Жизнь и приключения танкостроителя Леонида Карцева

Леонид Николаевич Карцев вошел в историю как один из самых эффективных конструкторов бронетанковой техники.  Фото АО «НПК Уралвагонзавод»

За это время были созданы 26 новых образцов бронетанковой техники и вооружения, причем девять из них приняли на вооружение Советской армии (Т-54А, Т-54Б, Т-55, Т-55А, Т-62, Т-62А, ИТ-1, БТС-2 и БТС-4). По проектам, созданным под руководством Леонида Карцева, было построено более 100 тыс. танков. И делали их не только в СССР, но и в Польше, Чехословакии и Китае.

«Период 16-летней деятельности Карцева в должности главного конструктора был, пожалуй, наиболее плодотворным периодом в послевоенном отечественном танкостроении». Это мнение известного специалиста танкового дела Петра Кириченко.

ТРУДНОВОСПИТУЕМЫЙ ПЕРВЕНЕЦ

Конечно, можно вспомнить, что средний танк Т-54, послуживший основой для всей линии карцевских машин, был создан во второй половине 1940-х годов под руководством Александра Морозова. Однако и здесь не все так просто. «Пятьдесятчетверку» разрабатывал коллектив опытных, но не обладавших современными теоретическими познаниями конструкторов. Расчет основных узлов и деталей почти не производился – к этой работе впервые приступили в 1949 году прибывшие в Нижний Тагил выпускники Бронетанковой академии, в числе которых был и Карцев.

Ко времени ухода Морозова с УВЗ (1951) танк Т-54 оставался довольно «сырой» машиной: он имел заводской ресурс всего в 1000 км пробега. Поэтому в 1952 году в Министерстве транспортного машиностроения была разработана и принята к осуществлению большая программа по повышению ресурса до 5000 км. К делу привлекались три завода – УВЗ, № 75 и № 174, но головным по машине являлось КБ во главе с Леонидом Карцевым. Объемы работ оказались чудовищными: тагильчане оформляли до 3 тыс. изменений конструкции в год.

Общие итоги подвел в 1956 году сам Карцев. В направленной в министерство справке он сообщил: «Танк Т-54 без ремонта, с заменой отдельных узлов, может ходить 10000 км». Затраты времени на текущее обслуживание машины удалось сократить более чем в два раза. Т-54 стал одной из самых надежных и экономичных в эксплуатации машин в истории всего мирового танкостроения.

Очень важная деталь: совершенствование узлов и агрегатов танка Т-54 проводилось при строжайшем соблюдении принципа взаимозаменяемости с ранее используемыми. Все танки постройки 1951-го и последующих годов в ходе капитального ремонта доводились до уровня последней на тот момент модификации. Поэтому в первоначальном виде их сохранилось очень немного, в основном это музейные образцы.

СЕКРЕТ УСПЕХА

Накопленный технический ресурс позволил, начиная с середины 1950-х годов, приступить к выпуску более мощных модификаций среднего танка. При этом каждая новая модель конструкции Леонида Карцева несла в себе новации, каковых еще не имели серийные боевые машины стран НАТО того же времени.

Среди них – стабилизаторы для 100-мм пушек, средства преодоления широких водных преград, инфракрасные приборы ночного видения, комплекс защиты от оружия массового поражения. И наконец, гладкоствольные 115-мм орудия с невиданной для 1960-х годов бронепробиваемостью. Некоторые же машины вообще не имели аналогов – например, ракетный танк-истребитель ИТ-1.

Напомним, что главным конструктором Леонид Карцев стал в 31 год. За плечами имелись два фронтовых года, когда пришлось досконально изучить устройство как отечественных боевых машин, так и бронетехники союзников и вражеской Германии. Затем была учеба в Военной академии бронетанковых и механизированных войск (красный диплом по специальности «военный инженер-конструктор») и несколько лет работы в отделе «520» УВЗ.

Вполне достойный, но все же слишком короткий для «главного» путь. В практическом опыте Карцев категорически уступал руководителям танковых КБ. И вряд ли можно утверждать, что он опережал их в своих конструкторских талантах.

И тем не менее машины именно тагильской разработки с 1950-х годов и по сей день составляют основу бронетанковых сил Советского Союза и Российской Федерации. Сначала это были средние танки Т-54/Т-55 и Т-62, затем их сменила линия основных боевых танков (ОБТ) Т-72. Последний был поставлен в производство уже после ухода Карцева с Уралвагонзавода, но в его создании, испытании и принятии на вооружение он принимал самое непосредственное участие.

ОСТРОЕ ЛЮБОПЫТСТВО И ТРЕЗВЫЙ РАСЧЕТ

Что же выдвинуло Леонида Николаевича в лидеры танковой отрасли? Ответ, возможно, следует искать в личных качествах. Многие из людей, тесно работавших вместе с ним, оставили воспоминания – как и сам главный конструктор.

Как отметил один из столпов танковой науки нашей страны Леонид Сергеев, профессор, доктор технических наук и генерал-майор, – Карцев обладал обостренным «чувством нового». И действительно, в книге самого Леонида Карцева и в воспоминаниях его коллег регулярно отмечалось, что «главный» активно собирал доступные технические новации и пытался внедрить их на своих машинах.

Подобными качествами обладали все руководители танковых КБ советской эпохи. Однако свое стремление к новому Карцев ограничивал достаточно жесткими рамками. Он имел большой личный опыт фронтовой эксплуатации и ремонта танков и хорошее представление о том, что будет действовать в армейских условиях, а что – не сможет, по крайней мере в обозримом будущем.

А работа по повышению надежности Т-54 добавила знаний о том, что промышленность способна делать сейчас, а что – лишь в отдаленном будущем. И все новые идеи в тагильском КБ после первой апробации делились на сугубо экспериментальные и на предназначенные для внедрения на серийные изделия.

Ответственность за постоянно действующее крупносерийное производство танков на УВЗ Карцев превратил в преимущество. В свое время Александр Морозов покинул Нижний Тагил именно потому, что считал серийную нагрузку препятствием для творчества. Карцеву деваться было некуда, а последствия этого описал уже упоминавшийся Петр Кириченко.

По его мнению, Карцев твердо отстаивал методику повышения военно-технического уровня боевых машин «за счет последовательного совершенствования серийных машин с сохранением их производственной и эксплуатационной преемственности. Такая концепция позволяла более оперативно, шаг за шагом внедрять в серийное производство все, что создавалось нового в науке и технике, не связывая этот процесс с отработкой принципиально новых базовых составных частей танка».

Время показало, что выбранная стратегия оказалась правильной. И сегодня тагильскую школу танкостроения отличает приверженность к эволюционному совершенствованию конструкции боевых машин, повышенное внимание не только к боевым характеристикам, но и к показателям надежности и технологичности изготовления.

БРАЛСЯ ЗА ЛЮБЫЕ ТЕМЫ

Но здесь возникает другая загадка. Денег на опытное танкостроение в 1950–1960-х годах выделялось немного, основные средства уходили на ракетно-ядерные вооружения. Да и то, что имелось, распределялось прежде всего в пользу харьковского КБ под руководством Александра Морозова – ему руководство страны доверяло гораздо больше, нежели молодому Карцеву.

Как же Карцеву удавалось находить средства на превращение «сырых» идей в перспективные и испытанные узлы и агрегаты? Нужно признать: Леонид Николаевич умел использовать вертикаль существующей власти. Он охотно брался за любые темы, которые предлагало руководство промышленности и армии. Морозов же уклонялся от всего, что отодвигало его от создания «танка предельных параметров».

Только вступив в должность, Карцев добился включения тагильского КБ в утвержденную правительством программу создания НСТ – «нового среднего танка». В воспоминаниях он описал побудительные к тому мотивы:

«Конечно, наше предложение выглядело (да и было фактически) несколько авантюрным, ребяческим, так как конструкторских сил и производственных мощностей у нас было, мягко говоря, маловато, да и необходимого задела «на бумаге» по этому танку у нас не было. С другой стороны, как показала жизнь, нам это было выгодно политически. Все увидели, что мы не хотим быть «серыми лошадками» и намерены бороться. Кроме того, под постановление ЦК и Совмина нам легче было требовать увеличения штатов, привлечения большого числа молодых специалистов, ускорения строительства новой экспериментальной базы и т. д.».

В итоге созданный в Нижнем Тагиле опытный «объект 140» не был принят на вооружение. Однако проект принес пользу не только для штатного расписания и материальной базы КБ. Созданные для «сто сорокового» баки-стеллажи стали применяться на всех серийных тагильских танках начиная с Т-55, а его 100-мм пушка послужила основой для 115-мм орудия танка Т-62. Можно вспомнить также начало работ по созданию катков из алюминиевого сплава, примененных затем на Т-72.

Опытные машины 1960-х годов – «объект 167» и его газотурбинный вариант «объект 167Т», а также «объект 166Ж» и другие – обеспечили отработку новой ходовой части, рассчитанной на повышенные скорости движения и массу, оригинального автомата заряжания и установки перспективной 125-мм гладкоствольной пушки. Все это будет использовано при создании танка Т-72.

И так можно сказать о всех опытных образцах, появившихся при Карцеве.

Ракетный истребитель танков ИТ-1 создан на базе среднего танка Т-62.  Фото АО «НПК Уралвагонзавод»

Практически все работавшие с Леонидом Карцевым отмечали высокую самоотдачу в работе возглавляемого им коллектива и связывали ее с личностью «главного». Как написал о нем его современник Виктор Ямов, «талант главного конструктора не только в том, чтобы генерировать новые идеи, но и в том, чтобы создавать вокруг себя творческую атмосферу, в которой с полной отдачей работают все. Леониду Николаевичу удавалось это в полной мере».

Для достижения этого главный конструктор нередко наступал на горло собственной конструкторской песне. Демократизм Карцева и готовность выслушать и принять во внимание чужое мнение – общее место в воспоминаниях всех, кому довелось с ним работать. Карцев действительно любил не «себя в искусстве» но «искусство в себе». Иногда это требовало настоящего самопожертвования.

В 1969 году главный конструктор внезапно для окружающих оставил Нижний Тагил и перешел на службу в Главное бронетанковое управление Министерства обороны. Причем, будучи генерал-майором, занял полковничью должность заместителя начальника научно-технического комитета (НТК ГБТУ).

ЗИГЗАГ КАРЬЕРЫ

Этому предшествовали политические неудачи, преследовавшие тагильское КБ в течение 1960-х годов. Не был принят на вооружение испытанный и доказавший свою надежность средний танк «объект 167», Москва запретила изготавливать по уже готовому рабочему проекту ОБТ «объект 167М» (он же – Т-62Б). В столице все внимание уделялось харьковским танкам Т-64 и Т-64А; тагильские изделия считались ненужными и даже вредными.

Когда же тагильчанам поручили создать мобилизационный вариант Т-64А с четырехтактным двигателем (объект 172), то попытка Карцева использовать для него ходовую часть «объекта 167» была пресечена самым жестким образом. Казалось бы – все, тупик. И в этот момент «главный» оставляет свой пост.

Долгие годы считалось, что он ушел, испугавшись трудностей и отказавшись от борьбы за свой ОБТ. В воспоминаниях Карцев объясняет причины своего поступка противоречиями с новым директором УВЗ Иваном Крутяковым. Это, очевидно, правда, но далеко не вся. Стоит только сопоставить два обстоятельства – когда и куда ушел Карцев.

В это время всемогущий куратор военно-промышленного комплекса от ЦК КПСС Дмитрий Устинов был твердым сторонником танка Т-64 и жестко пресекал все «покушения» на него. Вечно возражающий Леонид Карцев, действуя в системе Министерства оборонной промышленности, находился в полной власти Устинова. И, видимо, уже подошел к той опасной черте, за которой следовали репрессии.

Карцев дважды отказывается от более высоких должностей в системе Министерства оборонной промышленности: от места директора ВНИИТрансмаша и от поста главного конструктора харьковского КБ вместо постаревшего Александра Морозова. Оба перевода ничего не решали. Карцев все равно оставался под Устиновым и ничем не мог помочь тагильскому ОБТ.

Между тем в 1967 году министром обороны СССР стал Андрей Гречко – ставленник и друг Леонида Брежнева. Он имел возможность во многих случаях игнорировать мнение Дмитрия Устинова, а в вопросах танкостроения больше ориентироваться на выводы танкистов. Вслед за Гречко во главе бронетанковых войск встал маршал Амазасп Бабаджанян, причем он был он назначен в обход Устинова.

Именно в этот момент в НТК ГБТУ перевелся Леонид Карцев, выйдя таким образом из-под контроля Министерства оборонной промышленности и Дмитрия Устинова. Он тут же подключился к работам по «объекту 172» – но уже со стороны Министерства обороны и его Бронетанкового управления.

Вряд ли сегодня возможно установить, как развивались события: убедил ли Л.Н. Карцев своих начальников в преимуществах «объекта 172» по сравнению с Т-64А, или же наоборот, они взяли на работу Карцева, уже имея собственное мнение. Одно известно точно: на рубеже 1960–1970-х руководство ГБТУ и министр обороны Гречко пришли к выводу, что разработанный в Нижнем Тагиле танк «объект 172» нужно принимать на вооружение.

И все это на фоне растущего недовольства танком Т-64. Более того, не без влияния военного ведомства Министерство оборонной промышленности согласилось на перевод «объекта 172» на тагильскую ходовую часть.

И уже морозной зимой 1971 года в своем новом статусе Леонид Карцев лично участвовал в испытаниях «объекта 172М» – будущего Т-72. Дорога тагильскому ОБТ была открыта.

ТВЕРДАЯ ЗАЩИТА

И наконец, последнее. Конструкторское дело неизбежно связано не только с успехами, но и с трудно предсказуемым количеством просчетов и даже провалов. Вспомним пушкинское: «И опыт, сын ошибок трудных…»

В 1950-х – начале 1960-х годов такие просчеты были опасны для всех причастных. Непрекращавшаяся внутриэлитная борьба делала конструктора удобной мишенью для того, чтобы возвыситься одним властным группировкам и сократить влияние других.

Свобода творчества требовала неустанной защиты, и Леонид Карцев занимался этим – нередко с риском для личной карьеры.

Начнем с незначительной, но показательной истории. В архиве УВЗ по сей день хранится выговор Карцеву за непринятие мер к проштрафившемуся молодому сотруднику. Юношу от дома до рабочего места в КБ отделяла пара сотен метров, а до ближайшей проходной УВЗ – несколько километров. Обладая приличной спортивной подготовкой, он предпочитал ходить по короткому пути, перепрыгивая через забор. Но однажды попал прямо на голову стрелка военизированной охраны.

От Карцева требовалось наказать работника, а проще говоря – сломать ему жизнь. Главный предпочел этого не делать. Молодой человек достойно отработал в УКБТМ до глубокой старости и лишь в конце жизни узнал о поступке своего начальника.

Выговоры Карцева не особо расстраивали. Но в его кадровой политике имели место и гораздо более опасные ситуации. Карьера главного конструктора началась с показательного инцидента. Приведем его в изложении самого Леонида Николаевича:

«На второй день к вечеру ко мне в кабинет зашел неизвестный мне человек и представился: «Уполномоченный НКВД по Дзержинскому району капитан Нехаев». Я спросил, что его интересует. Произошел следующий неприятный разговор.

– Вы знаете, что у вас в конструкторском бюро много евреев?

– Конечно, знаю. Я здесь работаю уже четвертый год.

– Надо их уволить.

– Увольнять я их не буду, и более того, если кто-то попытается уволить, я буду категорически возражать. Они активно участвовали в создании танков Т-34 и Т-54, имеют допуск к секретной работе, для их увольнения нет никаких оснований.

– Тогда нам придется поговорить по-иному и в другом месте».

Однако все обошлось – эпоха государственного террора уже подходила к концу. Госбезопасность без нужды КБ более не тревожила, зато начались другие неприятности.

В стране шел большой передел власти – от союзных министерств в пользу региональных и местных партийных органов. И в этой борьбе все средства были хороши.

У Леонида Карцева с заводским партийным комитетом отношения как-то сразу не сложились. Началось с того, что он убрал из штата КБ всех «подснежников», занятых не проектированием танков, а общественными работами в интересах парткома и профкома.

Дальше – больше. Осенью 1954 года Карцев добился назначения на должность заместителя главного конструктора по опытным работам, своего однокашника по академии и очень талантливого конструктора Валерия Венедиктова. Однако по наивности Карцева кандидатура не была согласована в парткоме. Партком встал на дыбы – то ли имея свое предложение, то ли из-за пренебрежения его мнением. И только личное вмешательство очень уважаемого директора УВЗ Ивана Окунева спасло ситуацию.

В 1958 году у парткома открылась возможность настоять на своей правоте. По инициативе Карцева и в соответствии с постановлением Совета министров КБ прекратило работу по опытному танку «объект 140». Пришлось списывать примерно 10 млн государственных рублей, и кто-то должен был за них ответить. Помимо главного конструктора, в списке виновников значился Венедиктов, непосредственно отвечавший за несостоявшуюся машину.

В числе причин, побудивших отказаться от «объекта 140», Карцев указывал, что танк «получился нетехнологичным, сложным в эксплуатации и ремонте». Все новые машины, как правило, сложнее своих предшественников и поначалу менее технологичны. Но в случае с «объектом 140» это не окупалось существенным приростом военно-технического уровня. Однако вины Венедиктова в том не было, просто оформленные в 1954 году тактико-технические требования на новый средний танк устарели еще в процессе проектирования.

Карцев это знал, но его мнение мало что значило для партийных чиновников. И тогда Леонид Николаевич предпринял дипломатический ход: убрал Венедиктова из-под удара, организовав его длительную командировку в Китай. Самого же главного конструктора, только что поставившего на конвейер первый в мире танк с противоатомной защитой Т-55, тронуть не посмели.

Это был не единственный случай. В декабре 1954 году лишился должности главный конструктор омского танкового завода № 174 Иван Бушнев. На момент увольнения под руководством этого опытнейшего инженера успешно завершались работы над двумя самоходными установками на базе танка Т-54: СУ-122 и ЗСУ-57–2. Провинность Бушнева была в том, что он, страдая от жесткой нехватки конструкторов, публично воспротивился их использованию в качестве разнорабочих на сибирских полях. В итоге главного конструктора исключили из партии и лишили высокого уровня допуска к секретным работам. Карьера танкостроителя для Бушнева должна была закончиться.

Так бы и случилось – если бы не Карцев и поддержавший его директор УВЗ Окунев. Уже 10 февраля 1955 года Бушнева приняли на должность старшего конструктора в тагильское КБ. В черном теле его держать не собирались: тут же назначили начальником бюро вооружения и башни, а в июле 1957 года он стал заместителем главного конструктора.

Новое кадровое приобретение оказалось очень полезным. Именно Бушневу принадлежала идея цельнолитой башни танка Т-62, он возглавлял работы по проектированию истребителя танков с управляемым ракетным вооружением.

После истории с Бушневым конструкторов «на картошку» отправляли беспрекословно. Но Карцев и здесь сумел выразить свое отношение. Он вместе с коллективом КБ выезжал на уборку, причем облачался в свой генеральский мундир, подчеркивая нелепость ситуации.

ТАЛАНТ ГЛАВНОГО КОНСТРУКТОРА

Итак, в чем же истоки успехов карцевского КБ? Представляется, что дело прежде всего в личных качествах «главного».

В строгом ограничении конструкторских амбиций. Личных – в пользу коллективных, а коллективных – в пользу потребностей армии и возможностей серийного производства.

В умелом использовании механизма принятия правительственных решений – для материального обеспечения опытно-конструкторских работ, для отстаивания проектов своего КБ.

В неуклонной защите творческого коллектива от административных препон и угроз.

Все перечисленные качества факультативны для обычного конструктора, но совершенно необходимы главному. Леонид Карцев обладал ими в полной мере. Не возвышаясь над конкурентами по отрасли своими конструкторскими способностями, Карцев обладал более важным талантом – талантом главного конструктора.

Можно сказать, что именно при Леониде Николаевиче в большей степени сформировался особый путь развития, присущий тагильской школе танкостроения. И спустя годы можно отметить правильность и эффективность этого подхода.

Так, танки Т-54, Т-55, Т-62 до сих пор стоят на вооружении многих стран, успешно применяются в локальных конфликтах. Заложенный в конструкцию танка Т-72 огромный модернизационный потенциал и сегодня, спустя почти полвека, позволяет совершенствовать стоящие на вооружении Российской армии «семьдесятдвойки» и доводить их до уровня Т-72Б3М – танка, который по тактико-техническим характеристикам отвечает всем требованиям современных условий и не уступает зарубежным аналогам. А танк Т-90М «Прорыв», который также успешно поставляется в войска, по праву можно считать абсолютно новой боевой машиной – настолько многоуровневой оказалась его модернизация.

Благодаря Леониду Карцеву был сохранен и значительно увеличен кадровый потенциал нижнетагильского танкового КБ, сумевшего завоевать признание военных и составить достойную конкуренцию харьковчанам и ленинградцам.

УВЗ и его танковое КБ, более известное сегодня как Уральское конструкторское бюро транспортного машиностроения, делают все, чтобы увековечить память о Леониде Карцеве для его преемников и будущих поколений танкостроителей. В бронетанковом музее УВЗ Леониду Николаевичу посвящена персональная экспозиция, на доме в Нижнем Тагиле, где он жил, установлена мемориальная доска. К памятным датам для молодежи города проводятся тематические мероприятия, посвященные главному конструктору.