Огненный человек

Юнкер оставил после себя великолепные ракетные комплексы, которыми славится КБМ, и отлично налаженное производство. Фото АО НПК «КБМ»

Тяжело терять друзей, коллег, с которыми съел три пуда соли. Кто делил с тобой печали и радости, быт трудных командировок, тяготы долгого пути и восторг от долгожданной победы. С кем вы даже если и смотрели в разные стороны – то друг на друга.

Ушел Владимир Борисович Юнкер. Ковид, будь он неладен. От которого наш бывший технический директор фаталистически не лечился.

Вместе с Юнкером ушла часть больших этапов истории коломенского Конструкторского бюро машиностроения (КБМ). Когда проектировали «Точку», «Оку», «Искандер» и «Арену». Отрабатывали на Камчатке комплекс активной защиты «изделие 171». В годы перестройки, натянув жилы, держали канат, на другом конце которого висело предприятие. Реорганизовали завод под серийное производство. И многое, многое другое.

У Юнкера было два лица. Нет, он не был двуличным. Но одно лицо – официальное – являло миру жесткого, резкого человека-работу. Сурового, сумрачного, неулыбающегося. Второе «я» было переполнено нежностью по отношению к близким, добротой, невероятной преданностью к друзьям, о которой только в книгах пишут, лирикой и романтизмом.

– Да там такое было! – захлебывался эмоциями очередной посетитель на приеме в кабинете.

– Ты свой вопрос решил? – без церемоний обрывал Юнкер. – Вот и иди, не трать мое время.

Он был неимоверно дисциплинирован. До крайности щепетилен в любых вопросах. У него не было полутонов: только черное и белое.

Молодой конструктор

Владимир Юнкер родился в Башкирии, в Уфе. Родители строили газокомпрессорные станции, их бросали с места на место по огромной стране. Школу их сын оканчивал в Моздоке. В свободное время играл в школьном оркестре, был активным комсомольцем, осваивал лобзик и инструмент для выжигания по дереву. Очень хотелось все уметь.

В 1967 году поступил в Московский авиационный институт. Учился практически на одни пятерки. Одновременно работал на кафедре, в комитете комсомола и профкоме. Каждый год ездил комиссаром в стройотряды. Уже на втором курсе женился на однокурснице, а на третьем в семье родилась дочь. Так что еще и супруге помогал оканчивать институт.

Получив диплом, отслужил два года в армии – офицером в Ракетных войсках стратегического назначения. Только потом начал работать в Конструкторском бюро машиностроения по полученной специальности: автоматические информационные устройства.

Он блестяще разбирался во всем – в электротехнике, гидравлике, пневматике – и продолжал жадно впитывать знания. Уже через четыре года – конструктор первой категории, незаменимый сотрудник, автор множества усовершенствований в конструкции исполнительных элементов, что резко повысило надежность работы системы. Создатель стенда для замера тяги и разнотяговости исполнительных элементов на горячем газе. Автор заявки на изобретение. Участник научно-технических конференций. Член комитета ВЛКСМ конструкторских подразделений, руководитель штаба «Комсомольского прожектора» (пишет острые заметки и рисует карикатуры), над выпусками которого смеялось все КБМ. Его руководитель, начальник отдела Борис Григорьевич Седов, рекомендует молодого инженера на повышение в должности и выдвижение на премию Ленинского комсомола.

Он горит на работе и воспламеняет тех, кто рядом. Всегда говорит, что думает. Признает единственный выходной в неделю – воскресенье. Много шутит, но очень специфически. К его юмору надо привыкнуть.

– «Першинги» в форточку смотрят – пошли работать! – агитирует тех, что намерен в субботу побыть дома.

Занимается ракетными комплексами «Точка» и «Ока». В рамках конверсионной программы предприятия участвует в разработке завода-автомата по производству кирпича. Руководит проектированием стендов для проверки ракет для дружественного Египта.

Однажды пришел на работу в парадно-выходном костюме. Собрались с женой вечером на концерт. А тут в лаборатории макетирования манжета привода разорвалась. Давление в системе подскочило: того и гляди разломает конструкцию. Привод – в яме глубиной два метра. Как был – наглаженный и начищенный – Юнкер спустился вниз, поменял манжету. Костюм был загублен. Но конструкция спасена.

Строгий начальник

Конструкторское бюро машиностроения начинает осваивать новое направление – комплексы активной защиты (КАЗ). Один из них – для защиты стратегических ракет шахтного базирования под шифром «изделие 171». Идея такова: уничтожение боевых блоков нападающих ракет осуществляется за счет высокоскоростного метания большого количества малоразмерных поражающих элементов.

Для установки залпового огня (УЗО) нужно изготовить блок питающих установок. К нему были выставлены высокие требования, и желающих браться за столь сложную задачу не нашлось. Кроме Юнкера.

Владимир Борисович становится главным конструктором блока, то есть системы приводов всего комплекса, получает в подчинение сектор в отделе и героически выполняет задачу. Конструкция весом в несколько тонн за пару секунд легко и плавно поворачивается в любую точку верхней полусферы с очень большой точностью и без усилий со стороны личного состава, обслуживающего комплекс.

Под гидравлический привод УЗО создают специальный отдел и ставят во главе Юнкера. И это всего через 11 лет работы в КБМ – неслыханная карьера по тем временам, когда претенденты на высокую должность друг другу в затылок дышали.

Чтобы испытать и отработать привод, нужно сложное стендовое оборудование. Владимир Борисович собирает вокруг себя несколько молодых ребят, и вместе они его создают.

Руководителем Юнкер оказался непростым – жестким, резким, авторитарным. Однако скоро подчиненные поняли: начальник не требует ничего сверхъестественного. Только то, что положено. Но на что раньше не обращали внимания или делали, бывало, спустя рукава.

Он требовал, чтобы люди работали слаженно, не было разброда-шатаний, чтобы выполнялись все инструкции. Но всегда был готов помочь, если что-то не получалось по части техники или не удавалось договориться с поставщиками, смежниками. Брал телефонную трубку, звонил, улаживал.

Аттестацию инженеров проводил нетрадиционно. Обычно решение принимается на основании отчетов о проделанной работе. А Юнкер доставал из кармана горсть крепежных элементов, высыпал на стол и говорил:

– Ну-ка, конструктор, скажи какой размер и шаг резьбы.

Или нарисует электросхему:

– Найди ошибку.

Когда стал заместителем главного конструктора, начал в той же манере аттестовывать руководителей. Различий не делал.

Всегда заботился о людях. На предприятии появились первые компьютеры, а специальной мебели нет. Владимир Борисович неделю задерживался после работы и из списанных столов, которые уже были отнесены на свалку, соорудил несколько компьютерных, поставил инженерам: чтобы вам удобно было.

«Как горячая картошка»

Отработку «изделия 171» вели на Камчатке. Юнкер, конечно, первый в списке командированных на полигон. Прибыло оборудование – чем ящики вскрывать? Попросил в войсковой части сварочный аппарат, отрезал кусок от прута-сороковки, сварил молоток. Им и разбивали ящики, пока до нормальных инструментов не добрались.

Так как Владимир Борисович был на все руки мастер (дома вырезал деревянные скульптуры, точил на станках детали), его ладони были сплошь покрыты такими мозолями, что он мог голой рукой брать разогретый паяльник.

Те, кто работал с ним на Камчатке, рисуют портрет. Сидит Юнкер. В зубах сигарета. В руках кусачки. Выкусывает из платы кусок. Берет паяльник. Паяет новую часть схемы. Вставляет в плату – все работает.

И снова повторилась история, когда пришлось принимать масляную ванну.

– Всегда в экстремальных ситуациях он брал огонь на себя, – рассказал начальник полигона Виталий Ефимович Теплоухов. – Однажды электропневмоклапан стал подтравливать, и давление в масляных баках могло вырасти до аварийного. Я собирался спуститься в приямок. Подошел Юнкер, отодвинул, полез сам... Другой случай. Зима. Первый год на Камчатке. За неделю до испытаний вышла из строя электроника блока управления с командного пункта. Владимир Борисович сутки просидел под землей с транзисторами и резисторами. Без сна. Ему приносили запчасти, какие просил. Спускали вниз еду и горячий чай. Но работа потом пошла с первого раза.

– Огненный человек, – солидарны коллеги. – Как горячая картошка – в руках удержать невозможно.

– Человек дела. Сам костьми ляжет и других положит.

– Ум, честь и совесть нашего КБ.

– Читали «Как закалялась сталь» Островского? Борисыч – это Павка Корчагин и есть. А вторая часть его натуры – бравый солдат Швейк, столько юмора в нем было.

Борисыч или батя – так с уважением, по-родственному, Юнкера называли в коллективе.

Работу над «изделием 171» прекратила перестройка. Рухнул государственный строй. Великолепный КАЗ, прошедший совместные испытания, которому оставался шаг до принятия на вооружение, так и не был пущен в серию.

Непробиваемый фасад

Наступили трудные времена у всей страны. Серийные заводы еще как-то жили, они получили возможность поставлять вооружение за рубеж. При этом с удовольствием брали у КБМ конструкторскую документацию, но выручку от продажи оставляли себе.

Конструкторское бюро машиностроения искало пути выживания. Выход просматривался только один: самим изготавливать изделия и самим продавать.

Мониторинг показал, что иностранный заказчик охотно приобретет легкие переносные зенитные ракетные комплексы (ПЗРК). Их разрабатывали всего две фирмы в мире: американский «Рейтион» и советское КБМ. Была срочно развернута опытно-конструкторская работа по созданию ПЗРК нового поколения – «Игла-С». Но производственная база КБМ была приспособлена только для создания опытных образцов – не для серийного изготовления.

После некоторых передвижек в руководящем составе на пост технического директора назначили Юнкера. За серийное производство на предприятии ему готовы поставить памятник.

Были разрозненные лаборатории – он сделал из них единый завод. Были удельные княжества – стало единое государство.

Сделали ремонт. Провели полное техперевооружение. Старую аппаратуру заменили новой, прогрессивной. Завод стал выпускать столько продукции, сколько надо. Прежде сборочный цех делал очень мало: 30 приборных отсеков в год. Начал делать, сколько требовалось.

Чтобы этого добиться, первым делом Владимир Борисович организовал людей. Объяснил мудро и доходчиво: от них зависит зарплата всех – как в настоящем, так и в будущем. Люди засучили рукава.

Суть его резкости, жесткости, грубоватого юмора давно поняли. Все это – непробиваемый кирпичный фасад. А за ним – огромное уважение к людям и забота о них.

На новой должности Владимир Борисович развернулся во всю ширь. Оказалось, что производственник он просто талантливый. Четко знал и рассчитывал, у какой детали или узла больший срок изготовления и испытаний, когда должна поступить одна, вторая, сотая и тысячная деталь, как они потом свяжутся в один узел, а узлы – в окончательную сборку. Вопросы с конструкторами решал напрямую, не загружая других руководителей. Никто не смел ему отказать.

Выполнение контрактов с инозаказчиками было на нем. Включая конструкторское сопровождение. Когда шла отгрузка, уходил домой в пять утра. Контролировал до того момента, когда колонна техники выйдет за ворота.

После «Иглы-С» при деятельном участии Юнкера КБМ освоило серийное производство противотанковых ракет «Атака» и «Хризантема», переносной зенитной ракеты «Верба». Была создана очень хорошая ракета 9М120ЛТ для боевой машины поддержки танков «Терминатор» Уралвагонзавода.

При всех своих заслугах человеком Юнкер был очень скромным. Зато по отношению к другим – всегда щедр. За успешную работу, горение на работе выписывал премии, выдвигал на более высокие должности.Напряженный ритм жизни не мог не сказаться на здоровье. Валерий Борисович Юнкер ушел на отдых в 62 года. Нестарым в общем-то человеком. Сердце не выдержало нагрузок.

За огромный труд удостоен званий: «лауреат Премии правительства РФ в области науки и техники», «Заслуженный машиностроитель РФ», «Заслуженный работник промышленности Московской области», «Ветеран труда КБМ», многих ведомственных наград. Он очень много сделал для КБМ, для армии, в конечном счете – для страны. Оставил после себя великолепные ракетные комплексы, которыми славится КБМ, отлично налаженное производство и память, которая заставляет светлеть лица при упоминании фамилии Юнкер…