отмечалось и то, что установленное Конвенцией Монтре ограничение калибра орудий в эпоху авианосцев потеряло всякий смысл.

Проход через проливы таких кораблей формально мог считаться выходящим за рамки ограничений Конвенции Монтре. Но в СССР нашли объяснение сложившейся ситуации. Отмечалось, что если главным назначением военных кораблей, определявшихся натовцами как авианосцы, являлись наступательные операции – нанесение палубной авиацией ударов по территории и военно-морским силам противника, то это, разумеется, запрещено Конвенцией Монтре. Но основным предназначением авианесущих крейсеров являлась защита кораблей прикрываемой ими группировки от ударов со стороны воздушных и подводных сил потенциального противника.

В итоге в начале 70-х годов проливы прошли авианесущие крейсера «Москва» и «Ленинград», а 18 июля 1976 года – авианесущий крейсер «Киев». А позже, 2 декабря 1991 года, в Эгейское море прошел 65000-тонный тяжелый авианесущий крейсер «Адмирал Флота Советского Союза Кузнецов».

Проблема мощности и характера вооружений советских кораблей, проходящих через проливы, стояла на повестке дня Совета НАТО и его комитетов, но ответных действий альянс так и не предпринял. Участники Конвенции Монтре также не протестовали против определения мощных кораблей с самолетами на борту как крейсеров и не оспорили их право на проход проливов.

Вместе с тем и нечерноморские страны проводили через проливы значительные военно-морские силы.

ПОПЫТКА ЗАКРЫТЬ ПРОЛИВЫ

В послевоенный период Турция стремилась усилить свой контроль над проливами. Так, весной 1982 года она попыталась в одностороннем порядке распространить регламент порта Стамбул на всю зону проливов, тем самым присвоив право закрывать Босфор даже в мирное время.

С 1 мая 1982 года Турция ввела новые Правила судоходства на Босфоре, которыми предусматривались следующие нормы: отказ от правила «держаться левой стороны»; запрет движения со скоростью более 10 узлов (18,5 км/ч), за исключением экстраординарных случаев; требование ко всем турецким и иностранным судам водоизмещением более 10 160 тонн информировать турецкие власти о проходе проливов за неделю до прибытия; требование к военным кораблям и вспомогательным судам вставать на якорь в специальной зоне Стамбульского порта; запрет любому кораблю проходить на расстоянии менее 50 м от опор Босфорского моста; требование ко всем иностранным торговым судам при определенных условиях брать на борт турецкого лоцмана (это относилось к специфическим транзитным рейсам и маршрутам со стоянками); временное прекращение, «если необходимо», прохода судов через пролив властями Стамбульского порта.

Решение Турции вызвало резкую критику соседних государств (в первую очередь СССР и Греции), и Турция пошла на попятную, заявив, что новые правила не будут касаться транзитных судов, проходящих проливы без остановки. Когда в декабре 1982 года ООН выработала Конвенцию по морскому праву, Турция отказалась к ней присоединиться.

В начале 1994 года Турция внесла на рассмотрение Международной морской организации при ООН проект Регламента судоходства в проливах и, несмотря на упреки в нарушении Конвенции Монтре, высказанные при обсуждении этого документа, с 1 июля 1994 года ввела его в действие в одностороннем порядке. По новому регламенту турецкие власти могли приостанавливать судоходство в проливах, ссылаясь на научные, ремонтные, буровые работы, проведение полицейских операций и другие условия.

Такие действия Анкары во многом объяснялись изменениями в структуре международных отношений, произошедшими в 90-е годы.

НОВЫЙ ВИТОК ПРОТИВОСТОЯНИЯ

После распада СССР его правопреемница Россия перестала носить статус сверхдержавы, а являлась лишь крупным евразийским государством. Турция также стремилась себя позиционировать в качестве крупнейшей державы Евразийского региона. Так, в докладе руководителя одной из турецких организаций отмечалось: «Турция превратилась в региональную силу на пространстве Балкан, Ближнего Востока и Евразии, ее геополитическое и геостратегическое значение во всем мире постепенно возрастает».

В сфере российско-турецких отношений после развала СССР наступили события, напомнившие действия младотурок в 1918–1921 годах, когда те пытались «балканизировать» российский Кавказ. Достаточно вспомнить, как во время чеченских войн чеченские полевые командиры выезжали через Турцию в страны Ближнего и Среднего Востока. Именно из Турции в Ичкерию поступали амуниция, медикаменты, средства связи, продукты питания. В Турции печатались агитационная литература и символика «независимой Ичкерии». В Турции же поправляли свое здоровье чеченские боевики, получившие ранения в боях с российской армией.

Стабильность политических отношений России с Турцией зависит прежде всего, как представляется, от состояния проблемы проливов Босфор и Дарданеллы. В настоящее время в значительной мере отрезанная от Черного моря Россия стремится восстановить свои исторические права в Черноморском бассейне, и теперь уже она пытается противостоять попыткам фактического пересмотра режима проливов в ущерб нашей стране.

Конвенция о режиме проливов Монтре в целом позволяла и России, и Турции соблюдать баланс их интересов – за исключением тех редких случаев, когда возникали проблемы с правилами прохода военных кораблей. Но в 1990-е годы и особенно теперь, на фоне сирийского кризиса, проблемой оказалась тема свободного прохода через проливы российских торговых судов, а также кораблей и вспомогательных судов ВМФ.

Так, период 90-х годов Турция сочла удобным временем для ограничения прохода через Босфор и Дарданеллы крупнотоннажных судов и танкеров. В 1994 году турецкие власти опубликовали инструкцию об изменении порядка судоходства в проливах под предлогом их экологической защиты. Было очевидно, что ограничения были связаны с планируемым сооружением нефтепровода Баку–Джейхан, который должен был составить конкуренцию нефтепроводу Баку–Новороссийск, а в дальнейшем ограничить транспортировку нефти из Новороссийска через проливы в Средиземное море. Эти действия, нарушающие конвенцию, были опротестованы российской стороной, и после продолжительных дискуссий турецкая сторона вынуждена была пойти на частичную отмену введенных ограничений.

НАСТУПИЛО ВРЕМЯ МЕНЯТЬ ПРАВИЛА

В 1936 году срок действия конвенции, принятой в Монтре, устанавливался в 20 лет, но с оговоркой, что если за два года до истечения указанного 20-летнего периода ни одна из стран, подписавших конвенцию, не поставит вопрос о ее денонсации, конвенция продолжает действовать и далее. Кроме того, по истечении каждого пятилетнего периода, считая со дня вступления в силу конвенции (то есть с 20 июля 1936 года), каждая из сторон, участвующих в конвенции, имеет право взять на себя инициативу предложить изменение одного или нескольких постановлений этого документа.

Советская сторона не поднимала вопрос о денонсации конвенции и заключении нового соглашения с учетом возраставших потребностей СССР в проходе через проливы. Не воспользовалась Москва и правом поднять вопрос об изменении отдельных положений конвенции по истечении каждого пятилетнего периода ее действия.

Что касается Турции, то ее руководство предпочло действовать самостоятельно, в одностороннем порядке усложнив правила прохода иностранных судов через проливы в 1982 году и еще более ужесточив их в 1994 году.

Стратегическое и экономическое значение проливов для современной России не уменьшилось. Для нее это по-прежнему единственный стратегический маршрут, связывающий юг страны с остальным миром. В основном через черноморские порты российские компании экспортируют зерно, черные металлы, уголь, минеральные удобрения, а также нефть и нефтепродукты.

На обострение ситуации вокруг проливов влияют и перспективы транспортировки каспийской нефти, а также перспективы реализации крупных международных экономико-политических проектов и соглашений, в которых принимают участие Россия, Турция, Грузия и Азербайджан.

Существенной проблемой стало то обстоятельство, что после объявления независимости Украиной и Грузией сократился пространственно-географический выход России к Черному морю. Это, с одной стороны, привело Россию к необходимости изыскивать дополнительные материальные средства для реконструкции и создания дополнительных объектов портовой инфраструктуры. С другой – увеличилось число черноморских государств, с которыми следует договариваться для решения общих вопросов судоходства в Черноморском бассейне, в том числе и в районе проливов.

Удельный вес России в балансе международных факторов, влияющих на решение проблемы черноморских проливов по сравнению с Советским Союзом, снизился, в то время как удельный вес Турции, учитывая поддержку, оказываемую ей НАТО, возрос. И это также является очень серьезным обстоятельством.

Благодаря Конвенции Монтре, а затем и союзу с Великобританией и США, Турция постепенно установила свой суверенитет над проливами – и пока американские интересы в регионе совпадают с турецкими, США готовы поддерживать эту конвенцию. Так, в одном из документов комитета по иностранным делам Сената периода холодной войны отмечалось, что Турция контролирует жизненно важные проливы, которые, если их закрыть, «демобилизуют» советский флот. В западных изданиях подчеркивалось, что участие Турции в НАТО «гарантирует владение Дарданеллами» – и в настоящее время все входы в Средиземное море от Гибралтара до Суэца и до турецких проливов контролируются державами НАТО. Поэтому ни Турция, ни ее союзники не ставили вопрос об изменении Конвенции Монтре.

Турция держит ключ от Босфора и Дарданелл в своем «кармане», и это большая проблема. Государственные деятели этой страны неоднократно подчеркивали, что на Турцию возложена задача обеспечения сотрудничества, политической и экономической стабильности на Кавказе и в Центральной Азии. Это государство считает себя «мостом» между Западом и Востоком, фактически присвоив себе новые мессианские функции.

В условиях крушения Варшавского договора и доминирования НАТО – фактического установления однополярного мира – стратегический пункт Евразии контролирует член НАТО и одновременно крупный региональный игрок. И это одна из причин современной нестабильной внешнеполитической обстановки в мире.