От героя до тирана

Даниэль Ортега всю карьеру стремился к сужению демократического пространства в Никарагуа. Фото Reuters

Человек, свергнувший узурпатора, сам становится узурпатором. Подобная метаморфоза произошла с деятелем, о котором наш рассказ.

В Никарагуа свыше 40 лет с краткими перерывами на вершине власти находится революционер Даниэль Ортега Сааведра. Он сыграл важную роль в свержении отрядами Сандинистского фронта национального освобождения (СФНО) диктатуры Анастасио Сомосы. Это произошло 19 июля 1979 года.

Победа и левый дрейф

После триумфа бывший полевой командир возглавил переходную администрацию.

Идеологические ориентиры новой власти были размыты. В руководстве шли острые дискуссии о путях развития. Шел процесс демонтажа прежних политических институтов, ликвидировалась неграмотность, начала проводиться аграрная реформа. Казалось, страна склоняется к социал-демократическому варианту. В 1984 году состоялись всеобщие выборы. Президентом стал Даниэль Ортега, набравший 67% голосов.

Но шаг за шагом, не без воздействия советских и особенно кубинских экспертов, векторы политического курса смещались влево. В СФНО набирали влияние радикалы. Они подталкивали единомышленников к социалистической модели. Кубинский лидер Фидель Кастро превратился в лучшего друга. На помощь не скупился и Советский Союз, вложивший около 5 млрд долл.

Полевение сопровождалось социальной напряженностью, вызвало резкое недовольство оппозиционных кругов, которые прибегли к вооруженным методам сопротивления. Контрреволюционеры получали финансовую поддержку со стороны США. Это вылилось в гражданскую войну, унесшую жизни 43 тыс. человек.

Провал экономической стратегии в сочетании с международным нажимом вынудили власти подписать в 1989 году мирные соглашения с оппозицией. Это открыло дорогу к выборам 1990 года. Победу одержала Виолетта Бариос де Чаморро, вдова журналиста, убитого при диктатуре. Она взяла курс на примирение, демилитаризацию, демократизацию, переход к рынку.

Отступление и возвращение к власти

СФНО, продолжая играть видную роль в обществе, трансформировался в оппозиционную структуру, имевшую 39-е из 92 мест в Национальной ассамблее. Ортега еще дважды, в 1996 и 2000 годах, терпел неудачу на выборах. В 2000 году заключил с конкурентом – правым президентом Арнольдо Алеманом – сделку. Реформировалось избирательное законодательство, понижалась планка для избрания президента. В обмен Ортега получил паритетное распределение мест в Высшем избирательном совете, в Верховном суде, в органах прокуратуры и финансового аудита. Теоретически это было выгодно обеим сторонам, поскольку на обочину вытеснялись мелкие партии. Как показали последующие события, это оказалось на руку Ортеге. На выборах 2006 года он добился успеха, набрав 38,07% и опередив двух конкурентов, не сумевших достичь согласия между собой.

Так Ортега через 16 лет вернулся в кресло главы государства и с тех не выпускает из рук власть. Это произошло не без помощи венесуэльского президента Уго Чавеса, направившего танкеры, груженые нефтью, к берегам департаментов, которые управлялись сандинистами. Тем самым был подан недвусмысленный сигнал, кому отдать предпочтение на выборах.

Затем Ортега задумал выдвинуться на новый срок. Основной закон 1987 года запрещал ему делать это. В 2011 году такую возможность предоставил Верховный суд, находившийся под контролем власти. После конституционной реформы 2014 года Ортега получил право баллотироваться неограниченное количество раз. Так стартовало его бессрочное правление.

Правящая чета

В ноябре 2011 года Ортега снова добился успеха, завоевав 62,4 % голосов. Наблюдатели от Организации американских государств и Европейского союза, сотрудники Transparency International обнаружили значительные нарушения, а оппозиция не признала итоги выборов. Но Высший избирательный совет вынес вердикт: президент сохраняет занимаемое кресло.

Спустя пять лет Ортега баллотировался в третий раз. Совершил крутой маневр: назначил вице-президентом свою супругу Росарио Мурильо, аргументируя это решение необходимостью продвижения дамы на ответственный пост.

Две оппозиционные партии не сумели выставить единого претендента. Этому помешало решение высшей судебной инстанции, снявшей с гонки видного политика Эдуардо Монтеалегре. Тревогу забила Епископальная конференция. В послании, подписанном десятью церковными иерархами, включая кардинала Леопольдо Бренеса, говорилось: «Попытки внедрения однопартийного режима, при котором исчезнут идеологический плюрализм и оппозиционные партии, пагубно с социальной, экономической и политической точек зрения».

Писатель Серхио Рамирес, бывший вице-президент страны, заявил, что это будут «ненастоящие выборы», поскольку все решено заранее. Отсутствует достойная оппозиция, поскольку всю ее сняли с гонки по решению Верховного суда, одобренного Высшим избирательным советом. Международных наблюдателей объявили нежелательными элементами. Рамирес назвал предстоящее действо сражением «отвязанного тигра и закованного в цепи осла».

Устранив соперников, Ортега добился уверенной победы, набрав 72% голосов. И завоевал право находиться в президентском кресле до 2021 года.

Терпение лопнуло

Но в апреле 2019 года ситуация изменилась. Власти решили уменьшить дефицит Пенсионного фонда. Взносы граждан и предпринимателей повысили, пенсии урезали на 5%. Эта мера, обнародованная накануне Пасхальной недели, вызвала мощную волну протестов. Президент отменил проведение болезненной реформы, но протесты уже обрели политический характер. Стали раздаваться призывы к отставке семейного тандема.

Пришел конец идиллическим отношениям власти с бизнесом. Об этом свидетельствовало участие в протестах Высшего совета частных предпринимателей. «Мы не сядем за стол переговоров, пока убивают нашу молодежь», – категорически заявил Мишель Хейли, президент Союза сельскохозяйственных производителей. «Люди требуют свободы волеизъявления, проведения прозрачных выборов, разделения властей», – так квалифицировал эти события бывший министр иностранных дел Норман Кальдера.

Появились трещины в рядах правящей партии. Брожение началось в Леоне, втором по значению городе страны. Активистка Элиза Родригес, участвовавшая в оказании помощи раненым, сказала: «Мы сандинисты, но не приверженцы Ортеги. Люди устали от репрессий и авторитаризма». Это свидетельствовало о несогласии рядовых сандинистов с курсом верхов.

Возникли разногласия в молодежном движении. Руководство Национального союза студентов заявило, что протесты финансируются оппозиционным Сандинистским движением обновления. Молодые сандинисты отвергли это обвинение. Ответственный секретарь Ассоциации прав человека Альваро Лейва утверждал, что вину за убийство участников протестов несет супружеская чета правителей, ее необходимо лишить иммунитета.

28 апреля в Манагуа состоялся многотысячный марш «За мир и справедливость», созванный по инициативе Епископальной конференции. Особенностью марша стало бездействие силовых структур. Протестующие требовали проведения тщательного расследования и наказания виновных. Призывали власти к диалогу, подчеркивая, что это необходимо для кардинальных перемен.

В сложившихся условиях председатель Национальной ассамблеи Густаво Поррас объявил о создании «Комиссии правды» с участием квалифицированных юристов, видных интеллектуалов, представителей церкви и студенчества. В столицу прибыли и посланцы крестьянских организаций. Лейтмотивом мероприятия стало требование безотлагательной смены исполнительной структуры, правящей дольше, чем клан диктатора Сомосы.

Свою точку зрения высказал Эрнесто Карденаль, известный поэт, философ и священник, активно участвовавший в сандинистском движении на первом этапе, а позднее порвавший с его руководством. Он заявил: «Власти обязаны уйти в отставку. Нам нужна обновленная республика».

Исключительную активность проявляли студенты, изначально находившиеся в авангарде процесса. Они требовали проведения досрочных, свободных и прозрачных президентских выборов под контролем авторитетных международных наблюдателей. Призывали кардинально реорганизовать подконтрольный власти Высший избирательный совет. Мы не отступим, подчеркивала молодежь, будем твердо стоять на своем. «Если Даниэль Ортега не уйдет в отставку, мы его вынудим это сделать», – скандировали студенты.

Соратники отвернулись

Между тем трещина в истеблишменте углублялась. Хасинто Суарес, секретарь по международным вопросам СФНО, давний соратник Ортеги, некогда сидевший с ним в тюрьме, утверждал, что произошедшее – это заговор, оплаченный США. Зато бывший генерал Уго Торрес, порвавший с сандинистским движением, заявил, что 60 убитых за пять дней – такого не допускал даже Сомоса. Сходное мнение высказал Хайме Вилок, один из девяти руководителей сандинистской революции.

Диалог между конфликтующими сторонами стартовал 16 мая. Власть представляли президент Ортега, вице-президент Росарио Мурильо и ряд чиновников. Но процесс забуксовал, не начавшись. Встречи шли с огромными перерывами, срывались по вине верхов. Власти маневрировали, стараясь утихомирить людей, и одновременно ужесточали репрессии.

Но напряженность не стихала. Многотысячный марш 30 мая завершился столкновениями. На следующий день волнения продолжались. Правительство подтвердило, что число убитых достигло 212 человек. По другим источникам, количество убитых составило 315 человек, а количество пострадавших превысило 2100 человек.

Дрогнула одна из опор власти. Армия устами своего официального представителя обещала впредь не применять силу против манифестантов. Она выступила за решение вопросов мирными средствами.

В одну из горячих точек превратился городок Масая с населением 160 тысяч жителей. Там возвели баррикады у комиссариата полиции и призвали начальство сдаться, обещая сохранить ему жизнь. И не допустить туда подразделения из центра. 29 июня граждане вышли на демонстрацию, требуя отставки президента. Они восклицали: «Мы не боимся. Пусть уходит. Убийца. Выборы немедленно». Мать с фотографией пятнадцатилетнего сына, погибшего от пули, заявила: «Молю Бога дать мне силы пережить эту трагедию. Мы просим помочь убрать Даниэля Ортегу, виновного во всем».

Президент отверг идею проведения досрочных выборов, ссылаясь на незыблемость Конституции. В действительности он опасался поражения в условиях честной конкуренции.

В середине декабря к протестующим присоединился родной брат президента Умберто Ортега, активно участвовавший в свержении диктатуры, а с 1979 по 1995 годы занимавший пост министра обороны. Этот видный в прошлом политический деятель призвал президента безотлагательно созвать всеобщие выборы под контролем международных наблюдателей. Оппозиция горячо приветствовала это заявление.

Как вас теперь называть?

Строй, установленный президентом Ортегой, аналитики именовали по-разному. Экс-кандидат на высший пост Эдмундо Харкин использовал термин «институциональная диктатура». По его словам, этот режим отличается «постоянным сужением демократического пространства». При этом формой репрессий является «не военная сила, а использование противозаконных институтов для наказания и преследования, не исключающего насилия».

Сальвадор Марти, профессор Университета Саламанки, утверждал, что при помощи этой модели «нейтрализуется способность граждан выполнять функцию противовеса исполнительной власти». Американский политолог Ричард Фейнберг, оперировавший понятием «мягкий авторитаризм», после выдвижения жены Ортеги в вице-президенты назвал режим «династическим».

Апрельские события, как подметил никарагуанский аналитик Хорхе Рамон Авалос, показали, что дни супругов у власти сочтены. Появилось поколение, готовое взять судьбу страны в собственные руки. Кубинский публицист Карлос Альберто Монтанер охарактеризовал ситуацию как «одиночество супругов».

Резюмируя, подчеркнем: глава государства находится у руля правления три пятилетних срока подряд (не считая переходного этапа после падения диктатуры и первого демократического мандата). И продолжает цепляться за власть. На всякий случай подключил супругу. Люди устали от этой пары, требуют фундаментальных перемен.