Александр Бартош  |
| Вопросы боевых действий в киберпространстве
уже досконально описаны в соответствующих руководствах армий стран НАТО. Фото с сайта www.nato.int |
В течение ряда лет проблемы гибридных угроз (ГУ) занимают одно из приоритетных мест в доктринальных документах, повестках саммитов и форумов, в работе центров передового опыта США, НАТО и ЕС. На системной основе ведется изучение уязвимостей своих и государств-соперников, разрабатываются стратегии и контрстратегии гибридной войны (ГВ) против стран, с которыми формально поддерживаются относительно нормальные дипотношения.
В то же время Запад давно не является монолитом. Разногласия между США и некоторыми союзниками по НАТО и ЕС достаточно рельефно проявляются в экономической области, прежде всего по линиям ЕС–РФ, ЕС–Иран и по проблемам торговых ограничений.
В военно-политической сфере США пока удается запугать европейцев надуманными российскими ГУ и навязать НАТО и ЕС повестку разработки совместных стратегий и мер противодействия. Но и здесь не все идет гладко.
ВКЛАД БРЮССЕЛЯ
Евросоюз в русле известного тренда на формирование идентичности в сфере обороны и безопасности активно развивает способность действовать самостоятельно в условиях неопределенностей и рисков ГВ. Реализуются планы мероприятий по противостоянию ГУ в области кибербезопасности (КБ), дезинформации или контрразведки, а также укрепления устойчивости к химическим, биологическим, радиологическим и ядерным рискам для эффективной защиты граждан.
Усиление реакции ЕС на ГУ предусматривает ряд шагов, направленных на мониторинг обстановки и пресечение «гибридной деятельности» государственных и негосударственных субъектов, которая рассматривается как серьезная и острая угроза для ЕС и его государств-членов. В числе предпринимаемых мер отметим следующие:
– повышение ситуационной осведомленности. Созданная в Европейской службе внешних действий Объединенная гибридная ячейка (Hybrid Fusion Cell) уже сегодня получает и анализирует информацию о некоторых ГУ. С целью охвата более широкого спектра угроз в состав ячейки вводятся новые аналитические компоненты: химический, биологический, радиологический, ядерный, а также контрразведывательный и кибернетический. Подготовлен также План действий ЕС по повышению безопасности пассажиров и персонала железнодорожных перевозок;
– развитие стратегических коммуникационных возможностей ЕС путем обеспечения систематического взаимодействия и согласованности между существующими структурами по применению подрывных технологий информационно-психологической войны. Охват стратегическими коммуникациями будет распространен на другие институты ЕС и отдельные государства-члены, создается онлайн-платформа по дезинформации. Так, на организованном по инициативе ЕС семинаре в феврале 2018 года обсуждались ГУ на Западных Балканах, связанные с вмешательством в выборы;
– укрепление устойчивости и сдерживание в секторе КБ. За последний год ЕС предпринял шаги для наращивания потенциала и противодействия киберугрозам, такие как создание базы для сертификации КБ, разработка мандата более сильного и модернизированного Агентства кибербезопасности ЕС, внедрение достижений в области цифровых технологий, таких как «синий шрифт» (blue print) для связи между государствами-членами и агентствами ЕС в случае кризиса, и разработка инструментария кибердипломатии. Парламент и совет намерены ускорить работу по завершению переговоров по закону о кибербезопасности, согласовать новые правила сбора электронных доказательств и технологии определения источника кибератак. Для координации обучения в области киберзащиты создается спецплатформа обучения и образования. Вопросы взаимодействия между НАТО и ЕС в сфере киберзащиты отрабатывались в ноябре с.г. на флагманском учении альянса «Киберкоалиция»;
– укрепление устойчивости и развитие интерактивной способности ЕС противодействовать враждебной разведдеятельности, направленной против институтов ЕС и государств-членов. В этом контексте координация между государствами-членами и международными организациями, в первую очередь НАТО, имеет решающее значение. Объединенная гибридная ячейка будет поддерживаться опытными контрразведчиками для проведения подробного анализа и брифингов. Реализуются 22 меры, определенные в рамках Совместной рамочной программы по противодействию ГУ, которые варьируются от улучшения обмена информацией и укрепления защиты критической инфраструктуры и КБ, укрепления устойчивости общества к проявлениям радикализации и экстремизма. Способность ЕС реагировать совместно с НАТО на ГУ тестируется в ходе учений. Одной из важных мер борьбы с терроризмом считается реализация Плана действий по удалению из Интернета материалов террористических организаций;
– особое внимание уделяется повышению готовности противостоять химическим, биологическим, радиологическим и ядерным угрозам. С этой целью разработан План действий по укреплению готовности и устойчивости к рискам безопасности в соответствующих сферах.
В целом в ЕС считают, что гибридная многомерная деятельность государственных и негосударственных субъектов должна на системной основе сочетать принудительные и подрывные меры, использовать как обычные, так и нетрадиционные средства и тактику.
ТАНДЕМ НАТО–ЕС
В течение ряда лет НАТО неизменно подчеркивает серьезное влияние фактора ГУ в военной, административно-политической, финансово-экономической и культурно-мировоззренческой сфере. В итоговом документе саммита альянса 11–12 июля 2018 года отмечается, что «государства – члены альянса являются объектами подрывных действий со стороны государственных и негосударственных акторов», которые используют гибридные средства для «создания неопределенностей и размывания линий между миром, кризисом и конфликтом». В случае гибридного нападения на одного из союзников альянс может применить статью V договора о коллективной защите.
Важная связующая роль во взаимодействии ЕС и НАТО по проблемам ГВ и ГУ принадлежит Европейскому центру передового опыта по противодействию ГУ, открытому в апреле 2017 года в Хельсинки. В его работе участвует около 20 стран НАТО и ЕС, создавших ряд объединений по интересам: Комитет гибридного влияния (лидер – Великобритания), Комитет негосударственных акторов гибридной войны (Швеция), Комитет уязвимостей и противодействия (Финляндия), Комитет стратегии и обороны (Германия). В европейских странах, США и Канаде центр провел ряд семинаров по проблемам правового противодействия, обеспечения безопасности на море и в портах, энергобезопасности, безопасности стратегических коммуникаций, дезинформации и влияния на процессы выборов, безопасности на транспорте, защите спутниковых навигационных систем и применения БЛА.
В числе важных мероприятий центра – проведенный с участием штаба Сил спецопераций НАТО в апреле 2018 года семинар по взаимодействию между странами Северной Европы и Прибалтики. Рекомендовано развивать межправительственное взаимодействие по всему спектру ГУ. Считается необходимым разработать совместное понимание понятий «гибридные угрозы» и «гибридные войны», подготовить словарь-справочник. Выдвигается идея создания Координационного комитета высокого уровня для разработки стратегий/контрстратегий ГУ и изучения уязвимостей.
Центр позиционируется в качестве своеобразного хаба – сетевого концентратора, призванного объединять и координировать деятельность по борьбе с ГУ на стратегическом уровне посредством исследований и обучения. Центр развертывает многонациональные сети экспертов в области комплексной безопасности и служит платформой для сотрудничества между ЕС и НАТО в оценке уязвимости обществ и повышения устойчивости. Серьезное внимание отводится работе с парламентариями, СМИ, молодежью.
Ключевое место в работе центра отводится взаимодействию по обобщению данных о ГУ и разработке стратегий ГВ совместно с сетью Центров передового опыта НАТО, в том числе Центром передового опыта НАТО (Рига) в области стратегической коммуникации, который занимается вопросами информационно-психологической войны; Центром киберопераций при штабе ОВС НАТО в Европе (Монс, Бельгия) для разработки теории и практики действий в киберсреде, совместно с которым действует Центр передового опыта НАТО по киберзащите (Таллин), и с Центром передового опыта НАТО по противодействию терроризму (Анкара), который нацелен на вопросы борьбы с терроризмом, мятежниками и повстанцами. В Польше и Румынии развернуты контрразведывательные Центры НАТО для противодействия разведкам как гибридной угрозе (NATO Counter Intelligence Centre of Excellence – NATO CI COE). При штаб-квартире НАТО функционируют группы содействия государствам-членам по борьбе с ГУ. Работа европейских центров гибридных конфликтов и угроз тесно координируется с США, где разрабатываются базовые подходы к подготовке и ведению современных военных конфликтов.
ИДЕОЛОГ ГИБРИДНЫХ ВОЙН
Подход США к ведению современных военных конфликтов основан на переосмыслении в реалиях XXI века хорошо известной концепции нетрадиционных военных действий, которые часто называют нелинейными. Их основная цель – достижение стратегических и геополитических результатов с использованием широкого инструментария невоенных методов и средств: традиционной и публичной дипломатии, экономического давления, информационно-психологических операций и т.п. Но военная мощь остается главным средством принуждения противника к подчинению.
В соответствии с подходами руководства США наименования военных конфликтов могут быть сведены в три группы: межгосударственные конфликты, гибридные военные конфликты, конфликты с участием негосударственных вооруженных формирований (НВФ).
В ходе гибридного военного конфликта осуществляется комбинированное применение ВС и НВФ для создания обстановки неопределенности, захвата инициативы и лишения противника возможностей маневра силами и средствами. Возможно использование и традиционных вооружений, и асимметричных систем.
Министр обороны США Джеймс Мэттис еще в 2005 году опубликовал статью «Восхождение гибридной войны», в которой предсказал нарастающую угрозу для США конфликтов этого вида и необходимость системной подготовки к их использованию в интересах страны. Сегодня в США под эгидой Пентагона и Госдепа ведутся исследования по тематике гибридных военных конфликтов. В работе задействованы МО, корпорация РЭНД, Германский фонд Маршалла (США) и др.
Политическую установку на применение новых форм и способов борьбы содержит Стратегия национальной безопасности (СНБ) США, принятая в декабре 2017 года. Кроме явно пропагандистской составляющей отдельных пассажей СНБ отражает общую настроенность Вашингтона на укрепление глобального лидерства с опорой на силу. В стратегии признается сомнительная честь «авторства США» во внедрении в международную практику изощренных подрывных способов: «Наши противники изучили американские методы ведения войны и начали создавать такие силы и средства, которые помогают лишить нас преимуществ и воспользоваться нашими слабостями… Наши противники и соперники научились умело действовать на грани норм международного права, не переступая порог открытого военного конфликта... Мы должны наращивать свои возможности сдерживания и устрашения, убеждая противников в том, что они не добьются своих целей силовыми методами и другими формами агрессии».
США в приоритетном порядке намерены наращивать «такие системы вооружений, которые превосходят оружие (противника) по своему смертоносному действию». Ставится задача совершенствовать ядерные стратегические и тактические силы, развертывать стратегическую ПРО, принять на вооружение системы высокоточного оружия. Утверждается, что «Соединенные Штаты должны отменить последние решения о сокращении численности вооруженных сил и увеличить эту численность, одновременно модернизируя армию и повышая ее боеготовность… Нам нужна современная и устойчивая система передового базирования, а также оперативные и мобильные силы, способные действовать в любой точке мира».
Новый размах планируется придать применению ГУ на основе моделей их синхронизированного использования против уязвимостей государств. В практике Вашингтона получают развитие гибридные формы конфликтов, являющиеся постоянным элементом воздействия на государства, выступающие против гегемонистской политики Запада. В СНБ ставится задача разрабатывать шаги по разрешению «новых форм конфликтов», включая экономическую и политическую агрессию в условиях «новой эры конкуренции»: «Министерство обороны должно разрабатывать новые оперативные замыслы и концепции, обеспечивающие победу без гарантированного превосходства в воздухе, на море, на суше, в космосе и в киберпространстве, в том числе в условиях действий против тех угроз, которые не доходят до уровня открытого военного конфликта. Мы должны развивать свои возможности по ведению боевых действий с нерегулярными вооруженными формированиями».
С учетом декларированных в СНБ трех главных угроз нацбезопасности США: амбиции РФ и КНР; опасность, исходящая от «стран-изгоев» – Ирана и КНДР, а также международный терроризм, сохраняется высокая вероятность того, что внешнеполитический курс США на сдерживание и подавление соперников будет продолжен без существенных корректировок.
Сохранятся и будут усиливаться антироссийские санкции, будут подрывные операции в сфере информационной войны при одновременном наращивании военного давления. Объявлено о намерении США выйти из Договора по ракетам средней и меньшей дальности.
Наряду с навязываемой России гонкой вооружений в полной мере будут использоваться несиловые методы, связанные с целенаправленным разрушительным информационно-психологическим воздействием на сознание правящих элит и всего населения страны, подрывом позиций российского ОПК за рубежом, операциями в киберпространстве, поддержкой НВФ, раздуванием этнических конфликтов с целью разрушения страны изнутри и др.
С учетом закрепленного в СНБ вектора на использование против России широкого спектра подрывных гибридных технологий вполне реальной является перспектива превращения территории РФ в плацдарм для особого вида конфликта, который рискует трансформироваться в перманентное, крайне жестокое и нарушающее все нормы международного права противостояние.
СОГЛАСОВАНИЕ МЕР ВОЗДЕЙСТВИЯ
Ролевые функции между участниками антироссийской «гибридной тройки» распределяются с учетом ресурсного потенциала и интересов каждого из них и формирования полного комплекса военных и невоенных мер воздействия.
В числе реализуемых США и НАТО военных мер предусмотрены: стратегическое сдерживание, стратегическое развертывание, повышение готовности к ведению военных действий и осуществлению миротворческих операций по самопровозглашенным мандатам.
При этом США рассматривают ядерную войну как реальную опцию и делают ставку на наращивание военной мощи, прежде всего СНС: в 2025 году на вооружение планируется принять ядерную боевую часть для КРМБ, в 2026-м – приступить к серийному производству бомбардировщика В-21, а в 2028 году – новой МБР шахтного базирования. Разрабатываются ядерные авиабомбы повышенной точности В61-12 с переключаемым тротиловым эквивалентом 0,3/1,5/10/45 кт (для F-15, F-16, F-35) при сохранении на вооружении стратегических авиабомб В-63. На 2031 год намечен ввод в строй ПЛАРБ нового поколения «Колумбия» с модернизированной ракетой «Трайдент Д-5». Создается гиперзвуковое оружие.
Ряд военных программ стран НАТО призваны дополнить усилия США по наращиванию ядерной и обычной ударной мощи, обеспечению стратегической мобильности и боеготовности войск, совершенствованию возможностей стратегических перебросок через Атлантику и на европейском ТВД. Продолжается системное окружение нашей страны сетью американских баз. Одновременно США осуществляют целенаправленную информационную компанию с целью снизить опасения европейцев в связи с превращением Европы в арену возможной ядерной войны.
Невоенные действия предполагают ведение информационного противоборства, а также включают: формирование коалиций и союзов, политическое и дипломатическое давление и принуждение, экономические санкции и блокаду, навязывание гонки вооружений, введение военного положения в сопредельных государствах, демонстративный разрыв дипотношений, поддержку оппозиции, оказание содействия в подготовке НВФ, демонстративный перевод экономики на военные рельсы и смену руководства в ходе цветной революции.
Совместная стратегия гибридной тройки отводит ЕС роль арсенала мягкой силы и экономического сдерживания России. В этом контексте Европарламент в декабре 2018 года предложил приостановить действие Соглашения о партнерстве и сотрудничестве с РФ и перейти к точечному сотрудничеству по темам, представляющим взаимный интерес. Одновременно признается, что РФ останется одним из ключевых партнеров ЕС в обозримом будущем.
Важным невоенным инструментом воздействия на союзников и партнеров РФ является проект ЕС «Восточное партнерство», нацеленный на политическое и экономическое сближение участников при изоляции России. Одновременно ЕС активно продвигает свои интересы в Арктике, которую рассматривает как территорию, изменяющую геостратегическую динамику и влияющую на международную стабильность и безопасность государств ЕС.
Важным невоенным инструментом в противостоянии с Россией является переформатирование задач ЕС в стратегически значимом Каспийском регионе за счет формирования единого подхода к политике в акватории Каспийского моря. Комплекс мер предусматривает уточнение круга интересов ЕС в регионе за счет разграничения европейского и американского векторов; расширение сотрудничества ЕС со странами региона в транзитно-транспортной сфере по линии Восток–Запад, а также в области энергетики; участие в реализации проектов по строительству трубопроводов из Каспийского региона в страны Европы. Высокой остается активность ЕС в Центральной Азии и на Кавказе.
Кумулятивный эффект приготовлений США, НАТО и ЕС, проводимых с использованием военных и невоенных средств, подрывных технологий ГВ и цветных революций, формирует реальную угрозу нацбезопасности РФ и представляет собой важнейший фактор угрозы, требующий безотлагательных мер по реализации противодействия, в том числе и за счет совершенствования научного фундамента гибридных вызовов и угроз, что должно быть учтено в соответствующих документах РФ.
комментарии(0)