Неустойчивое равновесие, временное успокоение

Подписание СНВ-3 вселило в Барака Обаму и Дмитрия Медведева надежду на перезагрузку российско-американских отношений. Фото с сайта www.kremlin.ru

Договор СНВ-3 был подписан США и Россией в Праге 8 апреля 2010 года. Вступил в силу он 5 февраля 2011 года. Договор подразумевал, что каждая из сторон может иметь в составе своих СЯС не более 700 развернутых носителей (МБР, БРПЛ, стратегических бомбардировщиков), на которых может размещаться не более 1550 БЧ (ядерных зарядов). При этом каждый стратегический бомбардировщик засчитывался в качестве носителя одного боезаряда. Общее количество развернутых и неразвернутых (то есть находящихся на хранении) носителей у каждой стороны не должно было превышать 800.

Что было и что стало

По данным первого обмена информацией в рамках СНВ-3 на 1 июня 2011 года США имели 882 развернутых и 242 неразвернутых носителя и 1800 развернутых БЧ, Россия – 521, 344 и 1537 соответственно.

Таким образом, чтобы выполнить условия договора, США должны были проводить сокращения по всем трем зафиксированным в договоре параметрам. А Россия должна была сократить (причем незначительно) только неразвернутые (как правило, устаревшие) носители, при этом имела право наращивать развернутые носители и количество БЧ на них.

Фактически СНВ-3 представлял собой договор об одностороннем ядерном разоружении США. До сих пор не очень ясно, зачем Вашингтон пошел на его подписание на подобных условиях. По одной из версий, для США настолько важно было сохранить возможность инспекций мест базирования российских СЯС, что ради этого они пошли на односторонние сокращения. По другой версии, США подписанием подобного варианта договора «заплатили» России за отказ от поставки ЗРС С-300 Ирану. Впрочем, эти версии не противоречат друг другу и могут быть верны одновременно.

В дальнейшем СЯС США неуклонно сокращались. Формально Вашингтон выполнил обязательства по договору к 1 сентября 2017 года, когда он имел 660 развернутых и 140 неразвернутых (то есть всего именно 800) носителей и 1393 БЧ. Минимальное количество развернутых БЧ (1350) США имели по состоянию на 5 февраля 2018 года. По последнему обмену информацией на 1 октября 2020 года в американских СЯС имеется 675 развернутых и 125 неразвернутых носителей и 1457 развернутых БЧ.

При этом необходимо иметь в виду, что в реальности развернутых БЧ у США гораздо больше. Хотя бы потому, что их стратегические бомбардировщики несут не один заряд, а 20 КРВБ (на каждом В-52Н) или 16 ядерных авиабомб (на каждом В-2А). При этом США искусственно вывели из зачета СНВ-3 часть В-52Н, а также все бомбардировщики В-1В, каждый из которых может нести до 24 ядерных авиабомб (Вашингтон заявил, что все В-1В переоборудованы под решение только неядерных задач, хотя проверить это, по сути, невозможно). Кроме того, США декларировали сокращение количества БРПЛ «Трайдент-2» на ПЛАРБ типа «Огайо» (с 24 до 20 на каждой ПЛАРБ) и сокращение количества БЧ на этих БРПЛ (с 8 или 14 до 4 на каждой БРПЛ) и на МБР «Минитмен-3» (с 3 до 1 на каждой МБР). При этом из 450 шахт для «Минитменов» освобождены 50, то есть развернутых МБР имеется 400 (точнее, по последним данным, 397).

Даже если допустить, что такое сокращение американской стороной действительно осуществлено (из-за ограниченного количества взаимных инспекций полностью проверить это российская сторона не может), возникает проблема так называемого «возвратного потенциала». Речь идет о том, что США могут при необходимости в достаточно короткий срок вернуть на МБР и БРПЛ «недостающие» БЧ (тем более что СНВ-3 не ограничивает количество неразвернутых БЧ), «недостающие» БРПЛ на ПЛАРБ и МБР в шахты. Что обеспечит быстрое наращивание потенциала американских СЯС по количеству БЧ более чем вдвое и по носителям на сотню единиц.

Российские СЯС больше всего носителей (528 развернутых и 383 неразвернутых, то есть всего 911) имели по состоянию на 1 сентября 2014 года. Наибольшее количество развернутых БЧ (1765) – по состоянию на 1 марта 2017 года. Минимальным количество развернутых носителей и БЧ у нас было 1 сентября 2013 года – 473 и 1400 соответственно. Таким образом, по двум ключевым параметрам Россия ни разу не достигла предельных показателей, разрешенных СНВ-3. По состоянию на 1 октября 2020 года российские СЯС включают 510 развернутых и 254 неразвернутых носителей, 1447 развернутых БЧ. То есть по всем показателям СЯС РФ сократились по сравнению с показателями 2011 года, хотя и тогда мы имели возможность наращивать количество развернутых носителей и БЧ.

При этом у России нет «возвратного потенциала», ее МБР и БРПЛ несут полный комплект БЧ, а РПК СН – полный комплект БРПЛ. По количеству развернутых БЧ российские СЯС превышают декларируемый показатель, как и США, за счет стратегических бомбардировщиков: каждый Ту-95МС несет не один заряд, а 6 или 16 КРВБ, Ту-160 – 12. При этом в отличие от США Россия включает в зачет СНВ-3 все имеющиеся стратегические бомбардировщики.

Что будет

Поскольку сейчас договор продлевается в прежнем виде, Россия имеет формально даже больше возможностей по наращиванию потенциала СЯС, чем десять лет назад. США соответственно могут поддерживать численность своих СЯС на имеющемся уровне, что не представляет каких-то проблем, особенно с учетом наличия «возвратного потенциала».

Таким образом, в ближайшие пять лет, если не произойдет каких-то экстраординарных событий, договор, по сути, будет выполняться автоматически. Более того, поскольку Россия продолжает выводить из своих СЯС многозарядные МБР РС-18 (УР-100Н, шесть БЧ на каждой) и РС-20 (Р-36М, десять БЧ на каждой), заменяя их на «малозарядные» РС-24 «Ярс» (три-четыре БЧ на каждой), количество развернутых БЧ в российских СЯС, по-видимому, будет даже сокращаться, а количество носителей – оставаться достаточно стабильным.

Целями правого традиционалиста Трампа было наращивание военной мощи США и максимальная загрузка американского ВПК заказами на производство вооружений. В частности, он собирался затратить до 1 трлн долл. на обновление СЯС, поэтому договор СНВ-3 его не устраивал.

Левый либерал-глобалист Байден предпочтет действовать на международной арене традиционными экономическими и информационными методами, а военный метод применять только против заведомо многократно более слабых противников.

При этом именно российские СЯС представляют собой единственную в мире прямую смертельную угрозу самому существованию США. Продлевая договор СНВ-3, Байден по крайней мере ограничивает (точнее – контролирует) эту угрозу, сохраняет возможность осуществлять инспекции на местах базирования российских СЯС. И, видимо, сможет отменить или по крайней мере существенно сократить запланированные Трампом расходы на обновление американских СЯС.

С другой стороны, Россия также получает возможность обойтись без излишнего перенапряжения сил в сфере строительства СЯС. Таким образом, договор, по крайней мере в сиюминутном плане, выгоден обеим сторонам.

Что касается плана долгосрочного, то нам необходимы принципиально другие СЯС (см. «Ядерный беспредел пора прекращать», «НВО», 06.10.17). Малогабаритные МБР скрытого базирования были бы нам гораздо полезнее, чем нынешние «чудеса» типа «Авангарда», «Посейдона» и тем более «Буревестника».

При этом нам крайне вредит зацикленность на американской ПРО, которой до сих пор, по сути, нет. И скорее всего никогда не будет в тех масштабах и с такими ТТХ, которые обеспечивали бы не то что полное отражение, но хотя бы существенное ослабление российского удара. Впрочем, даже и с этой точки зрения МБР скрытого базирования гораздо легче преодолеют ПРО, чем нынешние МБР, специально приспособленные для преодоления ПРО, но при этом с хорошо известными местами базирования (это относится и к мобильным МБР, не нужно иллюзий по данному поводу). Разумеется, на построение новых СЯС нужно время. В этом плане продление СНВ-3 на пять лет можно использовать для их создания и развертывания. После чего никакой новый договор нам уже однозначно станет не нужен.

Чем дело кончится

Что касается политической стороны вопроса, то, несмотря на кажущуюся огромную важность продления СНВ-3 для США, России и всего мира, оно станет лишь частным изолированным эпизодом и вряд ли хоть сколько-нибудь серьезно повлияет на российско-американские отношения.

Эти отношения останутся в нынешнем практически замороженном состоянии без шансов на улучшение. Более того, информационное и экономическое давление на Россию со стороны США почти наверняка очень существенно возрастет – особенно в связи с предстоящими в нынешнем году выборами в Госдуму и в 2024 году – выборами президента.

Продление СНВ-3 в существующем виде заведомо исключает возможность подключения к нему других ядерных держав (хотя бы трех «официальных»). Многосторонний договор о ядерном разоружении надо разрабатывать с нуля из-за слишком большого количества новых условий и параметров. СНВ-3 вряд ли может послужить хотя бы основой для такого многостороннего договора. Участие в многостороннем договоре Великобритании будет практически полностью зависеть от позиции США. Гораздо сложнее будет добиться подключения к нему Франции. Что касается Китая, то его участие хотя бы в процессе обсуждения нового договора практически исключено: реальных рычагов давления на Пекин нет ни у Вашингтона, ни у Москвы. Соответственно обсуждение «китайского вопроса» применительно к СНВ-3 и вообще к проблеме ядерного разоружения носит, по сути, чисто схоластический характер. Схоластикой является и обсуждение многостороннего договора вообще. А в двустороннем варианте США и Россия и так уже сократили слишком много.

Поэтому продление СНВ-3 особого вреда не принесет, но и никаким триумфом не является. Пусть еще на пять лет сохранится статус-кво, после чего необходимо будет перестать связывать себя любыми договорами. Будучи, как было сказано выше, единственной смертельной угрозой для США, СЯС являются нашим важнейшим козырем, который можно использовать гораздо эффективнее, чем это делается сейчас.