Холодная война и противостояние разведок

Демонтаж памятника Дзержинскому для одних стал демократической кульминацией, а для других – антрактом в истории КГБ. Фото РИА Новости

Сразу после избрания в марте 1985 года Михаила Горбачева генеральным секретарем ЦК КПСС он показал себя кремлевским руководителем нового типа. Иностранные обозреватели отметили его относительную молодость, даровитость и быстрый ум, а также остроумие. Советская публика, в свою очередь, нашла, что это первый руководитель государства, могущий смешаться с ней на обычных прогулках и способный, в отличие от его недавних предшественников, общаться с прессой и народом без предварительной репетиции и заготовленных текстов.

ГОРБАЧЕВ И СПЕЦСЛУЖБЫ

К апрелю 1986 года Горбачев инициировал процедуру вывода советских войск из Афганистана. Один из самых опекаемых протеже Юрия Андропова, Горбачев прекрасно представлял суть требований к руководителю страны, что включало и хорошие отношения с органами безопасности. Поэтому председатель КГБ Виктор Чебриков был удостоен звания Героя Социалистического Труда и стал членом Политбюро ЦК партии. Кроме того, Чебриков стал выступать с пространными публикациями в советской прессе. В одной из его статей восхвалялась успешная борьба чекистов против разведывательных служб Запада и отвергались «лживые утверждения буржуазной пропаганды» относительно нарушений прав человека в СССР. Горбачев, в свою очередь, опираясь на государственную безопасность, под предлогом борьбы с коррупцией убрал с активной политической арены страны многих деятелей старой брежневской гвардии. При тщательной координации с КГБ центральное телевидение выразительно демонстрировало публичный образ нового советского лидера.

На этом фоне практически не было заметно снижение роли «активных мероприятий», начало которым было положено в 1969 году, когда внутри КГБ было создано специальное подразделение для производства и распространения «черной пропаганды» и дезинформации с целью воздействия на мировое общественное мнение. Ежегодно изготавливалось 10–15 фальшивых документов правительства США. В начале эпохи Горбачева одной из наиболее громких акций в этом направлении стали выдвинутые в связи с эпидемией СПИДа обвинения в том, что она связана с американскими разработками в области биологической войны. Вирус, как утверждалось, был создан в ходе экспериментов по генной инженерии в Форт-Детрике, штат Мериленд, и распространен по миру американскими военнослужащими, которых без их ведома использовали в качестве подопытных свинок. Как аргументы для принятия решений обвинения в первую очередь предназначались для Испании, Греции, Турции и Соединенного Королевства, которые в тот период рассматривали возможность введения ограничений на американское военное присутствие на своей территории. Другое сфабрикованное, но достаточно эффективное обвинение приписывало США убийство младенцев из стран Латинской Америки и использование их тел для трансплантации органов. Эта история интенсивно публиковалась в прессе более чем 50 стран и даже попала на страницы циркулировавшего по миру журнала секты «Свидетели Иеговы».

С началом своей программы перестройки Горбачев отвел КГБ ключевую роль в добыче на Западе жизненно важных научно-технических знаний. На этой форме шпионажа специализировались сотрудники Управления «Т» – 1-го Главного управления КГБ, почти все они имели за плечами солидную научно-техническую подготовку. Родственные службы Чехословакии и ГДР оказывали КГБ значительную помощь в добывании военно-технической информации, и немудрено, что, по некоторым подсчетам, к концу эры Горбачева около 150 советских образцов вооружения и военной техники производились по технологиям, похищенным на Западе.

Гласность, еще одна принципиальная новинка Горбачева, вызвала на Западе неоднозначную оценку. На конференции, организованной разведкой ВВС США 19–22 октября 1988 года и посвященной эре Горбачева, бывший заместитель директора ЦРУ Рэй Клайн охарактеризовал план Горбачева о международной гласности, или открытости, как «одну из наиболее блестящих разведывательных операций, которые когда-либо задумывались». Советский Союз получит от гласности гораздо больше, чем Запад. По словам другого участника конференции, Десмонда Болла из Центра стратегических и оборонных исследований при Австралийском университете, сеть советских наземных станций радио- и радиотехнической разведки – помимо 300 станций в СССР – действует еще в 62 странах. Она включает большие комплексы в Народно-Демократической Республике Йемен, Монголии, КНДР, Вьетнаме и на Кубе. Советский комплекс на Кубе, персонал которого составляет 2100 человек, контролирует всю деятельность по запускам космических объектов на мысе Канаверал и даже телефонные разговоры на территории США. Другие комплексы по сбору разведывательной информации расположены в Сирии, Ливии, Афганистане и Никарагуа. Болл добавил, что ключом для опережения одной страны другой в экономическом, дипломатическом или военной аспекте является знание того, что делает или планирует делать противная сторона. Советская разведка ведет поиск и добычу этого знания.

В советской службе безопасности гласность вызвала значительное неудовольствие. Во многом навеянная катастрофой с ядерным реактором в Чернобыле в апреле 1986 года, гласность призывала к более раскованному изучению советского прошлого и большей прозрачности в политических, социальных и экономических вопросах. КГБ на следующий год был призван газетой «Правда» к ответу за незаконный арест журналиста по ложному обвинению в хулиганстве. Однако, по мнению Чебрикова, западные разведслужбы просто манипулировали сложившейся в СССР более либеральной обстановкой для ведения своей «идеологической подрывной деятельности».

Летом 1988 года Горбачев предпринял серьезную перетряску процесса принятия решений, отдав больше власти государственной бюрократии в ущерб партийному аппарату. В КГБ на смену Чебрикову пришел Владимир Крючков, еще один протеже Андропова (по совместной работе в советском посольстве в Будапеште в период революции 1956 года). Сохранив статус члена Политбюро, Чебриков не оказался в политическом забвении и еще около года с лишним сохранял закулисное влияние на политику в области безопасности. Нежелание Горбачева ставить КГБ под любую форму правового контроля отражало его тогдашнюю фундаментальную нерешительность относительно этой все еще мощной организации.

Как новый руководитель КГБ Крючков немедленно занялся беспрецедентной пиар-кампанией по созданию образа честной и законопослушной организации, заявив в интервью итальянской газете «Унита», что «насилие, бесчеловечность и нарушение прав человека всегда были враждебны работе наших спецслужб». Представители прессы были приглашены на просмотр документального фильма о «новом КГБ», в котором отчетливо просматривалось стремление придать человеческие черты сотрудникам спецслужб. Еще совсем недавно характеризовавшиеся непримиримыми противниками спецслужбы Запада после резкого разворота на 180 градусов поощрительно сравнивались с их советскими аналогами. Так, 8-е Главное управление КГБ (криптография) было публично названо подобием американского Агентства национальной безопасности. Самой оригинальной новинкой пиар-кампании, пожалуй, следует считать избрание Кати Майоровой «Мисс КГБ». Объявляя имя обладательницы титула единственной в мире «королевы красоты секретной службы», выходившая громадным тиражом газета «Комсомольская правда» подчеркивала не только ее женскую привлекательность, но и умение «нанести удар ногой – как в карате – в голову противника».

В самом начале эры Горбачева КГБ приобрел одного из своих самых ценных агентов времен холодной войны. В апреле 1985 года старший сотрудник советского отдела ЦРУ Олдрич Эймс, недовольный своим медленным служебным ростом и заработком, недостаточным для более богатой жизни, добровольно предложил свои услуги резиденту КГБ в Вашингтоне. За короткий срок Эймс (псевдоним Людмила), руководимый опытным куратором В. Черкашиным, раскрыл имена более 20 западных агентов.

Из этого числа только двоим удалось не попасть в руки советских властей, и одним из них являлся сотрудничавший с 1974 года с британской разведкой Олег Гордиевский, только что назначенный резидентом КГБ в Лондоне, большая часть остальных была казнена. Самой большой потерей Запада в этом деле стала утрата высокопоставленного сотрудника контрразведки КГБ по североамериканскому направлению, известного под кодовым именем G.T. Prologue.

Позднее Эймс передал документы и телеграммы ЦРУ, которые полностью раскрыли тактику действий этой организации в СССР. На момент его ареста девять лет спустя КГБ и сменившая ее российская служба выплатили ему 2,7 млн долл. Только полное сотрудничество Эймса с американскими властями в ходе следствия спасло его от смертного приговора, замененного пожизненным заключением. С точки зрения Москвы, сведения, полученные от Эймса, «стоили каждого 

ПОЛЬША

В то же время мало приятного для КГБ представляли события в Восточном блоке, особенно в Польше, где режим Войцеха Ярузельского, несмотря на введение военного положения и подавление «Солидарности», получил только временную передышку. В июне 1983 года папа Иоанн Павел II приехал на свою родину, снова собирая громадные толпы на каждом перекрестке и снова призывая тех, кто находится в тюрьмах и преследуется властями, найти духовное убежище в церкви. Да и сам Ярузельский внушал КГБ все большие опасения, и не только потому, что приостановил действие режима военного положения на месяц после визита папы, но и из-за терпимого отношения к должностным лицам в его окружении, имевшим опасные ревизионистские взгляды.

На следующий год правящий режим в Польше получил еще один серьезный удар, когда сотрудники безопасности из отдела религии похитили и убили сочувствовавшего «Солидарности» священника Ежи Попелюшко, которого Лех Валенса называл «неофициальным капелланом» этого движения. На похороны священника собралось около миллиона человек, и Ярузельский, чувствуя широчайшее народное возмущение, попытался снять любые обвинения в причастности его правительства к этому убийству и пошел на беспрецедентный шаг, приказав провести открытый публичный суд над убийцами, что еще больше встревожило советские силы безопасности. Осужденные польские офицеры получили разные тюремные сроки – от 14 до 25 лет, однако позднее по невыясненным причинам эти сроки были резко сокращены. В этом деле и ЦРУ не оказалось в стороне, отпечатав 40 тыс. почтовых открыток с фотографиями Попелюшко, которые затем были нелегально ввезены в Польшу.

ГДР

Пока на политическом горизонте сгущались новые грозовые тучи, в октябре 1988 года в Восточном Берлине прошло совещание руководителей разведывательных служб советского блока. Гнетущая неопределенность относительно будущего доминировала на заседаниях, найдя отражение в том факте, что впервые участники встречи не определили дату и место последующей встречи. Как сказал позднее Вадим Кирпиченко, первый заместитель начальника советской внешней разведки, вспоминая меланхолическое настроение участников, «содружество разведывательных служб социалистических стран прекратило свое существование».

В Германии сохранилось так много документов, потому что граждане разграбили брошенные помещения секретных служб.  Фото из Федерального архива Германии

Следуя примеру китайцев, в октябре 1989 года после окончания церемоний по случаю 40-й годовщины образования ГДР полиция без раздумий применила против протестующих водометы и дубинки и забрала в тюрьмы сотни человек. Эти меры оказались напрасными: силы безопасности оказались в фокусе народного недовольства, выразившегося в набиравших силу демонстрациях, проходивших по всей стране. На фоне этих событий крупная сумма в валюте, предложенная ФРГ озабоченному реформами коммунистическому правительству Венгрии для покрытия бюджетного дефицита, способствовала открытию границ, после чего десятки тысяч граждан ГДР ринулись в Прагу и Будапешт, найдя там временное пристанище в посольствах ФРГ, куда они намеревались эмигрировать. Москва продолжала выразительно молчать, давая тем самым знать о своем продолжающемся невмешательстве в дела Центральной и Восточной Европы. Кто как мог, «братские» социалистические страны в одиночестве искали выход из сложившейся ситуации, которую тот же Шебаршин позже прокомментировал так: «Их учили только быть друзьями Советского Союза. Их никогда не готовили стоять на их собственных ногах».

Ситуацию в ГДР не могли спасти ни отставка Эриха Хонеккера в пользу Эгона Кренца, ни унизительный уход со своего поста Мильке, который последовал после его отчаянной речи перед Народной палатой. С крушением Берлинской стены – событием, которого не предвидели ни на Востоке, ни на Западе – ШТАЗИ сделала последнюю попытку выжить. В середине октября она была преобразована в Кабинет национальной безопасности (AfNS), который возглавил Вольфганг Шваниц, бывший заместитель министра. Шваниц предложил «в строжайшей секретности реактивировать» так называемых неофициальных коллаборационистов (обширная группа информаторов, умело подготовленная за предыдущие годы) и ускорил проведение операции REISSWOLF (или SHREDDER) – начатого еще при Мильке уничтожения всех уличающих свидетельств. Дополнительный приказ требовал, чтобы самые важные материалы были доставлены с мест в районные центры, а самые ценные были затем отправлены в штаб-квартиру службы.

В начале декабря КГБ направил в Берлин специальную комиссию, которая потребовала, чтобы все документы, представляющие оперативный интерес, были в течение недели собраны и отправлены в Москву. Документы меньшей значимости были просто уничтожены с помощью огнемета на одном из военных объектов Группы советских войск в Германии. Хотя Шваниц и заявил, что REISSWOLF проходит «умно и незаметно», спонтанно самоорганизовались группы граждан, воспрепятствовавших уничтожению документов ШТАЗИ. Понаблюдав несколько дней за черным дымом, вздымавшимся над офисом секретной службы, группа граждан в Эрфурте решила занять этот офис. Пример быстро распространился по всей республике, это объясняет, почему сохранилось так много документов.

В противоположность этому случаю Управление внешней разведки в Берлине сработало беспрепятственно и почти не оставило следов свое деятельности. Как сказал потом его последний директор Вернер Гроссман, шреддеры работали круглосуточно, во избежание перегрева их приходилось охлаждать. В ходе продолжающейся оккупации комитетами граждан региональных отделений AfNS и появившимися призывами к их закрытию, в середине декабря был распущен и сам AfNS.

Пристальный взгляд на эти критические месяцы в жизни восточногерманских спецслужб и ГДР в целом вскрывает ряд имевших место фатальных неувязок. Так, в самой ШТАЗИ имело место все большее отдаление штаб-квартиры в Восточном Берлине от местных и районных аппаратов, то есть то, что часто случается с молодыми офицерами, которые порой оказываются не в ладах со своими коллегами более старшего возраста. Следующий момент – отсутствие сплоченности спецслужб с Народной полицией и боевыми группами рабочего класса. И наконец, взаимные претензии сотрудников партии и сил безопасности, когда каждая сторона при встрече обвиняла другую в случившемся. Немаловажным фактором стала и пассивная роль Советского Союза в происходящих событиях. Как жаловался потом Гроссман, «нам было горько оставаться покинутыми в беде нашими советскими друзьями в Москве».

Когда ГДР начала истекать кровью, ЦРУ почувствовало жуткое оцепенение. Годами восточногерманская контрразведка нейтрализовывала одного за другим всех агентов, завербованных США, – и вдруг такое… Резидент ЦРУ в Восточном Берлине Дэвид Рольф с женой присоединились к ликующим толпам на улицах в тот вечер, когда Берлинская стена стала открытой. В сообщении, которое он после прогулки отправил своему начальнику, просто подтверждался факт свободного прохода в Западный Берлин на только что открытых новых КПП. А компания CNN, в свою очередь, выпустила пространный телевизионный репортаж об этом событии, что ознаменовало начало молчаливого соревнования между кабельным телевидением и ЦРУ в последние годы холодной войны. Как вспоминал один знающий свое дело американский источник, «начальство постоянно твердило офицерам на местах не пытаться соревноваться в добывании новостей с новостными каналами, а сконцентрироваться вместо этого на поиске секретов, которые президент не может найти ни в каком другом месте».

ЧЕХОСЛОВАКИЯ

Бархатная революция, которую возглавил Вацлав Гавел, характеризуется относительно короткой продолжительностью – примерно 10 дней, а также бодрым настроением ее участников, которые в своих действиях широко использовали рок-музыку, шутки и даже немного глупости. Выбор подвального этажа пражского театра «Волшебный фонарь» в качестве неформальной штаб-квартиры Гавела можно считать поступком в том же духе.

Поначалу StB (служба безопасности) полагала, что относительно высокий уровень жизни защитит страну от беспорядков, происходящих в других странах Восточной Европы, однако падение Берлинской стены развеяло эти иллюзии. После того как в середине ноября в Праге закончилось шумное противостояние между противоповстанческой полицией и студентами, глава StB Алоиз Лорец пришел к выводу, что его организация сможет выжить только в реформированном коммунистическом государстве. Он стал манипулировать в быстро меняющейся ситуации и попробовал сменить сторонников жесткой линии в правительстве на политиков в стиле Горбачева.

Получившая наименование WEDGE («Клин») операция далее предполагала проникновение в движение диссидентов и даже избрание нового руководителя государства, кандидатом в которые стал проживавший в Вене Зденек Млынарж. Тщательно продуманные планы не сработали, а Млынарж вообще ими не заинтересовался. С образованием в стране «Гражданского форума» Гавела Лоренц, опасаясь за свое будущее, вступил с ним в секретные переговоры. Все же лидеры «Гражданского форума» действовали крайне медленно вплоть до окончательного роспуска StB. Лоренц оставался на своем посту вплоть до увольнения 21 декабря, а треть документов его организации либо была по его указанию уничтожена, либо пропала.

РУМЫНИЯ

Из всех стран Восточного блока только в Румынии протестные действия переросли в открытые беспорядки и вызвали гибель около тысячи человек с обеих сторон конфликта. Крупномасштабные протесты против жестокого режима Николае Чаушеску сперва начались в Тимишоаре, а потом охватили другие города, включая Бухарест. Когда 22 декабря враждебная Чаушеску толпа собралась на Дворцовой площади столицы, диктатор вместе с женой Еленой на вертолете покинули Бухарест, но были позднее схвачены, судимы импровизированным военным судом и расстреляны в первый день Рождества (25 декабря). Пытаясь не допустить подобного развития событий, войска службы безопасности открыли огонь по гражданским и военным целям, стремясь сорвать усилия только что созданного революционного Фронта национального спасения по урегулированию конфликта. Первоначально принятый в состав фронта глава СЕКУРИТАТЕ (служба безопасности Румынии) генерал-полковник Юлиан Влад выступал за решение конфликта силовыми методами и упорно отказывался отдать своим подчиненным приказ прекратить огонь и сложить оружие. Позднее Влад был арестован и обвинен в «соучастии в геноциде».

ЗАКАТ СССР

В самом СССР перед Горбачевым, отказавшимся от военного вмешательства в проходившие в странах Восточного блока реформы, вырисовывалась острая проблема распада собственной страны. К примеру, в Литве КГБ и вооруженные силы более года проводили операции по запугиванию избранного народом правительства республики. В январе 1990 года попытка Москвы насадить марионеточный режим – Комитет национального спасения – привела к жестким столкновениям у телевизионного центра в Вильнюсе, ранению нескольких сот и гибели 14 человек. Эти неуклюжие действия не только еще сильнее огорчили население страны, но и развеяли последние иллюзии у тех сторонников Горбачева, кто продолжал верить в реформированную Компартию.

Горбачев стал скатываться резко вправо, возвысив сторонников жесткой линии, хотевших подавить своенравные республики и ввести в стране жесткий партийный контроль. В самом КГБ стали расти пораженческие настроения, на что председатель КГБ Крючков отреагировал созданием специального подразделения под названием «аналитический центр», имевшего целью поднятие морального духа среди сотрудников низшего звена. Для руководства антизападной пропагандистской кампанией, менее основанной на марксистско-ленинской идеологии и более на откровенном русском патриотизме, был назначен один из самых успешных офицеров 1-го Главного управления Николай Леонов. Кроме того, Крючков распорядился выдать его сотрудникам табельное оружие, отменив тем приказ времен Брежнева, который требовал от сотрудников КГБ внутри страны работать без оружия.

Еще одним отягчающим фактором для Горбачева стало возвращение на политическую сцену Бориса Ельцина, снятого в 1987 года с поста руководителя Московской партийной организации за поддержку реформ, казавшихся чересчур радикальными. Избранию Ельцина весной 1990 года председателем Верховного Совета РСФСР яростно противился Горбачев, чей собственный престиж после этого избрания упал еще ниже. Оценка ЦРУ того периода говорила о том, что советский руководитель потерял контроль над политическим процессом, что увеличило вероятность попытки мятежа. Поскольку часть советских республик продолжала настаивать на большей самостоятельности, Горбачев поспешил с планом союза; этот план был направлен на спасение федерации за счет серьезных уступок в области обороны, внешних сношений и бюджета. И хотя в некоторых республиках этот план бойкотировали, проведенный в середине марта 1991 года референдум показал его широкую поддержку населением страны. Днем подписания Союзного договора был назначен день 20 августа 1991 года.

Встревоженные избранием в июне 1991 года Бориса Ельцина президентом России, его противники организовали мятеж и образовали ГКЧП (Государственный комитет по чрезвычайному положению), который возглавил Крючков. Помимо других должностных лиц в него вошли министр обороны и министр внутренних дел. Точная роль Горбачева в этих событиях до конца не ясна, хотя известно, что представители ГКЧП 19 августа летали к находившемуся на отдыхе в Крыму Горбачеву и искали его поддержки.

Какими бы мотивами ни руководствовался Горбачев, он, вернувшись в Москву, уступил еще один рубеж, уйдя с поста генерального секретаря ЦК партии. Плохо организованный мятеж, публично осужденный администрацией Буша как незаконный и антиконституционный, провалился за несколько дней. Абсолютно не раскаявшийся Крючков и еще 14 человек, причастных к мятежу, были задержаны и обвинены в измене.

С целью консолидации своей новоприобретенной власти Ельцин действовал быстро, запретив Компартию и взяв под контроль ключевые государственные структуры типа Госбанка и Министерства финансов. Для «демократической оппозиции» КГБ в еще большей степени, чем партия, олицетворял жесткий советский режим. И отнюдь не случайно, что апофеозом бурных дней августа 1991 года стало свержение вечером 22 августа 15-тонной статуи Феликса Дзержинского, стоявшей рядом со зданием КГБ. Некоторые скептики, однако, задавались вопросом: стало ли это событие кульминационным моментом или же просто антрактом в долгой истории Комитета государственной безопасности СССР?