«Русские всюду сражаются до последнего человека»

С первых дней войны подразделения ПВО взяли под контроль московское небо. Фото РИА Новости

Санкционный прессинг Вашингтона стал одной и наиболее горячих тем для политической дискуссии на прошедшем Петербургском международном экономическом форуме. Выступая перед его участниками, Владимир Путин констатировал, что против России «вводится все больше и больше санкций», которые подкрепляются «угрозами со стороны Конгресса» и других властных структур США.

Таким образом американское государство и следующие в его фарватере страны Запада надеются сломить волю народов России, вызвать широкое недовольство курсом Кремля у простых граждан и элиты общества, привести процесс к внутреннему кризису и смене власти в нашей стране. Однако попытки заокеанских злоумышленников обречены на провал точно так же, как провалилась стратегия Гитлера в отношении СССР 80 лет тому назад.

Вероломно, без объявления войны, напав на Советский Союз 22 июня 1941 года, фашистская Германия надеялась сокрушить противника за пару недель, в худшем случае – месяцев, за это время занять Москву, Ленинград и другие крупные города в европейской части страны.

В книге «Сталинские соколы» ветеран войны германский генерал Вальтер Швабедиссен пишет: гитлеровские аналитические службы «жестко просчитались» в оценке количественного состава Рабоче-крестьянской Красной армии и ее боеспособности, а также возможности советской промышленности выпускать современную военную технику.

Возьмем, для примера, авиацию. Весной 1941 года германская разведка оценивала количественный состав ВВС РККА примерно в 10 500 самолетов непосредственно в войсках, включая 7500 – в европейской части страны. Количество истребителей новых типов – 2000 единиц.

ВВС РККА насчитывали порядка 17 500–20 000 боевых самолетов – значительно больше, чем люфтваффе. Согласно книге Виктора Шумихина «Советская военная авиация 1917–1941», на начало боевых действий имелось 9228 истребителей, включая 2030 современных (1309 МиГ-1/3, 322 ЛаГГ-3 и 399 Як-1). Правда, новые «ЛаГГи» и «Яки» только поступили в производство, а первые серии изобиловали многочисленными конструктивными и производственными недостатками. К июню в западных округах насчитывалось около тысячи «МиГов», которыми перевооружили 13 полков и еще 3 – частично. По различным причинам к тому времени на «ЛаГГ» полностью не перешел ни один авиаполк, на Як-1 – только 20-й ИАП. Против СССР были развернуты 21 из 30 истребительных авиагрупп на одномоторных истребителях. По численности развернутой на Восточном фронте группировки, основной германский истребитель Bf.109 (1026 штук, включая 579 новейшей модификации F – «Фридрих») оказался сравнимым с самолетами конструкции Микояна и Гуревича.

Уверовав в скорую победу над Советским Союзом, Гитлер отказывался верить данным разведки (а она, как выясняется, занижала силы противника) о превосходстве Красной армии над вермахтом по основным видам вооружений.

В силу военного образования, немецкие генералы гораздо лучше фюрера представляли состояние арсеналов РККА и оборонной промышленности Страны Советов. Но даже они вели планирование операции «Барбаросса» в расчете, что под грузом поражений и ввиду тяжелой ситуации на фронте режим большевиков развалится, а вместе с ним – централизованное управление страной и войсками. Большие надежды верхушка вермахта и люфтваффе возлагала на свое превосходство по линии обучения личного состава, набору приемов и методов ведения войны с применением больших группировок бронетехники, артиллерии и авиации на выбранных направлениях главного удара. Гитлеровский генералитет считал, что количественное и порой даже качественное превосходство Советов в танках и самолетах не даст противнику практической пользы из-за неумения грамотно распорядиться располагаемыми ресурсами.

Как показали события второй половины 1941 года, отдельные оценки немецких военачальников оказались верными. Например, результативность боевой работы германской авиации намного превзошла эффективность ВВС РККА, несмотря на меньшую численность самолетов с крестами. Тщательно разведав расположение сил противника и сполна воспользовавшись фактором внезапности, люфтваффе нанесло серию мощных авиаударов по советским прифронтовым аэродромам. Только 22 июня 1941 года ВВС РККА лишились более 1200 самолетов. Столь крупные потери объяснялись скученностью авиатехники на стоянках, отсутствием маскировки и укрытий. Большой нашей ошибкой было практически полное отсутствие зенитного прикрытия аэродромов, поскольку считалось, что истребительная авиация сможет не только отразить авиаудары, но и, используя свое численное превосходство, сама путем сражения в воздухе нанесет врагу большой урон. Подобные выводы делались на основе событий 1939 года на Халхин-Голе, где несколько последовательных попыток «воздушных самураев» разгромить советскую авиацию на аэродромах потерпели провал.

Вторым крупным просчетом было передовое базирование авиации: наступающие немецкие войска быстро захватили ряд прифронтовых аэродромов с множеством самолетов на них. Авиаторы не смогли вовремя их перегнать в тыл, в том числе и потому, что многие крылатые машины по тем или иным причинам оказались в нелетном состоянии. Огромный урон ВВС РККА понесли среди специалистов технического профиля, в наземной технике и снаряжении.

На центральном участке фронта немцы продвигались вперед очень быстро, отсекая противнику пути к отступлению, в результате чего образовывались «котлы», а вермахту доставались многочисленные пленные и трофеи. Враг заполучил множество советской техники, в основном с повреждениями, полученными в ходе боев и вынужденной эвакуации. Среди брошенных в поспешном отступлении советских самолетов были и исправные, а также разобранные, в ящиках. Официальная переписка тех лет между Берлином и Хельсинки содержит письма с просьбами финской стороны передать ей десятки истребителей типа МиГ-3 в заводской упаковке, захваченные немцами в первые недели войны.

Тактические приемы ведения воздушного боя, выработанные Александром Покрышкиным, помогли переломить ситуацию в небе.  Фото РИА Новости

В обращении к Рейхстагу 11 декабря 1941 года, Гитлер заявил: уничтожено и захвачено 17 322 русских самолета. Реальные потери советской стороны оказались еще выше: на 21 декабря в ходе боевых действий Красная армия лишилась 10 300 боевых крылатых машин, а вместе с небоевыми потерями всех типов летательных аппаратов, включая учебные и транспортные, 21 200 самолетов. Заметим, что в период с января 1939 по 22 июня 1941 года авиапром передал войскам 17 745 самолетов. Получается, что результаты работы отечественных авиазаводов в течение двух с половиной предвоенных лет сгорели в горниле войны за полгода.

Первые годы войны люфтваффе удерживало превосходство в воздухе, полученное летом 1941 года. Захватив инициативу, немецкие истребители навязывали противнику бой в выгодном для себя диапазоне высот – там, где самолеты с крестами имели преимущество по скорости и скороподъемности.

Заметим: на высотах свыше 6 км лучший из отечественных истребителей того времени МиГ-3 обгонял все «мессершмитты» (на 7 км Bf.109F1 проигрывал 20 км/час, Bf.109E3 – 85). Но, действуя согласно приказам и в рамках принятой на тот момент тактики, летчики вынужденно вели бой ближе к земле (1–4 км), где преимущество переходило к «мессершмиттам».

Одним из авиаторов, кто перед войной успел освоить новый тип, был будущий ас Александр Покрышкин. В своих мемуарах Александр Иванович отмечал: набрав высоту, «МиГ» хорошо пикирует и после вывода может выполнить крутую горку. Из-за особенностей аэродинамики «мессершмитт» не догонял советский самолет на пикировании, а с набором скорости хуже управлялся, требуя больше времени и высоты на «слом траектории» при выводе. Словом, МиГ-3 прекрасно подходил для боев на вертикали даже в более выгодном для немцев интервале высот, но это его качество редко использовалось советскими летчиками.

Вместо того они часто вели бой на горизонтали, вставали в «оборонительный круг» (летящие сзади самолеты своим огнем отсекали атакующие «мессершмитты» от впереди идущего товарища). Если в случае с легкими маневренными И-153 и И-16, а также хорошо вооруженными ЛаГГ-3 это давало определенные выгоды, подобная тактика применительно к МиГ-3 вела не только к потере инициативы в воздушном бою, но и предоставляло атакующим «мессерам» еще и техническое преимущество (Bf.109F лучше виражил).

Владея инициативой и концентрируя силы в районе наступления, люфтваффе активно использовали тактику «свободной охоты», которая давала способным летчикам-истребителям возможность навязывать противнику бой в невыгодных для него условиях и уклоняться от боестолкновения, если обстановка тому не благоприятствовала. Вместе с тем задача любой ценой защитить свои бомбардировщики от вражеских истребителей перед летчиками «мессершмиттов» не ставилась. Считалось, что хорошая защищенность броней и оборонительным огнем делала «хейнкели» и «юнкерсы» малоуязвимыми, тогда как «МиГи» и подавляющее число истребителей Поликарпова вооружались лишь пулеметами. Автоматические 20-мм мотор-пушки были только у «Яков» и «ЛаГГов», выпуск которых в начале войны только разворачивался.

Советским летчикам разрешили вести «свободную охоту» только в 1943 году, да и то ограниченно. Вместо этого основным предназначением истребителей на протяжении всей войны было сопровождение штурмовиков и бомбардировщиков, а также патрулирование над линией фронта с целью сорвать самолетам противника прицельное бомбометание, а воздушным разведчикам – коррекцию огня артиллерии.

Если при сопровождении «Илов» и «пешек» вражеская авиация сопротивления не оказывала, краснозвездные истребители занимались штурмовкой – пулеметно-пушечным огнем подавляли зенитные точки и обстреливали другие наземные цели. Все это в итоге привело к тому, что в течение всей войны советская авиация гораздо больше, чем германская, помогала сухопутным войскам.

Пережив трудности эвакуации в тыловые районы страны, авиапром наращивал производство авиатехники для фронта. Помимо большего объема выпуска советских самолетов переломить ситуацию в небе помогли тактические приемы ведения воздушного боя, выработанные фронтовыми летчиками, такими как Александр Покрышкин. Но главное – это мужество и героизм советских людей.

Начальник Генерального штаба сухопутных войск Германии в 1938–1942 годах Франц Гальдер отмечал: «Сведения с фронта подтверждают, что русские всюду сражаются до последнего человека». В отличие от немецких наши летчики не избегали лобовых атак, зная, что при столкновении самолетов в воздухе они скорее всего погибнут. Израсходовав боезапас, шли на таран, винтом или плоскостью своего истребителя стремились нанести удар по хвостовому оперению вражеского бомбардировщика. Это лишало последнего управляемости, и экипажу приходилось спасаться на парашютах, что внушало немцам страх и способствовало потере веры в скорую победу.

Поначалу американцы считали, что фашистская Германия быстро сокрушит СССР. Накануне войны Объединенный разведывательный комитет США предсказал, что вермахту потребуется самое большее шесть недель, чтобы взять Москву. День спустя после начала операции «Барбаросса» военный министр Генри Стимсон докладывал президенту Франклину Рузвельту свое предположение, что Германия сокрушит противника «как минимум за месяц, максимум – за три». Как показали дальнейшие события, и германские, и американские аналитики просчитались в своей оценке военной и экономической мощи нашей страны. Просчитаются они и на этот раз в отношении предсказаний влияния экономических санкций Запада на поведение России на международной арене и расклад сил внутри страны.