Ядерная открытость США

Министр обороны США Марк Эспер и председатель Объединенного комитета начальников штабов Джозеф Данфорд. Фото с сайта defense.gov

Все, что относится к истинным способам применения ядерного оружия, к подлинным тактико‑техническим данным ядерных боезарядов и средств их доставки, к реальному ядерному ресурсу и способности его восполнения, является закрытой информацией в любом государстве, обладающем ядерным оружием. Режим информационной недостаточности по этим вопросам для СМИ строго выдерживается в большинстве стран ядерного клуба. Калитка секретности в США, Великобритании и Франции время от времени отворяется, чтобы выпустить на волю очередную порцию разрешенной для общественности тщательно отобранной декларативной информации по ядерному ресурсу и общим условиям применения ядерного оружия, а затем снова захлопывается. В лучшую сторону в отношении полноты и количества таких информационных выбросов отличались Соединенные Штаты. Посмотрим, в какой степени можно доверять этой американской «прозрачности» и что за ней кроется.

В июне 2019 года Комитет начальников штабов (КНШ) вооруженных сил США опубликовал в серии совместных доктринальных документов издание Joint Publication 3‑72 «Ядерные операции» (Nuclear Operations), которое, как и проект издания Joint Publication 3‑12 «Доктрина совместных ядерных операций» от марта 2005 года, вскоре исчезло с открытого сайта Министерства обороны. Сопутствующие издания серии 3‑72 существуют в ядерных видах ВС США: в ВВС это «Ядерные операции», а в ВМС «Стратегическое ядерное сдерживание устрашением». О современных взглядах военного руководства США на применение ядерного оружия этой страной можно судить по следующим выдержкам из издания КНШ JP 3‑72 «Ядерные операции» от 11 июня 2019 года.

ОПЕРАЦИИ

«Ядерные операции – это такие действия в пределах диапазона военных операций, которые включают в себя сдерживание устрашением, реагирование на кризис, удар, оценку и возвращение к стабильности» (с. IX–X). Примечательно толкование стратегического сдерживания устрашением, основным кирпичиком которого, как известно, является ядерное сдерживание устрашением: «Стратегическое сдерживание устрашением не прекращается после начала конфликта, а продолжается во всем диапазоне военных операций» (I–2, 3. b). Следовательно, и стратегическое ядерное сдерживание устрашением является перманентным и продолжается в ходе обмена ядерными ударами различного масштаба. Интересно высказывание, что ядерное оружие может применяться и во время кризисов: «Во время кризиса или конфликта может возникнуть потребность нанесения ударов по дополнительным (последующим и/или появляющимся) объектам для содействия прекращению войны или выполнения иных стратегических целей» (VIII).

«Спектр действий с ядерным оружием может распространяться от его тактического применения к ограниченному региональному использованию и к глобальному применению дружественными силами и/или противниками» (V–3, d). 

Примечательно, что в региональном конфликте с использованием ядерного оружия на театре военных действий (theater of operation) планируется интеграция усилий совместных ядерных сил ( стратегических и нестратегических) с наземными силами сухопутных войск и морской пехоты и с силами специальных операций. «Ядерное оружие могло бы быть задействовано в кампании в результате осознанной неудачи кампании с использованием обычного оружия, возможности потери управления или режима или для эскалации конфликта в стремлении к миру на более благоприятных условиях» (V–3, e). «Силы США, включая ядерные силы, обеспечивают президента различными вариантами контроля эскалации для достижения военных целей и стратегических задач с минимальным использованием силы» (I–2, 5, a). «…Несущие угрозу должны понимать или осознавать, когда и почему США прибегли бы к эскалации» (I–2, 5, b). Как видно, предварительно обвинив Россию в намерении использовать ее нестратегическое ядерное оружие для эскалации ради деэскалации конфликта, США не исключают тактического, оперативного и стратегического применения своего ядерного оружия и эскалации его использования для достижения своих целей и задач. В документе «Ядерные операции» 2019 года значимо звучит как требование о подготовке личного состава к ведению боевых действий в условиях «ядерного поля боя» (nuclear battlefield), так и требование «выживать, сражаться и побеждать в условиях применения ядерного оружия».

«Соединенные Штаты подготовлены, чтобы предпринимать действия по восстановлению стратегической стабильности, ограничению ущерба и/или завершению конфликта на наиболее благоприятных условиях для США, их союзников и партнеров» (III–1, 1, a). Очевидно, что этот документ по ядерным операциям продолжает демонстрировать веру в возможность ВС США одержать верх над противником на любом этапе ядерного конфликта.

СТРАТЕГИЯ

Основной постулат в ядерной политике Соединенных Штатов, претендующих на роль ведущего кутюрье на подиуме законодателей ядерной моды, заключается в том, что США наделили себя правом применять ядерное оружие против своих оппонентов первыми, одновременно лишив (как они думают) своих потенциальных противников права применять свое ядерное оружие американской угрозой причинения им неисчислимых и невыносимых последствий.

Как известно, целью государства США является обеспечение безопасности и благосостояния своего народа, осуществляемое защитой народа, территории страны, а также американских ценностей и образа жизни, за которые США были готовы воевать с применением обычного, а теперь и ядерного оружия.

В прошлом веке было осуществлено разделение существенных (essential) интересов на жизненные (vital) и высшие (supreme). Защита жизненных интересов предусматривала применение вооруженных сил страны. В понятие «высшие национальные интересы» законодательно включались государственные интересы, относившиеся к выживаемости (survivability) самой американской нации, то есть к ее существованию, что с учетом возможностей ядерного оружия представляло весьма реальную проблему. Стремление избежать катастрофического нападения на свою страну потенциального противника всегда являлось высшим приоритетом военно‑политического руководства США. Не случайно, что многосторонние и двусторонние договоры и соглашения, прямо или косвенно касающиеся ядерного оружия, содержат упоминание о высших интересах каждой из стран‑участниц, угроза которым побудила бы ее к выходу из такого временного или бессрочного договора или соглашения. Вспомним договоры о запрещении испытаний ядерного оружия в атмосфере, в космическом пространстве и под водой 1963 года, о нераспространении ядерного оружия 1968 года, двусторонние договоры и соглашения об ограничении систем ПРО 1972 года, ликвидации РСМД наземного базирования 1987 года, ограничении и сокращении наступательных ядерных вооружений. Высший интерес каждой ядерной страны состоит в том, чтобы у ее потенциального противника не было стимула к нанесению ядерного удара первым, другим компонентом стратегической стабильности является способность страны ответить на ядерный удар противника неизбежным для него ядерным ударом возмездия. США ставят свои интересы превыше всего. Поэтому они вышли из договоров по ограничению ПРО от баллистических ракет и по ликвидации РСМД наземного базирования, сорвали выполнение соглашения по утилизации излишнего оружейного плутония, привели свои полигон в полугодовую готовность к ядерным испытаниям.

Запуск американской ракеты Trident. Фото с сайта lockheedmartin.com

Как менялись условия начала применения ядерного оружия силами США? Сравним два документа. Первый – «Обзор ядерной политики США» 2010 года (ОЯП‑2010). «Соединенные Штаты только рассматривали бы использование ядерного оружия в чрезвычайных обстоятельствах для защиты жизненных интересов США или их союзников и партнеров». «…Остается узкий диапазон чрезвычайных ситуаций, в которых ядерное оружие США может еще играть роль в сдерживании устрашением нападения с применением обычного или химического и биологического оружия на Соединенные Штаты или их союзников и партнеров».

Второй документ – «Обзор ядерной политики США» 2018 года (ОЯП‑2018). «Соединенные Штаты только рассматривали бы применение ядерного оружия в чрезвычайных обстоятельствах для защиты жизненных интересов США, их союзников и партнеров. Чрезвычайные обстоятельства могли бы включать значительные неядерные стратегические нападения. Значительные неядерные стратегические нападения включают (но не исчерпываются ими) нападения на гражданское население или гражданскую инфраструктуру США, союзников или партнеров и нападения на американские или союзные ядерные силы, их систему оперативного управления или средства предупреждения и оценки нападения». Несомненно, условия перехода США к применению ядерного оружия преднамеренно и в обобщенном виде расширены с возможностью их дополнения новыми при необходимости.

Сравнение доктрин ядерных операций и некоторых других документов, ставших известными за последнее десятилетие минувшего века (JP 3‑12 1993 года, JP 3‑12/1 1996 года и других), за первую декаду нашего столетия (JP 3‑12 2005 года, OPPLAN 8010 2008 года), за второе десятилетие новой эры (Nuclear Posture Review прошлого и JP 3‑72 нынешнего года) приводит к некоторым заключениям по масштабам, видам и вариантам применения ядерного оружия и по нацеливанию на объекты.

Классификация военных действий с применением ядерного оружия изменилась от деления их на глобальную ядерную войну, ядерный конфликт на театре войны (theater у американцев – это театр войны, а theater of operation – театр военных действий), ядерный конфликт в регионе на первом отрезке времени на подразделение их на глобальный ядерный конфликт (стратегические ядерные операции) и ядерные операции на театре войны на втором отрезке времени. В конце текущего десятилетия появились: «глобальное применение ядерного оружия», «ограниченное региональное использование ядерного оружия» и «тактическое применение ядерного оружия». Если в 1993 году виды применения ядерного оружия включали его массированное применение, выборочное применение с ограниченным числом используемых ядерных боезарядов и ограниченное использование ядерного оружия США на поле боя в регионе, то уже в 2008 году имелись такие виды, как чрезвычайное реагирование, выборочное применение, основные удары, удары по указанию/по адаптивным планам, а в 2018 году виды применения ядерного оружия подразделялись на ограниченное и градуированное. Поскольку обоюдное массированное применение ядерного оружия РФ и США не в высших интересах Соединенных Штатов, то американцы предпочитают говорить об ограниченных и градуированных ударах, подчеркивая гибкость и многообразие таких планов применения ядерного оружия.

Что касается применения ядерного оружия по вариантам превентивных, упреждающих, ответно‑встречных и ответных ударов, то американцы в прошлом году еще раз заявили, что они никогда не придерживались политики неприменения ядерного оружия первыми и что такая политика не является оправданной и сегодня. Тем самым они сохраняют за собой возможность нанесения как ответных ядерных ударов (ответного и ответно‑встречного), так и упреждающих ядерных ударов (превентивного и упреждающего). Судя по документам «Обзор ядерной политики США» 2010 и 2018 годов, а также по изданию «Ядерные операции» 2019 года, декларируемая стратегия применения ядерного оружия в отношении РФ основывается на гарантированной способности Соединенных Штатов нанести ответный удар («второй удар», «удар возмездия») выжившими силами на превентивное или упреждающее ядерное нападение своего главного потенциального противника на США, их союзников и партнеров. О сохранении варианта ответно‑встречного удара в силе свидетельствует и преднамеренное подчеркивание в документе «Ядерные операции» 2019 года скорости реакции находящихся на постоянном боевом дежурстве американских МБР. О наличии других вариантов действий по РФ американцы по вполне понятным причинам предпочитают не высказываться. Что касается вариантов упреждающих ядерных ударов регионального характера, то о них достаточно явно говорилось в ОЯП‑2010 (в ответ на агрессию против США и/или их союзников и партнеров с использованием противником обычного или химического и биологического оружия) и в ОЯП‑2018 (в ответ на значительное неядерное стратегическое нападение). Очевидно, что угроза применения Соединенными Штатами безнаказанных для них упреждающих вариантов действий ядерным оружием в регионах касается заведомо слабых противников, таких как Северная Корея и Иран. Примечательно появление в СМИ высказываний о том, что американцы будут защищать своих союзников и партнеров, как самих себя. Усиленная американская реклама «гарантированной безопасности» союзников и партнеров США явно отражает падение доверия не только этих партнеров, но и союзников к прагматичным и эгоистичным янки.

УЯЗВИМОСТЬ США

Американцев всегда тревожили опасности ядерной или обычной войны для своих невооруженных городов, нападение на которые они расценивали бы как нарушение законов войны. В этой связи привлекает внимание стремление авторов документа «Ядерные операции» выказать себя гуманистами, стремящимися к сокращению потерь гражданского населения и ущерба гражданской инфраструктуре в результате применения американского ядерного оружия по военным объектам. Как известно, военные объекты располагаются вне городов и в городах, а американцы не говорят, что они будут наносить ядерные удары только по военным объектам или по военным объектам только вне городов. Военные объекты (military targets) – это средства обеспечения (facilities) и силы (forces). «Ядерное оружие должно быть направлено на военные цели (military objectives)» (III–4, 5).

В противовес этим человеколюбивым заявлениям хочу еще раз напомнить содержание «иллюстративного» нацеливания стратегических ядерных сил (СЯС) США, приведенного в одном из докладов в 2012 году комиссии по ядерной политике независимой организации «Мир без ядерного оружия». Председателем комиссии являлся недавний командующий Объединенным стратегическим командованием (ОСК) США, который ранее был прекрасно осведомлен по нацеливанию ядерного оружия подчиненных ему сил, а одним из членов комиссии был будущий министр обороны США. Из доклада следует, что при сокращении ядерного боезапаса США до 900 ядерных боезарядов (ЯБЗ) на РФ будет нацелен 571 ЯБЗ (из них 110 на органы управления и 136 на обеспечивающую войну экономику, включая 80 ЯБЗ на Москву). В 2013 году в США было заявлено о намерении «сохранять существенные контрсиловые возможности против потенциальных противников», следовательно, сохранялись и менее существенные контрценностные возможности, несмотря на заверение о том, что США «не полагаются» на контрценностную стратегию. Не далее как в 2019 году в одной из статей о проводившемся в США обсуждении возможности и последствиях нападения РФ на США/НАТО имело место утверждение, что если президент США отдаст приказ, то города РФ будут стерты с лица земли (wiped out). Так что пока в Соединенных Штатах существуют силы гарантированного ядерного резерва в виде неуязвимых в море ПЛАРБ, одной из задач которых всегда являлось поражение городов (по оценке американских исследователей, для уничтожения 25% населения РФ требуется всего 51 ЯБЗ мощностью по 475 килотонн, доставляемых ракетами «Трайдент‑2» с этих ПЛАРБ), как‑то трудно верится в существование в СЯС США только контрсилового нацеливания и только по военным объектам вне городов.

СДЕРЖИВАНИЕ

Обеспечение высших интересов США осуществляется стратегическим ядерным сдерживанием, поддержанием стратегической стабильности, проведением соответствующей политики в области контроля над ядерными вооружениями. Основные задачи контроля над ядерными вооружениями заключаются в том, чтобы договорными обязательствами удерживать США на выгодном им уровне ядерных вооружений, сохранять свое преимущество в определенных видах этих вооружений и одновременно максимально снижать эффективность возможных действий ядерных сил потенциального противника по США, то есть связать руки оппоненту, развязав свои. Почему американское военное руководство стоит за сохранение договоров типа СНВ‑3? Предусмотренные меры контроля над соблюдением договоров по ограничению и сокращению стратегических ядерных вооружений позволяли и позволяют каждой договаривающейся стороне быть в курсе происходящих в СЯС потенциального противника событий, обеспечивают определенный уровень проверяемости, доверия, открытости, а это способствует предсказуемости и стабильности. Какие бы финансовые и материальные ресурсы американцы ни выделяли на космическую и агентурную разведку СЯС РФ, они не могут отказаться от договоров типа СНВ‑3, ибо доступ к ядерным вооружениям РФ при инспекциях дает ту информацию, которую нельзя добыть никакими иными средствами, например, по количеству ядерных боезарядов (ЯБЗ) на средствах доставки и их возможностям. Кстати, меня всегда восхищало умение американцев навязывать в правила инспекций по договорам такие положения, которые были бы выгодны им и позволяли бы скрывать то, что они не хотели показывать нам.

Подписание договора между РФ и США о мерах по дальнейшему сокращению стратегических наступательных вооружений 8 апреля 2010 года. Фото с сайта whitehouse.gov

Давайте посмотрим, как американцы пытались добиваться или добивались выполнения своих задач по контролю над вооружениями. В былое время США стремились с помощью договоров и убеждения к максимальному сокращению в РВСН РФ числа пусковых установок МБР, количества МБР и установленных на них ЯБЗ, к ликвидации в РВСН тяжелых многозарядных МБР, к тому, чтобы у РВСН остались только однозарядные МБР в возможно меньшем количестве. Результатом стало обоюдное многократное сокращение числа пусковых установок МБР, самих МБР и общего количества установленных на них ядерных боезарядов. Но теперь у США больше пусковых установок МБР и установленных в них МБР, чем у РФ, и все эти ракеты стали моноблочными, а в РФ на каждую МБР приходится в среднем по несколько ЯБЗ, что ставит американцев в лучшее положение с учетом нацеливания и уязвимости средств доставки и поражения.

Другой мечте американцев – в отношении перемещения основного ракетно‑ядерного потенциала нашей страны с суши (от РВСН) на море (на ПЛАРБ) – не суждено было свершиться. Американцы – люди практичные, их идея выглядела здравой. Если бы США и наша страна отказались от своих МБР наземного базирования и оставили стратегическое ракетно‑ядерное оружие только на своих ПЛАРБ, то это значительно уменьшило бы количество намеченных эпицентров на территории обеих стран и число потребных ЯБЗ. Эта идея была бы приемлемой, если бы не одно «но» – господство ВМС США в подводной и воздушной сферах, позволявшее отслеживать наши ПЛАРБ, а при необходимости топить их. К счастью, от объявленного было курса на приоритет морской составляющей ядерной триады РФ и предложенного уменьшения РВСН до 150–200 МБР вскоре отказались в пользу традиционного для Руси правила «всем дочерям по серьгам», то есть сохранения «сбалансированной стратегической ядерной триады».

Американцы уважают предоставляемую им цифровую статистику и верят ей. Но даже к официальным данным, которые касаются как ядерного боезапаса страны, так и засчитываемых по договорам стратегических ядерных боезарядов, приходится подходить с осторожностью.

Судя по диаграмме, приведенной в ежегодном докладе министра обороны США президенту и Конгрессу в 1992 году, в 1990 году стратегические ядерные силы этой страны имели 13 100 ЯБЗ (6000 для БРПЛ ВМС, 4550 для бомбардировщиков ВВС и 2550 для МБР ВВС). На 1 сентября 1990 года, по официальным данным, имелось в США 10 563 ЯБЗ, засчитываемых по договору СНВ‑1 (5760 при 672 БРПЛ, 2353 при 574 тяжелых бомбардировщиках и 2450 при 1000 МБР). Однако, по сообщению ВМС США, на конец 1990 года в этом виде ВС насчитывалось 5716 ЯБЗ (суммарно для стратегических и нестратегических сил). Как видно, в целом по ВС число засчитывавшихся по СНВ‑1 ЯБЗ составляло 80% от реально имевшихся на вооружении, а количество засчитывавшихся по СНВ‑1 ЯБЗ на ПЛАРБ превышало число реально имевшихся в ВМС ЯБЗ стратегических и нестратегических сил. Примечательным по СНВ‑1 стало позднее традиционным засчитывание за тяжелыми бомбардировщиками гораздо меньшего числа ЯБЗ, чем имелось фактически. Кстати говоря, американская информация о количестве засчитываемых ЯБЗ стратегических ядерных сил США (СЯС) в отдельные годы выглядела странновато: число засчитывавшихся ЯБЗ в СЯС превышало число фактически имевшихся ЯБЗ в СЯС и в нестратегических ядерных силах.

В январе 1998 года в США был опубликован документ RDD‑4 отдела рассекречивания Министерства энергетики этой страны. Из приведенного цифрового материала можно было сделать вывод, что в 1962 году в ядерном боезапасе США числилось 25 992 ЯБЗ. В министерском докладе «Повышение прозрачности в ядерном боезапасе Соединенных Штатов» от 3 мая 2010 года утверждалось, что в 1962 году у ВС США было 25 540 ЯБЗ. В США производство и поставки новых ядерных боезарядов завершилось в конце 1980‑х – начале 1990‑х годов. Странным стало появление в названном докладе от 2010 года сведений о том, что в 1995 году ВС страны располагали 10 904 ЯБЗ, а в 1996 году – уже 11 011 ЯБЗ.

В информации по демонтажу ядерных боезарядов встречались пробелы. Судя по официальным данным, за период 1980–2009 годов было демонтировано 25 935 ЯБЗ, а в период «прозрачности» с 2010 по 2017 год еще 2224, то есть всего 28 159 ЯБЗ. В 1997 году Министерство энергетики США признало потерю документов по демонтажу до 39 000 ЯБЗ до 1975 года (эта цифра объясняется тем, что несколько тысяч ранее разобранных ЯБЗ были вновь собраны, а по истечении надобности вторично демонтированы). Такие факты дают представление о возможностях возвращения в активный и неактивный ядерный боезапас ранее демонтированных ЯБЗ. Можно ли доверять официальным данным министерств обороны и энергетики о ядерном боезапасе США по 2017 год включительно? Разумеется, да, но с оговорками. Во‑первых, никто не застрахован от ошибок человеческого фактора. Во‑вторых, в активный и неактивный ядерный боезапас ВС США не включаются снятые с вооружения и ждущие демонтажа ЯБЗ (например, на конец 2016 финансового года США имели 4018 ЯБЗ в ВС, кроме них около 2800 ЯБЗ ждали демонтажа). А это актуально, так как в 2018 году было решено в последующем рассмотреть вопрос о возможности возвращения снятых с вооружения ранее излишних ЯБЗ в строй.

ВОПРОС О ДОВЕРИИ

Вопрос о том, в какой степени можно доверять официальной информации в отношении количества и надежности имеющихся в США БРПЛ, достаточно интересен. Убедительность ядерного сдерживания устрашением в мирное время основывается на показе мощи ядерных сил и воли (решимости) применить ядерное оружие. Американцы демонстрируют возможности своих ядерных вооружений учебно‑боевыми пусками БРПЛ, МБР и КРВБ. Они гордились «непревзойденными» показателями надежности своих БРПЛ «Трайдент‑2» с момента их поступления (introduction) на флот в 1989 году и вели счет «подряд» успешным пускам с ПЛАРБ. Однако в 2002 году счет подряд успешных пусков временно, а в 2011 году полностью прекратился, уступив место только формулировке «успешный пуск». Любого читателя таких сообщений поневоле будут терзать смутные сомнения в успешности двух пусков с ПЛАРБ США в названные годы. Как здесь не вспомнить англичан с их контрольно‑тренировочным пуском одной БРПЛ «Трайдент‑2» с ПЛАРБ «Вендженс» в 2016 году. Ракета полетела в сторону Флориды и была по команде взорвана, однако англичане классифицировали проверку своей ПЛАРБ как успешную, попытавшись скрыть свой провал с ракетой. Однако спустя некоторое время правда о неудаче в пуске ракеты и о попытке скрытия этого факта стала известна английской общественности. О надежности ракеты «Трайдент‑2» говорят такие факты: с марта 1989 года по май 2019 года с борта американских и английских ПЛАРБ запущено и успешно испытано 172 ракеты, имели место три подтвержденных неудачных пуска (два у американцев в 1989 году и один у англичан в 2016 году).

Обратимся к цифрам о количестве БРПЛ «Трайдент‑2». Всего произведена 591 ракета (425 в первой серии и 108 во второй серии для американцев и 58 для англичан). По состоянию на 10 мая 2019 года было израсходовано на успешные пуски с ПЛАРБ США и Великобритании 172 ракеты и на достоверно неудачные запуски три; на трех английских ПЛАРБ должны были бы размещаться 24 ракеты; следовательно, в США на берегу и в море должно было находиться 392 БРПЛ «Трайдент‑2». По сообщению бюро Госдепа США, на 1 марта 2019 года в Соединенных Штатах было 448 таких ракет (209 развернутых и 239 неразвернутых).

Нестыковки случались и при сообщении официальным органом США информации по ходу сокращений числа МБР. Например, вдруг у США оказывалось чуть ли не на 100 МБР больше, чем это утверждалось им годом ранее. В какой‑то отрезок времени его сведения по числу МБР отличались от цифр Министерства обороны почти на полторы сотни ракет «Минитмэн‑3».

Период «прозрачности» ядерных вооружений Соединенных Штатов завершается. Еще в 2006 году перестали быть открытыми сведения о числе МБР «Минитмэн» в 1970‑е годы. Постепенно ужесточалась цензура на публикацию в СМИ сведений по боевой подготовке и состоянию готовности частей и подразделений МБР. Например, исчезли сообщения об уровне отказов у ракет, находившихся на боевом дежурстве (а американцы так гордились цифрами в 98–99% исправности МБР «Минитмэн‑3» на боевом дежурстве). С 2017 года не оглашаются в СМИ результаты инспекций ракетных и авиационных крыльев ВВС (в ВМС эта практика, в том числе для ПЛАРБ, была введена значительно раньше). С 2018 года прекращено соответствующими органами ежегодное информирование СМИ о количестве находящихся на вооружении ЯБЗ и числе демонтированных ЯБЗ. В 2019 году наблюдалось дальнейшее повышение закрытости для СМИ информации по ядерным возможностям США.

СКРЫТНОСТЬ

Остановлюсь еще на одном обстоятельстве, связанном с обеспечением скрытности. Как известно, в ВС США засекречены сведения, касающиеся возможностей их МБР, БРПЛ и установленных на них боевых блоков. «Эффективность» (мощность) ЯБЗ ракет, дальность, точность, надежность доставки ядерных боевых блоков, степень выживаемости и уязвимости боевых блоков, ракет и их носителей, оснащение ракет средствами обеспечения прорыва ПРО, способность боевых блоков маневрировать, порядок нацеливания на объекты поражения – все это не подлежит оглашению. Поэтому к публикуемым СМИ сообщениям, в частности по возможностям тех или иных ЯБЗ, приходится относиться с долей осторожности. Например, в СМИ общепринято считать, что мощность американского ЯБЗ W76, устанавливавшегося на БРПЛ «Трайдент‑2», составляла 100 килотонн. Однако в некоторых открытых изданиях называлась цифра в 90 и даже 60 кт. А англичане как‑то обмолвились, что на их ПЛАРБ ракеты «Трайдент‑2» оснащены стратегическими ЯБЗ мощностью по 80 – 100 кт (британские ЯБЗ, как многие полагают, являются копией американских W76). Примечательно сообщение о том, что мощность американского модернизированного ЯБЗ W76‑1, который уже находится на вооружении, оценивается в 90 килотонн. Между прочим, в НАТО на учениях для расчетов по оценке ущерба от воздействия ядерным оружием принимались не реально существовавшие мощности ЯБЗ различных типов, а округленные, близкие к цифрам СМИ условные (notional) тротиловые эквиваленты этих ЯБЗ. Так что определенная доля скепсиса по отношению к устоявшимся в СМИ тактико‑техническим данным ядерных вооружений не помешает.

Можно ли доверять американцам в отношении постоянного соблюдения ими договоров, соглашений, законов и обычаев войны, касающихся ядерного оружия, доверять их заявлениям по условиям, масштабам и способам применения своего ядерного оружия? Скорее нужно сомневаться во всем этом, поскольку США всегда руководствуются своими высшими интересами (интересами выживания), ради которых или под видом которых они будут выходить из ставших невыгодными им договоров и соглашений, пренебрегать законами и обычаями войны, отказываться от ранее объявленных ими же правил «ядерной игры». Все декларативные теоретические положения США по применению своего ядерного оружия будут действовать в ходе войны до определенного времени, пока реально не встанет вопрос о выживании. Трение на войне, туман войны, военная необходимость приводят к тому, что первоначальные планы в ходе войны нередко терпят крах или коренным образом меняются, а сознание грядущего возмездия притупляется. Недаром в доктринальном документе «Ядерные операции» 2019 года говорится о способности сил США выполнять широкий круг задач против «всего спектра потенциальных объектов».

В США иногда вспоминают старый кинофильм, в котором компьютер нашел единственно верный путь к выигрышу в ядерной войне – не начинать ее. В России один из наших публицистов напомнил старую мудрую пословицу, так подходящую к ядерному оружию: «Не буди лиха, пока спит тихо». Может статься так, что синергизм человеческого разума и искусственного интеллекта позволит предотвратить применение ядерного оружия не только на стратегическом, но и на оперативном и тактическом уровнях.